В афтаре главы Ваера читается отрывок из книги Царей (2, 4:37). После того как заканчивается история о том, как пророк Элияу избавил от рабства сыновей жены пророка Овадьи, стихи приводят нас к новому рассказу о еще одной женщине из города Шунема.
Шунемитянка
В источниках не встречается имя этой женщины. Но рав Хаим Каневский в своей работе «Ла-Мехасе Атик» приводит три противоречащих источника, проливающих свет на семью шунемитянки. В «Пиркей де-раби Элиэзер» (гл. 33) говорится, что эта женщина была супругой пророка Идо и сестрой Авишаг-шунемитянки (несостоявшейся жены царя Давида). В «Ялкут Шимони» говорится, что не муж, а ее сын (воскрешенный пророком Элишей) был пророк Идо. А в «Зоар» (гл. Бешалах) приводится, что этот сын был пророк Хаввакук.
Один из комментаторов «Пиркей де-раби Элиэзер» — Радаль (рав Давид Лурия из Быхова)— не принимает мнение мидраша, потому что есть ряд проблем. Во-первых, пророк Идо жил и умер задолго до событий, описанных в нашей афтаре. В первой части книги Царей (гл. 12 и 13) рассказывается о том, как Йеровам бен Неват, сидевший на троне Северного царства, решил принести жертву. Это было во время праздника в месяце Хешван, который Йеровам выдумал сам. Ведь Иерусалимский Храм находился на территории Иудейского царства, и если он со своими подопечными будут подниматься туда по праздникам, то может возникнуть ситуация, подрывающая авторитет его власти. Ведь есть закон, согласно которому на территории Храма разрешается сидеть только царям из дома Давида. И если иудейский царь будет сидеть во время жертвоприношений и празднеств, а израильский должен будет стоять, то возникнет опасная ситуация. Из-за того, что на престоле будет сидеть только царь Иудеи, то всем станет очевидно, кто истинный царь. А это может привести к потере власти. Поэтому в Северном царстве было запрещено поднятие в Иерусалим по праздникам, а чтобы не создался духовный вакуум, были придуманы новые «еврейские» праздники.
Описывается, как во время одного такого праздника, когда Йеровам собирался собственноручно принести жертву, появился из Иудеи человек Б-жий с увещеванием царя. Раши поясняет (и это мнение Талмуда, см. Санедрин, 89б), что человек Б-жий был не кто иной, как пророк Идо. Пророк увещевает Йеровама, и у того высыхает рука. Дальше рассказывается, что за проступок Идо Всевышний послал льва, и тот убил пророка, когда он был в дороге. Получается, что Идо уже давно нет в живых. Тогда как же он мог быть супругом шунемитянки? И если он не мог быть мужем, то тем более не мог быть и ее сыном.
Также не все гладко и по поводу родства шунемитянки с Авишаг, женой царя Давида. Если бы они действительно были сестрами, то Авишаг должно было быть 130 лет. А сколько тогда сестре? Сто двадцать? Сто лет? А ведь Гехази говорит Элише: «Сына у нее нет, а муж ее уже стар» (ст. 14). Трактуют комментаторы, что стих подчеркивает только старость ее мужа, но сама она был еще молода.
И Радаль на основании этих сложностей утверждает, что эта шунемитянка могла быть женой пророка Одеда. В Диврей а-Ямим говорится, что Одед пророчествовал во времена царя Асы, и это подходит к периоду времени. Пророк Элиша жил во времена царя Йеошафата, а Аса был его сыном.
В общем, о шунемитянке мы знаем немного, но один факт нам известен досконально: то, что она была женщина Б-гобоязненная и даже, по пояснению мудрецов, великая.
Великая женщина
«И было однажды, пришел Элиша в Шунем, а там была женщина важная…» (Млахим 2, 4:8).
Радак (рав Давид Кимхи, выдающийся комментатор Писания) поясняет, что та женщина считалась важной, потому что была очень богатой. Однако из ее поступков мы скоро поймем, что правильно называть ее не «важной», а «великой». В чем же выражалось величие той женщины из Шунема? Поясняют комментаторы, что в те времена Элиша еще не был широко известен как пророк. Несмотря на это женщина из Шунема смогла распознать в нем человека Б-жьего, что и стало причиной ее желания, чтобы пророк останавливался на ночлег в их доме каждый раз, когда будет проходить через их город. Но что же такого смогла увидеть эта женщина, чего не смогли разглядеть другие? Говорят наши мудрецы, что она никогда не видела мухи над столом Элиши. [Подобный феномен отмечали у мудреца прошлого поколения — рава Моше Файнштейна.]
В «Пиркей Авот» перечисляются чудеса, которые совершал ежедневно Всевышний для наших праотцов. Одним из этих чудес было то, что в месте, где резали многочисленные жертвы – никогда не видели мухи. Конечно же, при сооружении Храма были предприняты санитарные меры. Мишна в трактате Мидот рассказывает, как часто обрабатывали известью жертвенник. Весь пол в Храме был покрыт каменными плитами, а в полу были проделаны отверстия для стока крови. Крови от жертв было так много, что приходилось заполнять водой помещения, после чего вся кровь, смешанная с водой, уходила по специально проделанным каналам далеко за территорию Храмовой горы. Но как бы ни были продуманы все санитарные меры, все равно было очень сложно содержать такое место в абсолютной стерильности и, по природе вещей, оно должно было притягивать множество паразитов. Говорят мудрецы, что святость Храма отгоняла этих паразитов и не только их.
В описании строения Второго Храма присутствует элемент, который называется калья орев — сдерживающий воронов. Это было сооружение из металлических пик высотой в локоть, которые располагались на крыше Второго Храма. Их предназначение – не позволить птицам сесть на крышу Храма. Но почему тогда в Первом Храме не встречается описание такого решения проблемы? Ответ прост: потому что в Первом Храме не было необходимости в таком элементе. Никогда никакая птица и близко не приближалась к Первому Храму из-за святости, которая от него исходила.
Очень интересный рассказ приводит рав Шалом Швадрон в предисловии к книге рава Элиягу Лопьяна «Лев Элияу». Он рассказывает о времени, когда учился в ешиве в израильском городке Зихрон Яаков. Тогда еще не было кондиционеров, и летом в учебном зале ешивы было довольно душно. Но еще больше, чем жара, ученикам ешивы досаждали полчища комаров. Как-то глава ешивы обратил внимание учеников на рава Элияу Лопьяна. Рав Элияу учился как обычно, на своем месте, облаченный в талит и тфилин. В отличие от всего помещения ешивы, вокруг него не было ни единого комара. Тогда глава ешивы привел высказывание наших мудрецов о шунемитянке. Что она увидела? Увидела, что нет мух над столом Элиши. На месте, где есть святость, нет мух. Там, где есть святость, нет места для нечистоты.
Эта женщина вне сомнения была Б-гобоязненна, и вдобавок к этому она еще кое-что понимала. Многие люди удостаиваются чести видеть важные события, но не все умеют сделать правильные выводы из увиденного. Шунемитянка умела разглядеть и понять, то, что нужно понять. Не стали бы наши мудрецы восхвалять эту женщину, если бы ей было известно, что Элиша — великий пророк. Так было испокон веков — когда в какое-нибудь место с еврейским населением приезжал праведник или мудрец Торы, то люди боролись за право принять в своем доме важного гостя. Если камни на горе Мория ссорились, говоря: «На меня возложит свою голову Яаков», то что удивляться если люди ведут себя подобным образом. Но немудрено проявлять милосердие, когда твой дом может прославиться благодаря этому. Когда же видно истинное величие человека? Когда он готов принять под своей сенью другого человека, пусть и праведного, но неизвестного, слава которого не гремит во всем народе Израиле.
Спор об использовании «служебного положения»
«И сказала она мужу своему: вот, теперь я знаю, что человек Б-жий, который постоянно проходит мимо нас, святой. Сделаем, прошу тебя, небольшую верхнюю комнату, и поставим ему там постель, и стол, и стул, и светильник; и будет, когда он придет к нам, то будет заходить туда» (Млахим 2, 4:9-10).
Из этих стихов наши мудрецы в трактате Брахот (10б) учат важное правило: «Если человек хочет получать удовольствие от материальных благ, вследствие своего важного общественного положения, то может делать это так, как делал пророк Элиша. Если же человек хочет воздержаться от получения пользы от занимаемого положения, то может делать это, как делал пророк Шмуэль».
Мудрецы раскрывают нам два вида поведения, которых стоит придерживаться важным людям народа Израиля. При этом, описывая два варианта, они не склоняют чашу весов этого спора ни в одну из сторон. Оба пути являются истинными, и нам не говорят, какой из них предпочтительней.
В начале книги Шмуэля рассказывается, что когда пророк Шмуэль стал судить народ Израиля, то он не сидел в одном месте, а все время перемещался из города в город. Он не ждал, что тот, кто нуждается в праведном суде, придет к нему, а шел в народ, предлагая им свои услуги на местах. Описан и годичный маршрут пророка, как сказано: «Из года в год ходил он, обходя Бейт Эль, и Гилгаль, и Мицпу; и судил Израиль во всех местах этих. А возвращался он в Раму, так как там (был) дом его…» (Шмуэль 1, 7:16,17). Но зачем нужно подчеркивать, что дом пророка Шмуэля был в Раме, ведь это нам и так хорошо известно? Поэтому поясняют комментаторы, что последние слова «так как там (был) его дом» относятся не к городу Рама, а ко всем городам, перечисленным в предыдущем стихе. То есть в каждом месте, где бы ни бывал Шмуэль, он чувствовал себя как дома. Это означает, что Шмуэль был настолько богат, что в каждом городе Израиля у него был свой дом? Есть комментаторы, утверждающие и такое. Но мудрецы Талмуда говорят о другом смысле, скрывающемся за этими «лишними» словами. Рассказывается, что Шмуэль никогда не пользовался услугами евреев тех мест, которые он посещал. Он не пользовался услугами помощников и секретарей. По прибытии на место он не располагался в доме местных богачей. Всегда только на своем осле, со своим шатром и со своим котелком. Это и есть смысл сказанного в стихе, что в каждом месте был его дом. Быт пророка был настолько прост, что в любом месте он чувствовал себя как дома. Шмуэль отказывался получать малейшую пользу от общества, которое он призван судить праведным судом. О таком поведении и сказали наши мудрецы, что если человек не хочет получать удовольствие от своего положения, то может поступать так, как поступал пророк Шмуэль.
В свою очередь, пророк Элиша вел себя иначе. Когда шунемитянка предлагает к его услугам свой дом, пророк не отказывается. Ему предлагается светильник, чтобы в отведенной комнате он мог учить Тору, и он соглашается. Ему предлагается еда, и от этого пророк не отказывается. Но не подумайте неправильно, будто Элиша искал выгоду от своего положения. Все мы знакомы с историей, когда он излечил от проказы арамейского полководца Наамана и отказался принимать в дар огромные деньги и подарки. Ни в коем случае мы не можем заподозрить порока Элишу в стремлении к наживе. Все отличие между позициями двух великих пороков – в том, можно ли получать от твоих подопечных минимальные средства для поддержания жизни, или нет.
Оба эти пути нашли выражение в обычаях многих хасидских дворов. Рассказывают, что у хасидов Польши не было принято приносить «пидьйойнес» — приношения, во время посещения ребе. У хасидов Галиции и Венгрии и по сей день принят этот обычай. Кто-то избрал путь пророка Элиши, когда простой еврей может привязаться к праведнику посредством того, что он, как может, поддерживает своего праведника, и благодаря этому удостаивается благословения Небес. А есть и другой путь – путь пророка Шмуэля, когда великий человек говорит, что он не хочет быть зависим ни от кого. Все, что нужно, Всевышний и так пошлет ему. Поэтому и не склоняются мудрецы Талмуда ни к одному из мнений, говоря нам, что этот путь – истина, и другой путь – также истина.
Перевод: рав Нахум Шатхин
