Недельная глава Беар
«Потому что они – Мои рабы, которых Я вывел из земли египетской, они не будут продаваться, как продаются рабы (т. е. как продают животных на рынке)» (Ваикра, 25:42).
Известна история (в книге «Игерет а-Мусар», рава Шем-Това Палкира, 56) о царе, который встретил человека, выглядевшего очень достойно. Мудрость озаряла его лицо. Царь заинтересовался и спросил:
— Кто ты такой?
— Я – царь! – ответил тот.
Ну и дерзость! Это ведь бунт против царя! Однако, кто знает, может, он – властитель какой-то далекой страны. Он не выглядит бунтовщиком, наглецом или дураком. Надо выяснить, что он имеет в виду. Сдержался царь, и сказал:
— Насколько мне известно, я – царь этой страны. Чем же ты правишь?
— Я правлю тем, чьим рабом вы являетесь! – ответил мудрец.
— Что это за загадки? – проворчал царь.
— Не сердитесь, ваше величество. Я – ваш раб, но Вы – раб раба. Потому что я управляю своими страстями, а вы – подчиняетесь им!
Рассказывают, что у царя Шломо был верный раб, который вышел на свободу. В знак признательности царь Шломо научил его языку животных и птиц, но при этом строго предупредил: никому об этом не рассказывать! В день, когда он расскажет – умрет.
Вернулся тот в свою деревню, в свой дом, в семью. У него были осел и бык, которые пахали поле. Разумеется, по отдельности (вместе — запрещено Торой).
Однажды осел заболел, перестал даже есть. Взял хозяин быка, запряг его, и целый день пахал на нем. Вечером вернул его в хлев, и бык стонал от усталости.
Сказал ему осел: «Слушай, сделай, как я! Я закатываю глаза и перестаю кушать на часок, хозяин думает, что я – болен, и оставляет меня в покое. Так мне достается целый день безделья!»
Услышал хозяин хитрость осла и громко рассмеялся. Удивилась его жена: «Чего ты смеешься?» Вспомнил он о предостережении царя Шломо, что умрет, если расскажет, что он понимает язык животных. Увернулся от ответа. Жена не стала настаивать.
На следующий день он пришел в хлев, и увидел, что бык закатывает глаза и ничего не ест. Рассмеялся от всей души. Жена опять пришла в недоумение: «Что ты смеешься?» Муж что-то ответил, свернул с темы.
Запряг осла в плуг и работал на нем весь день. Когда вернул его в хлев, осел испугался, что бык и дальше воспользуется его советом, и ему придется все время тяжело работать. Сказал быку: «Знаешь, что я слышал сегодня? Хозяин сказал жене: мол, ладно осел – если он иногда болеет, что поделаешь. Но если бык будет продолжать болеть, надо будет поскорее его зарезать прежде, чем он сам помрет…»
Что скажешь, выдумщик еще тот! Хозяин снова стал смеяться. На этот раз жена не выдержала: «Да что там смешного, в хлеве?! Ну-ка расскажи!»
Встрепенулся муж, стал оправдываться: не может, мол, рассказать. Если расскажет – умрет.
«А мне все равно! – возмутилась жена, — Ты не имеешь права от меня ничего скрывать! Так и в условиях помолвки сказано: “пусть не скрывают ничего друг от друга”. Так что ты обязан рассказать!»
«Ну, хорошо, — сдался муж, — дай, только завещание напишу!»
«Пожалуйста, я жду!»
Пошел, удрученный, в свою комнату, а верный пес – за ним, ощущает приближающуюся беду. Когда они подошли к дому, увидел пес петуха: тот идет, подняв голову, гребешок тоже гордо выпрямлен.
«И не стыдно тебе! – упрекнул его пес, — Наш хозяин при смерти, а ты расхаживаешь тут, раздутый от важности!»
Усмехнулся петух: «Если он – дурак, что ему сочувствовать? Вон, у меня двадцать жен, и все смирные и покорные! Взял бы палку, и поставил жену на место!»
Муж просиял: а ведь петух прав! Из-за чего он собирается умереть? Из-за болтовни своей жены? Сразу же отправился к ней и решительно заявил: «Я буду смеяться, сколько хочу, а ты – что б ни слова я от тебя не слышал!»
«Да я ничего не имела в виду… — заторопилась та извиниться, — поступай, как хочешь!»
Конечно же, это только притча. Чтоб, не дай Б-г, ничего не подумали. Не о жене тут речь.
Это притча обо всех тех «египетских» силах, которым мы привержены, от которых зависим. Обо всех тех чуждых влияниях, которым мы поддаемся. О влиянии окружения и стадном чувстве общества, о погоне за модой и ее причудами, о том, как мы поддаемся пустому и мелочному только потому, что «так принято».
[От переводчика. Рассказал ребе моего сына: «В наше время есть один большой рав, чьи постановления исполняются безоговорочно, чье мнение – решающее во всех случаях, и никому не приходит в голову оспорить его решение. Зовут его “рабби Кулам”» (кулам – на иврите «все»).]
А ведь каково определение понятия «раб» и понятия «свободный человек»? Раб – подчинен другому человеку.
И неважно, продан ли он в рабство из-за кражи, или отдал сам себя в рабство. Свободный человек – не зависит от других людей, им управляет только его совесть и его воля. Поэтому и сказано в Пиркей Авот (6:42): «Единственный, кто свободен – тот, кто занимается Торой!» Все остальные подчиняются обществу, моде, своим дурным качествам, своему ецер а-ра — дурному началу.
Я могу засвидетельствовать: я люблю радовать евреев, и насмехаться над делами этого мира, как нас учили в Новардоке. Своими шутками я вызывал улыбки на лицах многих великих мудрецов Израиля – кроме одного: великого машгиаха, рава Йехезкеля Левинштейна. Он всегда внимательно выслушивал мои истории, задумывался над ними, порой делал какие-то замечания, но никогда не улыбался!
Я думал – что это из-за того, что он всегда был очень серьезным, Б-гобоязненность постоянно окружала его. На нем всегда были видны страх и трепет перед Б-гом, как сказано в начале «Шульхан Арух». Но, с другой стороны, я видел его улыбающимся: когда он выполнял заповедь радовать жениха, когда подбадривал упавших духом.
Я задумался: почему именно на мои остроты он не реагирует? И потом понял: он же – воспитанник Кельма, а там учили быть свободными людьми! Что это такое – кто-то шутит, и заставляет всех улыбаться? Что он – мой хозяин, он определяет мои реакции? Он – властвует над моим настроением, по его воле я буду улыбаться, и по его воле стану серьезным? Не бывать этому, я сам решу, когда улыбаться! Вот это и есть настоящая свобода!
Подготовила г-жа Лея Шухман
