Человек для трудов рожден — Часть 1

Дата: | Автор материала: Рав Хаим Фридлендер

1866
трудов
От редактора. Сказано у Раши в начале главы Бехукотай, что источник всех благословений – это труд над Торой. То есть не просто изучение Торы, а именно труд над ней. А источник всех проклятий – отход от этого труда. Смысл этого приоткрывается в данной замечательной статье рава Хаима Фридлендера.

Сказали наши мудрецы (Санедрин, 99б): «Сказал раби Элазар: всякий человек создан, чтобы трудиться, как сказано: “Человек для трудов рожден” (Иов, 5:7), – но я не знаю, создан ли он для того, чтобы трудиться устами, или для земных трудов. Но поскольку сказано (Мишлей, 16:26): “Принуждает он уста свои” [постоянно заставляет их трудиться, произнося слова Торы, см. Раши там в Гемаре], – тем самым говорит Писание, что человек создан, чтобы трудиться устами. Но все еще мне неясно: для трудов над Торой он сотворен, или чтобы трудиться разговорами?»

Говоря «трудиться разговорами», наши мудрецы не имеют в виду пустые разговоры, ведь такие разговоры вообще не требуют труда. Хафец Хаим объясняет («Шем Олам», раздел «Поддержка Торы», гл. 9), что «труды разговорами» – это обычные разговоры, связанные с заповедями и ведущиеся с целью их исполнения. Когда обсуждают, например, как и где купить этрог — это является средством исполнения заповедей. Другое дело – труды над Торой. Суть учебы такова, что каждое произнесенное слово – это заповедь, которой нет цены и меры. И потому, когда Гемара спрашивает, для каких трудов человек рожден: для трудов над Торой, в которых речь сама по себе – заповедь, или для речей о заповедях – о путях их исполнения?

И далее там в Гемаре: «Поскольку сказано: “Не отойдет эта книга Торы от уст твоих” (Йеошуа, 1:8), – тем самым сообщает нам Писание, что для трудов над Торой он создан; и об этом сказал Рава: все созданы для труда; благо тому, кто удостоился того, что труды его – в Торе».

Человек сотворен для трудов

Наши мудрецы дали определение, что такое человек «сотворенный для трудов». Другими словами, с самого начала сотворения каждого человека предопределено ему трудиться, и нет у него выбора, трудиться или нет. Предопределение это неотвратимо. Оно означает, что все, чего дано ему достичь, он достигнет лишь трудом, — будь то труды, связанные с делами этого мира, или труды в Торе. Нам дано выбирать между трудами земными и трудами в Торе.

Знание о том, что предопределение о труде неотвратимо, и в наших руках лишь упомянутый выше выбор, облегчает служение человека, чтобы он не жил напрасными надеждами на то, что сможет скоротать дни свои без труда, и если не будет трудиться над Торой, то это принесет ему покой. Предопределенного не избежать, и если он будет уклоняться от трудов над Торой, то естественным образом окажется загружен делами этого мира. Человеку дана возможность выбирать, над чем ему трудиться, и благо мудрому, который удостоится избрать труды над Торой и тем самым освободит себя от трудов этого мира.

Предопределение нуждается в объяснении. Святой благословенный сотворил мир, чтобы доставить благо Своим творениям, ведь Он – добро, и потому пути Его – творить добро. Так почему же Он создал Творение таким, что в нем есть предопределение о труде? Также еще нужно понять вопрос Гемары: для какого труда сотворен человек – для земных трудов или трудов над Торой? И на основании чего предполагалась возможность, что он сотворен для земных трудов?

Предопределение о труде как следствие греха Адама

Рамхаль («Адир ба-Маром», ч. 1, стр. 29) открывает нам глаза на сущность предопределения о труде, вынесенного после греха Первого человека, когда в него была внесена скверна змея. До греха Первый человек был чист и просветлен, без примеси зла в нем самом. Зло было вне его – в образе змея (как об этом подробно говорится в «Нефеш а-Хаим», Шаар 1, гл. 6, в примечаниях), и он совершенно не нуждался в земных трудах: он был достоин того, что ангелы жарили ему мясо и наливали вино. Но после греха, когда он потерял свою духовную высоту, вынесено было для него предопределение о труде – следствие скверны змея, примешавшейся к нему.

[Примечание редакции. Далее слова Рамхаля в кавычках жирным шрифтом.]

«Когда человек был сотворен, в нем совершенно не было скверны, и ему надо было только поднять миры на высшую ступень». Так было до греха. Обязанностью его было только «служить и охранять» (см. Берешит, 2:15): «служить» – заповедь повелительная, а «охранять» – запретительная (см. «Зоар», Берешит, 27а), состоявшая в соблюдении запрета есть плоды Древа познания. А в чем же состояло служение – заповедь повелительная? В том, чтобы поднимать духовную ступень миров – «то есть завершить исправление, начатое Творцом благословенным». Таким образом, у Первого человека до греха его, при всей высоте ступени, на которой он находился, оставалась еще духовная работа, посредством которой он должен был довести до совершенства самого себя и миры. И если бы он не согрешил, то достигли бы, и он сам, и все Творение, полного совершенства – «и тогда дурное побуждение было бы исправлено, и все зло обратилось бы в добро, как это произойдет в будущем по завершении исправления».

Смысл и назначение дурного побуждения лишь в том, чтобы быть помехой в служении, помехой, которую человек должен преодолеть, избрав добро и исправив себя!

И если бы Творение достигло совершенства через служение Первого человека, то само собой прекратило бы существовать зло, поскольку оно тогда оказалось бы не у дел, «так как свет святости превозмог бы и совершилось исправление… поскольку каждый из сотворенных оставался бы в святости без всякой скверны». И остатки скверны исчезли бы тогда вследствие этого.

«И в этом состоит причина, по которой Первый человек не получил шестьсот тринадцать заповедей»: он не нуждался в трудах по исполнению всех шестисот тринадцати заповедей «поскольку они составляют тайну служения в нижнем мире – в тайне зеир анпин [букв. “малого лица”, т. е.] на низкой ступени», – которая есть ступень труда после греха. «Но путь Первого человека [до греха] был не таков; ему следовало достичь святости, которая приходила к нему с большой силой и мощью вплоть до [наступления] субботнего дня». Если бы не грех, излилось бы на него изобилие святости. «И довольно было бы ему не воспрепятствовать для себя [принятию этого влияния] от Всевышнего», – обязанностью его было не создавать себе причину неприятия святости и устоять в испытании соблазном дурного побуждения, «и тогда обилие святости освятило бы его совершенно, и даже само дурное побуждение получило бы статус тов меод [“очень хорошо”, ибо оно сыграло бы свою роль согласно воле Всевышнего в осуществлении Его замысла при сотворении мира], и мир был бы немедленно исправлен».

И только из-за того, что человек согрешил, примешалась к нему скверна змея, и теперь зло, нашедшее себе место в нем самом, становится препятствием для принятия даже той ограниченной святости, которая изливается на него после греха. [Примеч. редактора. Ситуация, обратная усилению изливаемой на человека святости, когда он укрепляется и растет духовно.] Теперь он нуждается в совершенно новом пути служения «на низкой ступени после греха, ибо должен совершить исправление таким путем, – и нуждается в большом труде и в больших деяниях, что составляет тайну шестисот тринадцати заповедей». То есть нуждается теперь в больших трудах, чтобы удостоиться получить свет святости.

Устранение скверны змея

Сказали наши мудрецы о Первом человеке (Хагига, 12а), что до греха он видел от одного конца мира до другого, а после греха был уменьшен. До греха, пока к нему не примешалось зло, оно было вне его, и задачей было поднять миры на новую духовную ступень. Зрение его было духовным, ясным и просветленным – таким, что он понимал всю внутреннюю суть Творения от одного конца мира до другого, роль и задачу каждого из сотворенных. Но после греха, когда упал со своей ступени и примешалась к нему скверна змея – был уменьшен, и в той же мере спустился он со своей духовной ступени.

Первый человек по самой сути сотворения был создан как «сосуд», приготовленный и пригодный к восприятию света святости и Торы, даже без труда и тягот.

Но после греха, когда внедрилась в него скверна змея, препятствующая ему принимать свет святости, Всевышний низвел его с его высокой духовной ступени, и отныне он нуждался в том, чтобы идти новой дорогой служения. И прежде всего – в труде, чтобы устранить из себя примешавшуюся к нему скверну змея и стать после этого пригодным для восприятия света святости. Устранение скверны – это тайна предопределения о трудах над исполнением шестисот тринадцати заповедей. Необходимость в нем появилась как следствие падения Первого человека с его высокой ступени.

Предопределение о труде – чтобы очистить людей

В свете сказанного выше мы можем понять суть предопределения о труде, являющегося результатом греха Первого человека. Хотя оно утяжеляет человеку его служение Всевышнему, с другой стороны, оно во благо сотворенным, так как назначение его – очистить их, как сказали наши мудрецы («Берешит Раба», 44:1): «Рав сказал: заповеди даны, чтобы очистить ими людей. Разве есть разница для Всевышнего, режут ли скотину со стороны горла или со стороны затылка? Заповеди даны лишь для того, чтобы очистить ими людей», то есть очистить их от примеси скверны змея. И также заповеди – это следствие благосклонности Всевышнего, ведь цель трудов – устранить препятствия, мешающие восприятию света святости, который Всевышний изливает на нас. Поэтому предопределение о трудах несет людям очищение от скверны змея.

Младенец в чреве матери

Нечто подобное тому, что было с Первым человеком, который до греха был на высшей ступени, а после него оказался на низшей, вновь происходит с каждым сотворенным. Первоначальное его положение – на высшей ступени, как у Первого человека до греха, а затем он оказывается на низшей, как тот после греха.

Сказали наши мудрецы (Нида, 30б) о младенце в чреве матери: «И свеча горит над головой его, и он глядит и видит от одного конца мира до другого, как сказано (Иов, 29:3): “Когда Он светит Своей свечой над головой моей, – при свете его идти буду во тьме”». Слова «свеча горит над головой его» Маараль объясняет следующим образом («Хидушей Агадот»): «Это свет нешама [высшей души], как сказано (Мишлей, 20:27): “Свеча Г-спода – душа человека”» [здесь и далее везде имеется в виду высшая душа].

Маараль истолковывает слова Гемары «свеча горит над головой его» так, что «та свеча все еще над его головой», – то есть материальное тело пока еще не накладывает на нее своих ограничений, вытекающих из его естественных законов.

Душа – Б-жественная часть в человеке, [данная ему] Свыше, высеченная под Троном Славы [то есть получившая свою индивидуальную форму – свой уникальный набор душевных сил и качеств соответственно своей особой задаче, для решения которой она была отправлена в наш материальный нижний мир; но при этом корень у нее – высоко вверху, под Троном Славы, как и у всех людей из народа Израиля, что объединяет их в единое целое]. И соответственно ее высокой ступени у нее есть сила освещать, то есть видеть и понимать всю суть творения и роль сотворенного; но пока она находится в теле – она ограничена.

Как свеча не может осветить окрестности дома, у которого грязные окна, так и нешама – свеча Всевышнего: нет у нее силы светить, когда она находится внутри человека, который материален и скован рамками материальности.

Однако у младенца, находящегося внутри своей матери, до того как он выйдет в широкий мир, свеча – высшая его душа – «горит над головой его», и она пока еще не ограничена завесой материальности, затуманивающей духовное зрение. В душе его существует возможность видеть от одного края мира до другого края его, понимать сущность каждого творения, назначение его и назначение своей души. [Примеч. автора. Действительно, даже находясь в своем материальном теле, человек может удостоиться духа святого постижения, чтобы видеть и понимать внутреннюю суть вещей посредством зрения своей души, – но это уже зависит от того, на сколь высокой ступени он находится, и насколько он сумел очистить свое материальное тело.]

И далее там в Гемаре: «И нет дней лучших, чем те, о которых сказано (Иов, 29:2): “Кто дал бы мне те месяцы прежние, как в дни, когда хранил меня Б-г”. И что же это за дни, которым ведется счет месяцами, а не годами? Скажи, что это месяцы до родов, – и обучают его в них всей Торе».

Младенец в чреве матери удостаивается того, что душа – свеча Всевышнего – светит ему ясным светом, и он пребывает на высшей ступени без всякой преграды, мешающей ему принимать изобилие света святости. И на этой высшей ступени он удостаивается изучать всю Тору – и с ней весь Пардес ее [четыре уровня постижения – по первым буквам слов: пшат – прямой смысл; драш – толкование; ремез – намек; сод – тайна] во всех ее аспектах и смыслах.

Выход в пространство этого мира

Далее там в Гемаре: «И когда выходит он в пространство этого мира, приходит ангел и бьет его по устам его, и заставляет его забыть всю Тору, как сказано (Берешит, 4:7): “У входа грех лежит”». Что же это за удар, заставляющий его забыть всю Тору? Объясняет мой учитель и наставник рав Элияу Деслер от имени Сабы из Слободки (см. «Михтав ми-Элияу», ч. 4, стр. 282), что сам по себе выход в пространство этого мира, соприкосновение со скверной материальности этого мира – это падение с высочайшей ступени на низшую, и это соприкосновение заставляет забыть всю Тору, – даже новорожденного, у которого нет еще разума.

Аналогично тому, что произошло с Первым человеком: до того, как овладела им скверна змея, не было никакой преграды, мешающей получать свет святости, так что он удостоился видеть своим духовным зрением роль и сущность Творения, а после греха упал на низшую ступень. Так и у всякого сотворенного: прежде выхода его в пространство этого мира свеча Всевышнего – душа его – озаряет ему, даруя зрение духовное, мир от одного конца его до другого, и удостаивается он постижений без преград и границ. Но после, когда он выходит в пространство этого мира, само по себе соприкосновение с материальностью – это падение с высшей ступени на низшую. Теперь он огорожен материальными преградами, чрезвычайно затемняющими свет души – тот, что светил ему в утробе матери.

Труды над Торой – очищение от скверны змея

Как же удостаивается человек устранения материальных, затемняющих [духовное зрение] преград этого мира, которые – наследие падения Первого человека, когда примешалась к нему скверна змея? Только благодаря предопределению о труде, которое, как говорилось выше, очищает от загрязнений, порожденных скверной змея.

Сказали мудрецы (Санедрин, 99б): «И об этом сказал Рава: все созданы для труда; благо тому, кто удостоился того, что труды его – в Торе».

Главный труд – это труд над Торой, поскольку с его помощью человек удостаивается устранить преграды и барьеры и удостоиться Б-жественного изобилия с высот, «ибо Г-сподь даст познание из уст Своих, мудрость и разумение» (Мишлей, 2:6). И чем больше вложит человек труда, тем более удостоится богатства Торы, – ибо, в сущности, потенциально оно уже было заложено в нем до его сотворения, подобно тому, как оно изливалось на Первого человека до греха. Но теперь, когда он вышел в пространство этого мира и упал со своей ступени, материальное тело мешает ему получать и впитывать изобилие света святости. А посредством труда над Торой он очищает, ослабляет барьеры и делает себя пригодным и достойным получать изобилие Торы и святости.

Теперь становится понятным, что имела Гемара в виду, спрашивая (см. в начале статьи): «Я не знаю, создан ли он [человек] для того, чтобы трудиться устами, или для земных трудов» [то есть в чем Гемара могла видеть для него пользу от земных трудов], и также Рава сказал, что все созданы для трудов [также и земных], только он добавил: «Благо тому, кто удостоился того, что труды его – в Торе». Когда человек не трудится [ни в чем], укрепляется над ним власть дурного побуждения, происходящего от скверны змея, которая проникла в человеческую природу после греха Первого человека, как сказали наши мудрецы (Ктубот, 59б): «Безделье приводит к разврату… к безумию». Земные труды тоже устраняют, пусть и в меньшей мере, духовную слепоту и бесчувственность, наводимые дурным побуждением; хотя они и не устраняют полностью его преграды.

Тем не менее, они могут ограничить влияние дурного побуждения, – если только человек вкладывает [в достаточной мере] в эти труды свои силы.

[Примеч. составителей. В другом месте автор объясняет это иначе. До греха, когда Первый человек находился на высшей своей ступени, он удостаивался получать как духовное влияние, так и материальное – «ангелы жарили ему мясо» (ведь и материальное влияние служит нуждам духовности) – без стараний и трудов. Но после греха – «в поте лица своего будешь есть хлеб» (Берешит, 3:19) – появилось сокрытие, то есть иллюзия, что все происходящее подчинено лишь законам природы. Предопределено человеку испытание – прикладывать усилия и старания в рамках законов природы, вместе с тем не поддаваясь той иллюзии. А возможность устоять в нем зависит от ступени человека – насколько он способен увидеть деяния Всевышнего – то, что «Он дает тебе силу приобретать богатство» (Дварим, 8:18).

Потому во всем, чего нужно достичь, как в духовном, так и в материальном, приходится трудиться.

Однако есть различие между трудами в двух этих сферах. Умножение трудов в духовном очищает материальность и устраняет преграды, тогда как умножение трудов в делах этого мира приводит к тому, что человек тонет в материальном. И потому вопрос Гемары по поводу трудов в материальном мире имеет следующий смысл: быть может, слова о том, что человек создан для трудов, притом именно материальных, означают, что он должен пройти испытание материальными трудами этого мира – и увидеть в них деяния Всевышнего? На это отвечают в Гемаре, что, напротив, труды в Торе – это главное.]

Воистину благо человеку, который удостоился того, что были труды его в Торе, ибо труды в Торе устраняют преграды дурного побуждения совершенно, а также усиливают изливаемый на него свет святости. И благодаря устранению преград он естественным образом удостаивается получить именно то, что было предназначено ему изначально – удел в Торе, назначенный ему со времени пребывания его в чреве матери.

продолжение следует

Перевод: рав Пинхас Перлов


http://www.beerot.ru/?p=46730