Меир очень ждал, когда он, наконец, пойдет в первый класс. Но теперь он думает, что в мехине (подготовительной группе) было лучше.
В самом-то хейдере ему нравится. Он очень любит своего ребе, и с друзьями ему хорошо. Но Шаббат, который он раньше очень любил, превратился в день совсем не веселый. Из-за того, что Меиру неприятно думать о Шаббате, и в классе в течение недели ему уже не так здорово, как раньше.
На первой трапезе папа обычно спрашивает всех детей, что они учили на неделе. Он зовет каждого по очереди, тот садится рядом с папой, и все слушают, что папа спрашивает, и что ребенок отвечает.
В прошлом году в мехине они учились читать. Каждый Шаббат Меир садился рядом с папой, держа в руках синюю папку, и читал из нее вслух. Вначале они учили короткие слова, а в конце года – читали даже небольшие рассказы. Меир читал вслух, а все слушали. Меиру было так приятно!
В этом году, в первом классе, все уже умеют хорошо читать и учат Хумаш. Меир был так рад начать учить Хумаш! И, на самом деле, вначале ему ужасно нравилось. Он внимательно слушал ребе, и каждый день считал, сколько строк они прошли.
В первый Шаббат первого класса, папа, вместо того, чтобы позвать старшего – Биньямина, как он это делал всегда, сказал таким особым, праздничным голосом:
– На этой неделе у нас есть радостное событие! У нас есть один мальчик, которому шесть лет, и он начал учить Хумаш! Он не просто слушал, что ребе рассказывает о недельной главе, он учил сам Хумаш! А теперь этот большой мальчик сядет рядом со мной и первым расскажет нам, что он учил.
Меир почувствовал, что его щеки стали немножко горячими, и подошел к папе. Теперь у него в руках была не синяя папка, а лист с вопросами, который приготовил их ребе.
– Вот это да! – сказал папа удивленным голосом, – как много ты выучил за неделю! Сколько вопросов!
Ребе, и вправду, написал много вопросов и объяснений непонятных слов.
Папа взял лист, немного посмотрел в него, а потом начал задавать вопросы.
В комнате воцарилась тишина, все смотрели на Меира. На первый вопрос Меир ответил почти вслух, хотя он очень стеснялся, а на второй – вообще громко. Но потом папа спросил его, что значит, что земля была «пустынна». Меир уже почти было сказал – это значит, что на ней ничего не было, но вдруг подумал, что он не совсем уверен в ответе. Он попытался быстро вспомнить, но вдруг увидел, что Биньямин тихонько улыбается, а Нати, который старше Меира на два года, что-то шепчет на ухо сестре. Тут Меир совсем запутался. Папа подождал еще немного, а потом сам ответил и сказал – ничего страшного, случается, что иногда забывают что-то, другие вопросы Меир наверняка знает. Он продолжил спрашивать Меира. Часть ответов тот на самом деле знал, а в части снова запутался, тем более, что он все время был в напряжении – а вдруг опять забудет! – и из-за этого ему было еще труднее думать.
На следующей неделе папа не спросил Меира первым, и он был с одной стороны рад, а с другой – все время, что отвечали Биньямин и Шмулик, и Нати – Меир был в напряжении от того, что ждал, когда папа его спросит.
Когда подошла его очередь, уже было поздно, и мама сказала – может, лучше папа спросит его завтра на утренней трапезе? Меир ужасно обрадовался, но тут же пожалел: если бы папа спросил его сейчас, все напряжение уже прошло, а теперь ему нужно ждать до завтра.
Лежа в кровати, Меир все время думал об этом. На следующее утро он взял листок ребе, где были написаны и ответы, и стал читать, стараясь запомнить их. Он увидел, что почти все знает хорошо.
Позже, на трапезе, сразу же после того, как поели рыбу, папа позвал Меира и снова стал спрашивать его таким праздничным и радостным голосом, но Меир уже не очень радовался этому, потому что он все время боялся, вдруг он забудет какой-нибудь ответ. Папа начал задавать вопросы, Меир стал быстро-быстро думать и на каждый вопрос отвечал сразу. А ответ на последний вопрос он забыл! Эх! Меир с опаской взглянул в сторону братьев, и ему показалось, что Шмулик улыбается, а Ципи морщит лоб, будто переживает за Меира. Меир очень напрягся, пытаясь вспомнить ответ, но ведь все на него смотрели, и это очень его смущало. Ему было трудно думать.
Тогда папа сказал: «Очень хорошо, Меир! Ты ответил почти на все вопросы! Молодец!»
Меир вернулся на место. Но тут же начал волноваться, что будет на следующей неделе.
С тех пор так и пошло. Меир старается внимательно слушать на всех уроках, особенно в пятницу, когда ребе повторяет весь пройденный материал, но все время тревожится, что будет в Шаббат. Ведь нередко он забывает часть ответов, и когда папа экзаменует его, братья смотрят на него, слушают и следят, знает ли он как следует. В последнее время все эти тревоги даже отвлекают его от того, чтобы слушать на уроках, и получается, что Меир знает еще меньше.
Но в последний Шаббат что-то произошло. На вечерней трапезе, после того, как поели курицу, папа стал проверять Нати. Все внимательно слушали, а мама и Ципи в это же время убирали со стола тарелки. Вдруг Ципи попросила Меира тоже взять несколько тарелок. Меир ужасно удивился, ведь его никогда не просили об этом, но тут же согласился. Поставив тарелки в раковину, он уже хотел выйти из кухни. Тут Ципи отвела его в уголок и тихо спросила: «Меир, ты хочешь, чтобы папа спросил тебя сейчас, или лучше подождать до завтра?»
Меир немножко смутился. «Н…не знаю…» — сказал он.
Ципи наклонилась к нему.
– Слушай, Меирке, – сказала она, – по-моему, тебе не очень нравится, что все смотрят, когда папа тебя спрашивает. Правильно? Знаешь, ты можешь попросить папу, чтобы он проверил твои знания после трапезы, когда не все это услышат.
Меир посмотрел на старшую сестру, все еще смущенный:
– А вдруг папа не согласится?
– А вдруг согласится? Ты можешь попросить. Многие дети стесняются отвечать на вопросы, когда все слушают. Иногда они боятся, что могут запутаться. И очень часто из-за того, что они боятся, они забывают часть ответов.
Меир не знал, что ответить. Ципи тем временем вернулась за стол, а он остался стоять, все еще в раздумьях. Потом Меир пошел на кухню. Мама была там и раскладывала мусс на десерт по блюдцам.
– Мама! – сказал Меир, и мама посмотрела на него, – Папа согласится спрашивать меня то, что мы учили, не при всех?
Мамина рука на секунду застыла в воздухе, а на лице появилось удивление.
– Ты хочешь, чтобы папа проверил тебя после трапезы?
– Да, – ответил Меир и почувствовал, как кровь приливает к щекам, – я не люблю, когда все смотрят, когда я отвечаю!
– Хорошо, что ты сказал, солнышко, – ответила мама и продолжила раскладывать десерт.
Мама вошла в гостиную c подносом в руках. Меир вошел за ней и увидел, что она направляется к папе. Нати уже закончил отвечать на вопросы, и место рядом с папой было свободным. Мама наклонилась к папе и стала шептать ему на ухо, довольно долго.
Меир сел, а Шмулик и Биньямин, которые сидели рядом с папой, начали передавать блюдца с десертом. Папа закончил слушать то, что мама долго говорила ему, на секунду взглянул на Меира, и тому стало чуть-чуть стыдно.
Все приступили к десерту, а когда закончили, папа сказал:
– Сейчас будет что-то интересное, дети. Меир закончил учить главу Берешит, и у него есть лист, на котором много-много вопросов – повторение по всей главе. Давай, Меир, – и тут папа посмотрел на Меира и улыбнулся, – давай сегодня ты будешь экзаменовать нас? Идем, садись рядом со мной. Ты будешь читать вопросы, а тот, кто знает ответ – поднимет руку.
– Это что, викторина? – спросил Нати.
– Да, что-то похожее на викторину, – ответил папа, – Ну, что скажешь, Меир? Согласен?
Конечно, Меир согласился. Он сел рядом с папой и начал читать вслух. Шмулик немножко засмеялся, но Меир решил не обращать внимания. Он прочел первый вопрос и взглянул, кто поднял руку. Почти все подняли руку. Это было даже чуть-чуть смешно. Такое странное чувство, что все поднимают руки и хотят, чтобы Меир выбрал их. Меир подумал и выбрал Ципи. Она ответила хорошо, и Меир продолжил читать вслух вопросы и выбирать всех по очереди. Как здорово, что папа понял его! В этот раз ему вообще не пришлось отвечать, а в другие Шаббаты папа, может быть, будет проверять его после трапезы. А когда Меир почувствует, что он уже не боится, он скажет папе, что снова может отвечать на вопросы во время трапезы.
С. Волах. Перевод – Л. Шухман.
