Шмират а-Лашон — Часть 1
Шаар а-Зхира
Глава 7. Как человек портит себя самого
[В квадратных скобках: прямым шрифтом – примечания автора; курсивом – примечания переводчика и редактора]
Взглянем еще раз на то, сколь велико наказание за этот страшный грех. Из-за злоязычия и рехилута человек теряет то немногое, что есть у него в Торе. Об этом говорит мидраш Шохар тов (Бемидбар, 42): ”Не давай устам твоим вводить в грех плоть твою” (Коэлет, 5:5), – это о злоязычии… “Зачем, чтобы гневался Б-г из-за голоса твоего”, – из-за голоса уст твоих, когда ты злословил на ближнего своего; “И губил дело рук твоих”, – то немногое из Торы, что есть у тебя в руках твоих, ты теряешь.
Ясно, что мидраш имеет здесь в виду сказаное в наших святых книгах: у злословящего о своем ближнем отнимают заслуги, которые были у него до сих пор, и отдают их ближнему.
И также не принимаются в небесах его молитвы, как написано в святой книге Зоар (гл. Мецора): «Молитвы имеющего грех злоязычия не поднимаются к Всевышнему, ибо овладевает им дух нечистоты. Но если возвращается к Всевышнему и принимает на себя тшуву, что сказано об этом? В день очищения его будет приведен он к коэну (Ваикра, 14:2)».
[Из этого можно понять, почему сказано в Торе: «И восклицать будет: “Нечист! Нечист!”» (Ваикра, 13:45). Наши мудрецы объясняют, что этот человек должен возвещать о своей беде многим людям, и тогда многие будут просить о милосердии для него. Ведь его молитва не принимается на небесах, и потому открывает нам Тора такой совет именно в случае с этим страдальцем].
И также его святая душа уходит от него, как мы писали об этом выше в гл. 3 от имени святой книги Зоар.
Особая тяжесть злоязычия в сравнении с другими грехами состоит также в следующем: в то время, как при других грехах человек приводит дух нечистоты на тот орган, которым он их совершает, в злоязычии он приводит его на все свои органы и оскверняет их. Об этом говорится в святой книге Зоар, (гл. Мецора): «Раби Хия сказал: «У каждого, кто занимается злословием, оскверняются все органы и он [подобно тому, кто по закону Торы для мецора] должен быть мусгар – то есть пребывать в заключении, поскольку дурные речи его поднимаются и наводят на него дух нечистоты, и делается он нечистым: “Если намеревается человек стать нечистым, делают его (с Небес) нечистым”». И так сказали об этом наши мудрецы (Йома, 39а): «Когда человек оскверняет себя внизу (в нижнем мире), делают его нечистым сверху (с Небес)».
Речение побуждает иное речение. Причина этого проста: изреченное слово не есть что-то частное, относящееся к человеку, как органы его, каждый из которых имеет свое особое предназначение. Речь является выражением всего человека в целом. И потому, когда человек совершенствует себя, занимаясь Торой, это исправляет все его органы, так как он изливает на них дух святости, чтобы оживить их и дать им существование как в этом мире, так и в будущем, как сказали наши мудрецы (Эрувин, 54а): «Болит голова – пусть занимается Торой, как сказано.., болит горло – пусть занимается Торой, как сказано.., боль во всем теле – пусть занимается Торой, как сказано. Исцеление для всей плоти его” (Мишлей, 4:22)». И наоборот, не дай Б-г: запретными разговорами человек портит и оскверняет все свои органы, и каждый из них спускается со своей ступени. И что пользы им, что обладатель их жив и владеет даром речи, кроме того, что ему придется держать ответ перед судом?
Также и осквернив свои уста, человек приносит ущерб тем святым словам, которые будет произносить ими после, как сказано в святой книге Зоар (гл. Пекудей, 263): «И от того злого духа зависят несколько других, призывающих суд, ответственных за злоречие и сквернословие, которые человек извергает изо рта своего, а после того произносит слова святые. Горе таким, горе жизни их; горе им в этом мире и горе им в мире грядущем! Ибо те силы нечистоты берут то слово нечистое. И, когда человек произносит после него слова святости, опережают их те силы, берут слово нечистое и оскверняют им речение святое, и не удостаивается человек заслуги за него, и как бы ослабляется тогда сила святости».
Подобное этому сказано также в трактате Шабат (119б): Ни в какую иную заслугу существует мир, но лишь в заслугу дыхания уст малых детей, изучающих Тору. Рав Папа сказал Абайе: «А что же моя и твоя (Тора) – что с ней?» И тот ответил: «Не сравнится дыхание уст, в котором есть грех, с дыханием уст, в котором нет греха!» Хотя постоянство их в Торе и святость их Торы были на высочайшей ступени, – тем не менее, поскольку встречалось в какие-то моменты в речах их что-то не вполне достойное, падала сила их речи с подобающей ей высоты, и не была она такой, как сила дыхания уст малых детей, изучающих Тору. Таков ответ Абайе.
Смотри, брат мой, сколь чудесно то, что связано с дыханием уст малых детей, изучающих Тору! Хоть и нет у них никакой святости мысли и единения с Всевышним при их разговоре, – тем не менее мир существует в заслугу дыхания их уст. Чему это можно уподобить? Один бедняк нашел драгоценный камень, имеющий очень большую силу во многих вещах, и место его – только в коронах царей. И стало известно об этом царю, и сделал он того бедняка большим богачом. А тот, хотя и не может постичь умом своим величие особых свойств этого камня, тем не менее понятно бедняку, сколь великое благо принес ему этот камень сам по себе и сколь велик его свет, ставший причиной того, что сделался он важным вельможей у царя. Точно так и с Торой Б-га живого: человек, который хочет достичь с ее помощью святости, не нуждается в большой подготовке, поскольку Тора сама по себе свята и величественна чрезвычайно. И когда человек произносит ее слова, он приобщается к ее святости, как сказано (Ирмияу, 31:19): «Ведь каждый раз, когда Я заговорю о нем, Я долго помню о нем и т. д.», – и это сказано о моменте, когда человек изучает Тору (как говорится об этом в книге «Нефеш а-хаим»). И человек только должен остерегаться, чтобы не поступать наоборот, то есть не затемнять свет Торы, оскверняя свою речь. Об этом рав Папа сказал Абайе: «А что же моя и твоя (Тора)?». Это означает следующее: наша Тора сама по себе более свята, чем Тора маленьких детей, так как святость ее – осмысленная. Абайе ответил ему: «Не сравнится дыхание уст и т. д.» Изъян здесь более важен, чем преимущество, и это тот изъян, о котором говорилось выше.
А теперь подумаем: если такое сказано о гигантах прежних поколений, мысль которых постоянно пребывала в единении с Всевышним, в трепете перед Ним и с заповедями Его, и речи их всегда были в великой чистоте и святости, и если к словам их случайно примешивалось что-нибудь не вполне достойное, то они, без всякого сомнения, тут же раскаивались и исправлялись как должно, – и тем не менее, это наносило ущерб святости их речи в целом, так, что не производила она должного действия… То что же делать нам, поколению ничтожному, в котором привязанность и постоянство в Торе и без того на самой низкой ступени из-за многих наших грехов, а мы вдобавок будем осквернять наши уста, не дай Б-г, злоязычием, сплетнями, насмешничеством, спорами и тому подобными вещами? Что за святость может быть в такой учебе, после которой учащийся оскверняет свои уста?
Из этого мы можем понять причину такой слабости нашей в Торе и заповедях, наступившей из-за многих наших грехов. Ведь мы видим воочию, что каждый человек постоянно думает и заботится о том, чтобы увеличить и расширить свое деловое предприятие, устранить все возможные причины ущерба, и никакому разумному человеку не придет в голову собственными руками причинить вред тому делу, которое дает ему пропитание. Но в делах, относящихся к конечной желанной цели бытия нашего, все наоборот. Мало того, что дурное побуждение укрепляется в нас с каждым новым днем, чтобы мы прибавляли один грех к другому, так мы еще создаем причины и поводы к тому, чтобы испортить, не дай Б-г, то немногое из Торы и молитвы, что у нас еще осталось!
И да отведет Всевышний глаза наши, чтобы не смотреть на пустое. И да удостоит Он нас познанием величия святости Торы, и таким путем исцелит наши души, и сделает слова ее в наших устах слаще меда, как сказано (Теилим, 19:11): «Вожделенней золота они, и обилия чистого золота, и слаще меда, и (даже) сотового меда».
Перевод – рав П. Перлов.
