«Сказал рав Аси: почему [царь Давид] уподобляет Эстер утренней заре (см. ниже)? Чтобы научить тебя: как заря – это конец всей ночи, так и [чудеса во времена] Эстер [в событиях, связанных с праздником Пурим, накануне эпохи Второго Храма] – конец всем чудесам. [Спрашивает Гемара]: но ведь есть Ханука [с ее чудесами – позднее, в середине эпохи Второго Храма]? – [И отвечает: чудесные события Пурима] были записаны [в Мегилат Эстер, которая стала частью Священного Писания, а события Хануки – нет]» (Йома, 29а).
[«Руководителю хора – об айелет а-шахар – “утренней заре”» (Теилим, 22:1). Раши (к приведенным выше словам Гемары из траката Йома) указывает, что в трактате Мегила (15б) учат наши мудрецы, что словами этого псалма Давида молилась Эстер в зале с идолами (перед входом в тронный зал Ахашвероша, у которого должна была просить о милости к еврейскому народу в час величайшей опасности). Она почувствовала там, что Шехина оставила ее, и воззвала (22:2): «Б-г мой, Б-г мой! Почему Ты оставил меня?»]
Надо понять, почему наши мудрецы уподобили конец эпохи чудес концу ночи. Ведь ночь – это тьма, символизирующая бедствия и сокрытие лика Всевышнего – нечто противоположное чудесам, которые приходят при озарении лица Его и подобны свету дня! Казалось бы, нашим мудрецам следовало уподобить окончание чудес концу дня, за которым следует ночь (так спрашивает Маарша в «Хидушей Агадот»).
И еще. Из описанного уподобления [конца чудес концу ночи] вытекает, что, наоборот, с какой-то определенной стороны, после событий Пурима, то есть конца всех чудес, начинается эпоха более светлая – включающая в себя Хануку. И нужно понять, в чем же состоит возвышенность времен и чудес после событий Пурима.
Также нужно понять: в чем изъян той ситуации, что чудо Хануки не может быть описано в Священном Писании? Разве это умаляет величие чуда? И даже если мудрецы не намеревались умалять величие этого чуда, – нет сомнения, что они все же хотели сказать, что чудом Пурима завершалась одна эпоха чудес. А чудесами Хануки, с другой стороны, открылась эпоха новая и иная. Требуется прояснить сущность этих двух эпох и дать им определение.
И еще. С Ханукой связаны два разных чуда: победы в войне и сосуда с маслом. Первое из них – победы – было открытым и очевидным для всех в большей мере, чем второе чудо – с маслом, которое совершилось в Храме, в месте, в которое лишь коаним имеют право входить. И если это так, то почему наши мудрецы установили центральную заповедь дней Хануки в память о чуде с маслом, а не о победе?
Основное раскрытие Устной Торы происходило во Втором Храме
Сказали наши мудрецы: «Хотя и не было Шехины во Втором Храме, – все же основное раскрытие Торы в ее сиянии и славе было именно во Втором Храме: не хотели строить его, пока не пообещал им Всевышний открыть [в нем] тайны Торы» («Пиркей Эйхалот», гл. 27, как приведено в «Ресисей Лайла» р. Цадока а-коэна из Люблина, стр. 158; и см. «Пиркей Эйхалот» там, и подробно – в гл. 28). Научили нас мудрецы великому новому знанию: основное раскрытие Устной Торы имело место во Втором Храме (см. там в продолжении). В основе этой сокрыто содержание и отличие двух эпох – Первого Храма и Второго Храма. Поясним это.
Западная свеча – свидетельство присутствия Шехины
Выше приведено, что во Втором Храме не было Шехины (и об этом говорится в трактате Йома, 21б). Непонятно: мы находим в Гемаре, что Шехина во Втором Храме была, как сказали мудрецы (Шаббат, 22б, и см. Раши там): «Снаружи завесы откровения [отделявшей Святая святых, где был ковчег со скрижалями завета] в шатре собрания должен подготавливать ее [менору – Храмовый светильник – и зажигать] Аарон пред Г-сподом от вечера до утра постоянно» (Ваикра, 24:3). Но разве для освещения она [менора] была нужна? Ведь во все сорок лет, пока ходили сыны Израиля по пустыне, – ходили они только в свете Его [Всевышнего – в свете огненного столпа, который был с ними ночью (см. Шмот, 40:38)]! Но нужна была лишь как свидетельство пред обитателями мира – и в том была суть меноры – что обитает Шехина в Израиле! В чем именно проявлялось свидетельство? Сказал Рав: «[В чуде] западной свечи [мудрецы спорят о том, как располагался светильник в помещении Храма и какая свеча в нем называлась “западной”]. В нее наливал [коэн] столько же масла, сколько в другие, и от нее зажигал [остальные] свечи после полудня, и ею завершал».
Завершал ею подготовку свечей [к ночному зажиганию]. Итак, западная свеча горела весь день [в период, когда происходило это чудо] с тем количеством масла, которого естественным образом могло хватить только на ночь, и ее не поправляли [не очищали и не доливали масла все время, пока она горела] до вечера. И все время, пока Израиль был угоден Всевышнему, свеча эта горела весь день; и в этом было свидетельство.
Данное свидетельство пребывания Шехины в Израиле было не только в Первом Храме, но и во Втором, как сказали наши мудрецы (Йома, 39а, и Раши там): «Сорок лет, пока служил Шимон а-Цадик [как коэн гадоль – первосвященник], западная свеча горела после того, как гасли все остальные… и это было свидетельством, что Шехина пребывает в Израиле… после него и далее она временами горела, а временами гасла [вместе с остальными]». Их этого следует, что Шехина присутствовала во Втором Храме до смерти Шимона а-Цадика; и также после его смерти свидетельство это появлялось периодически вплоть до последних сорока лет перед разрушением Храма (см. там, 39б).
Из этого неизбежно следует вывод, что есть два, разных по своей сути, аспекта нахождения Шехины: один проявлялся в Первом Храме, а второй – во Втором.
Выше мы привели слова наших мудрецов (в «Пиркей Эйхалот») о том, что сыны Израиля не хотели строить Второй Храм, зная, что в нем не будет Шехины, притом, что в этом – вся цель его строительства, как сказано (Шмот, 25:8): «И сделают Мне Святилище», чтобы осуществилось сказанное после этого: «И буду пребывать бе-тохам – среди них». Более того: главным предназначением Храма было то, что благодаря нахождению в нем Шехины он становится орудием и средством водворения Шехины в сердцах Израиля. В книге «Нефеш а-Хаим» р. Хаима из Воложина (шаар 1, гл. 4, см. там подробно) находим: «Говорят наши мудрецы: не сказано: “И буду пребывать бе-тохо – в нем [то есть в Святилище]”, а сказано “И буду пребывать бе-тохам – среди них [то есть в каждом из них]”». И только когда было обещано сынам Израиля от имени Всевышнего, что им будут открыты [благодаря Храму] тайны Торы, они согласились строить его. И следует понять, почему они согласились строить после этого обещания? Ведь разве открытие тайн Торы может быть заменой водворению Шехины и восполнить ее отсутствие? Но из этого мы учим, что умножение Устной Торы и раскрытие тайн ее – это водворение Шехины, только иным образом и в другом ее аспекте.
Два образа правления – «Рахель» и «Лея»
Раскрытие славы Всевышнего и царства Его в творении осуществляется двумя образами Его правления, называемыми «Лея» и «Рахель», как объясняет Виленский Гаон (Ликутим в конце «Сифра де-Цниюта», начальные слова Инъян Лея ве-Рахель): «Ибо есть два аспекта в царстве Всевышнего. Один, именуемый “Рахель” – то, что мы ставим Его царем над собой, так как в этом – цель всего служения… А второй, именуемый “Лея” – проявляется в раскрытии царства Его над миром посредством знамений, как в Египте, и как это произойдет в грядущем» (см. «Даат Твунот» Рамхаля, стр. 181, и там Июним, п. 54). Оказывается, таким образом, что аспект «Лея» – это раскрытие славы Всевышнего более сильное и ясное, чем раскрытие в аспекте «Рахель». Но, с другой стороны, раскрытие в аспекте «Рахель», зависящее от нашего служения, более важно и любимо.
Два этих аспекта в царстве Всевышнего – это два Храма. Первый Храм – это «Лея», а Второй – «Рахель». В Первом Храме было видно величие его – Шехина и остальные из пяти вещей [которых не было во Втором] (Йома, 21б); а во Втором Храме не было ничего, кроме служения (Виленский Гаон там).
[Примеч. составителей. Так как цель и основа раскрытия славы Всевышнего и строительстве духовности – наше служение, в этом аспекте Второй Храм, относящийся к аспекту «Рахель», – главный. Поэтому Рахель называется акерет а-байт – «основа дома», как сказали наши мудрецы: «”Мошиви акерет а-байт – превращает бесплодную в основу дома – мать, радующуюся детям” (Теилим, 113:9), – это Рахель, основа дома, поскольку она – главное в нем» («Зоар», ч. 1, 154а; и подобно этому «Берешит Раба», гл. 71, 2).]
Первый Храм – в заслугу трех праотцов
О сущности различий между Первым и Вторым Храмами мы находим у Маараля («Нецах Исраэль», гл. 4): «Первый Храм существовал в заслугу трех святых праотцов», – и потому сказали (Йома, 9б): «Первый Храм… был разрушен из-за того, что в его время были три вещи: идолопоклонство, запретные связи и кровопролитие». Из-за этих грехов потеряны были заслуги праотцов, и Храм потерял право на существование.
Из-за греха запретных связей потеряли заслугу Авраама, главным качеством которого был хесед – сила влиять и давать благо другим разрешенным и подобающим образом. Тогда как грех запретных связей воплощает в себе нечто обратное этому качеству Авраама – это хесед со стороны нечистоты, то есть сила давать вопреки запрету.
Из-за греха идолослужения потеряли заслугу Ицхака, отделенного и отдаленного от идолослужения, ведь он сделал самого себя жертвоприношением Всевышнему.
А из-за греха кровопролития потеряли заслугу Яакова, «ибо он – антипод Эсава, краснота которого была знаком того, что он будет проливать кровь, – тогда как Яаков, его противоположность, далек от этого» (Маараль, там).
Второй Храм – в заслугу общины Израиля
После того, как был разрушен Первый Храм, исчерпались заслуги праотцов, и Второй Храм существовал в заслугу служения общины Израиля Всевышнему. И потому он был разрушен из-за напрасной ненависти, ставшей причиной разобщения в Израиле, – и из-за этого народ не был един в служении Всевышнему. Вследствие этого больше не было у Храма права на существование.
Первый Храм – «пробуждение сверху»
Объяснение Маараля соответствует объяснению Виленского Гаона и дополняет его: заслуги праотцов – это причина водворения Шехины от пробуждения с Небес, и пробуждение это не зависит от дел Израиля в эпоху Первого Храма. [Примеч. автора: лишь бы только они не причиняли своими дурными делами непоправимый ущерб заслугам праотцов.] И это – аспект «Лея». Когда пробуждение с Небес не зависит от дел обитателей нижнего мира, оно менее ограничено, и потому в дни Первого Храма было великое духовное изобилие. Ведь это была эпоха Письменной Торы – было в Израиле пророчество, и были записаны книги Священного Писания. Множество чудес, и они были более открытыми – вообще, и в Первом Храме в частности. Это нашло свое выражение в пяти явлениях, которые были в Первом Храме и не было во Втором:
- Ковчег [со скрижалями Завета], и крышка его, и керувим [фигуры на крышке]. [Примеч. автора: с которыми происходили открытые чудеса, как пишут наши мудрецы (Бава Батра, 99а): «Место [занимаемое] ковчегом и керувим не учитывались при измерении» (в Святая святых, хотя они и находились там, – будто не занимали места).
- Керувим, сделанные из золота, обращали друг к другу лица в те времена, когда Израиль исполнял волю Всевышнего (Бава Батра, там).]
- Огонь [на жертвеннике] в форме льва.
- Шехина и дух святого постижения, прекратившиеся в начале эпохи Второго Храма (Йома, 9б).
- Урим и тумим [речь идет о возможности вопрошать Всевышнего и получать ответ по жизненно важным для общины Израиля вопросам через первосвященника] (Йома, 21б).
Второй Храм – «пробуждение снизу»
В противоположность этому, Второй Храм – в аспекте «Рахель». Он был основан на «пробуждении снизу». Другими словами – на делах Израиля и его укреплении в Торе и служении Всевышнему. Это было началом эпохи Устной Торы – начиная с мужей Великого Собрания, создавших [т. е. основавших глубокое изучение закона и агады] Мидраш а-алахот ве-агадот (Иерусалимский Талмуд, Шкалим, начало гл. 5), и там открылась Устная Тора – в большей мере и во всей своей глубине.
Водворение Шехины во Втором Храме посредством Устной Торы
Как было сказано выше, Второй Храм существовал в заслугу дел Израиля в результате «пробуждения снизу». В особенности это нашло свое выражение в укреплении и обновлении изучения Устной Торы. В этом скрывается разгадка противоречий, о которых мы спрашивали в связи с водворением Шехины во Втором Храме. Ибо объяснение в связи с раскрытием и водворением Шехины состоит в том, что Всевышний устанавливает связь с народом Израиля разными способами. Действительно, было водворение Шехины во Втором Храме, – но не такое, как в Первом, в котором она находилась открыто, по причине «пробуждения сверху», не зависящему от дел Израиля. А во Втором Храме водворение Шехины осуществлялось в силу занятия Устной Торы, т. е., в соответствии с уровнем наших занятий Торой и углубления в нее. По этой причине водворение Шехины становится сокрытым в сердцах мудрецов Торы, в каждом из них – по мере трудов его и привязанности к ней.
По этой причине раскрытие Шехины в чуде с западной свечой становится свидетельством – как свидетель, свидетельствующий о ком-то другом [а не о самом себе, что не может быть принято, как свидетельство] – «что Шехина находится в Израиле». Другими словами, что Шехина сокрыта в сердцах мудрецов Торы, и она – «свидетельство перед лицом обитателей мира», – несмотря на то, что только коэнам, ведущим службу, разрешается входить туда [где горит менора и происходит чудо]. Оно остается невидимым для всех, но оно – знак для тех, кто хочет знать, что есть водворение Шехины в сердцах мудрецов Торы. Хотя она и скрыта в сердцах мудрецов, тот, кто вдумывается и желает знать, сумеет увидеть это.
Поскольку менора учит нас тому, что Шехина находится у нас в заслугу Устной Торы, Тора отмечает местоположение меноры в Святилище как «снаружи завесы, которая перед ковчегом откровения» (Шмот, 27:21), или «снаружи завесы откровения» (Ваикра, 24:3). То есть Устная Тора находится как бы напротив и параллельно Торе Письменной, которая – по другую сторону завесы, в Святая Святых. Там – ковчег с Письменной Торой [со скрижалями и со свитком Торы, написанным Моше], которая нам дана [с Небес], и нет у нас повеления совершать над ковчегом какие-либо действия с нашей стороны, так как к Письменной Торе мы не можем добавлять ничего. Над менорой, символизирующей Устную Тору, сопутствующую Письменной, нам заповедано совершать определенное действие с нашей стороны, и это – зажигание свечей, совершаемое коэном. Действие коэна создает возможность «свидетельства о Шехине в Израиле»; так и водворение Шехины посредством Устной Торы зависит от трудов мудреца Торы над ней.
Согласно этому мы находим ответ на вопрос, почему сыны Израиля согласились отстроить Храм после того, как им было обещано умножение Устной Торы, несмотря на то, что не было обещано возвращение Шехины в той мере, в какой она была в Первом Храме. Они согласились потому, что обещание раскрытия Устной Торы – это обещание водворения Шехины, однако как следствие «пробуждения снизу», зависящего от их дел.
Ханука – чудо, которое не может быть описано в Священном Писании
Как уже говорилось, эпоха Первого Храма была эпохой Письменной Торы, которая пришла через «пробуждение сверху», то есть через влияние Свыше – при изобилии пророчества, духа святого постижения и при многих чудесах. И это – в противоположность дням Второго Храма, существование которого зависело от дел Израиля, – при пробуждении снизу, которое особенно выражалось в укреплении изучения Устной Торы. Сказанное объясняет также два определения чудес, упомянутых в Гемаре (Йома, 29а): чудо Пурима может быть описано в Священном Писании, а чудо Хануки – не может. Наши мудрецы не имели целью приуменьшить величие чуда Хануки, они хотели лишь сказать, что это другой вид чуда, относящийся к другой эпохе. То есть чудеса, которые могут быть описаны в Священном Писании, имеют статус «пророчества» – ибо происходят при духовном изобилии Свыше. Ведь все книги Торы, Пророков и Писаний [примеч. автора: они в основном относятся к эпохе Первого Храма, (до нее) и Вавилонского изгнания после нее] написаны силой духа святого постижения, включая описанные в них чудеса, – которые тоже совершались как результат пробуждения Свыше. По этой причине чудо Пурима записано в Писаниях, так как оно пришло в основном путем пробуждения сверху. В этом аспекте Пурим являет собой завершение эпохи.
В противоположность этому, чудеса Хануки являют себя в ином аспекте, так как победы удостоились тогда только благодаря пробуждению снизу – то есть после того, как Хашмонаим укрепились в самопожертвовании во имя служения Всевышнему, – чтобы вернуть изучение Торы и исполнение заповедей на подобающее место и утвердить служение в Храме на прочных основах. И в заслугу этого помог им Всевышний победить греков чудесными путями (см. Бах, начало законов Хануки). Оказывается таким образом, что чудеса Хануки были вызваны к жизни «снизу» – делами Хашмонаим – и потому не могут быть описаны в Писании вместе с прочими чудесами, обусловленными влиянием Свыше, а не пришедшими как воздаяние за наши дела. [Примеч. автора. Хотя и в событиях Пурима чудесам предшествовало возвращение Израиля к Всевышнему. Но в нем все же не было такого самопожертвования ради чести Всевышнего, как в событиях Хануки.]
Эстер – конец всех чудес – конец ночи
Чудо Пурима – это конец периода чудес, которые могут быть описаны в Священном Писании, то есть чудес вследствие пробуждения сверху. Но наши мудрецы уподобили их концу ночи, то есть времени самой большой тьмы, после которого следует озаренный светом день. Ведь цель сотворения мира – служение Всевышнему человека, который освящает Его тем, что выбирает добро; и это – великий свет, исходящий из тьмы сокрытия и зла. В причинах чудес, которые совершались до Пурима, доля человека, делающего выбор, была невелика (поскольку чудеса эти приходили из-за пробуждения сверху). Поэтому они отождествляются с тьмой. Напротив этого, чудеса Хануки, с которых начинается эпоха чудес, зависящих от пробуждения снизу, то есть от наших добрых дел ради славы Всевышнего – света, исходящего из тьмы сотворенного мира, – такие чудеса нашими мудрецы сравнивают с днем, разгорающимся светом после тьмы ночной.
Устная Тора – причина ревности народов мира
Хашмонаим вели свою войну с Грецией ради возвращения изучения Торы и исполнения заповедей – того, против чего греки издавали свои злые указы. Но главным предметом ревности, которую питали народы мира вообще, и греки в особенности, была Устная Тора, посредством которой Всевышний заключил завет с Израилем (см. Гитин, 60б), и в нем – необычайная сильная связь между Израилем и Всевышним, так что ею Израиль отделен от остальных народов («Шмот Раба», гл. 87, 1). Ведь Письменную Тору народы взяли для себя и готовы принять ее (см. там), так как Письменная Тора без Устной не столь уж обязывает человека в повседневной жизни. Без Устной Торы человек не знает смысла Письменной Торы, деталей заповедей и законов, которые переданы Израилю только в Устной Торе (см. «Мидраш Танхума», Ки Тиса, 34). Устная Тора строит святость общины Израиля и определяет ее образ, что порождает ревность у народов мира; и в этом состояла основная причина злых греческих указов и их войн (см. «Ресисей Лайла», стр. 161).
Чудо со свечами
Из сказанного следует, что Всевышний совершил для Израиля чудеса – то, что нашелся сосуд с чистым маслом, и чудо со свечами [в которых это масло горело восемь дней вместо одного]. То есть с Небес было тем самым подтверждено и удостоверено, что война Хашмонаим и их самоотверженность во имя укрепления Устной Торы были целиком и полностью ради Небес, без примеси недостойных замыслов о «национальном освобождении», «государственной независимости» и т. п. [примеч. автора: хотя именно в таком духе некоторые желают представить те события сегодня]. Ведь, как уже говорилось, когда коэн зажигает свечи меноры вообще и западную свечу в частности, это становится причиной и свидетельством водворения Шехины в сердцах мудрецов посредством Устной Торы. Если с этими предметами совершаются для них чудеса – это знак, что они достигли полноты и совершенства в самопожертвовании во имя Устной Торы. Как воздаяние за их самопожертвование Всевышний удостоил их установить еще одну, новую заповедь из заповедей мудрецов – и тем самым «распространить» силу Письменной Торы на зажигание [ханукальной свечи] – во исполнение повеления [Всевышнего в Письменной Торе] «не уклоняйся» [от того, что скажут мудрецы (Дварим, 17:11)], – в рамках Устной Торы (Шаббат, 23а).
И так установили наши мудрецы, благословенной памяти, заповеди «от мудрецов» для дней Хануки в память о чуде с Храмовым светильником, а не о чуде победы над врагом. Таким путем мы отмечаем и помним как о цели войны – укреплении Устной Торы – так и о чуде со свечами [и маслом], которое было свидетельством и подтверждением с Небес чистоты сердец и самоотверженности, в полноте и совершенстве, во имя Всевышнего и Его Торы.
Свечи Хануки Хашмонаим
В соответствии с этим мы можем понять то, что пишет Рамбан (в начале гл. Беаалотха): «Почему описание Храмового светильника следует сразу после описания приношений глав колен [по случаю освящения Мишкана]? Потому что когда увидел Аарон [приношения] глав колен при освящении Мишкана, он был смущен, так как не был их соучастником в этом деле, – ни он, ни колено его… Сказал Всевышний Моше: иди и скажи Аарону: “Не бойся! К величию, большему этого, ты приготовлен! Жертвоприношения [подобные тем, что они принесли] таковы, что все время, пока Храм существует, их приносят; но свечи – всегда “на лицевую сторону меноры пусть светят””! И вот известно, что, когда нет Храма, – жертвоприношения отменяются из-за разрушения; и свечей меноры тоже нет. Но намек здесь – на свечи Хануки Хашмонаим, зажигаемых и после разрушения [Храма], в изгнании нашем».
Здесь нужно понять, что означают слова: «Но свечи – всегда “на лицевую сторону меноры пусть светят”». Ведь заповедь зажигания свечей Хануки не является продолжением заповеди зажигания меноры коэном в Храме! Это – новая заповедь «от мудрецов» в память о чуде!
Ответ на этот вопрос таков. Наши святые мудрецы силой своей Торы «распространили» определение служения, исполняемого посредством меноры в Храме, которое символизирует умножение и усиление мудрости Торы и влияет на нее, то есть на Устную Тору и святость ее. Они распространили его на зажигание свечей всей общиной Израиля в Хануку. Это зажигание [во всех домах Израиля] – заповедь Устной Торы, посредством которой мы удостаиваемся такого же изобилия святости и укрепления Торы, как и [при зажигании меноры] в Храме.
Устная Тора превратила тьму в свет
Как уже говорилось, менора и свет ее свечей влияют на Устную Тору и символизируют ее. И действительно, суть Устной Торы и изучающих ее – это великий духовный знак, который одним своим существованием превращает тьму в свет, как сказали наши мудрецы (Санедрин, 24а): «”Враг… засадил меня во тьму, подобно давно умершим” (Теилим, 143:3) – это Вавилонский Талмуд». И почему? «Потому, что есть в нем смыслы неуловимые, сокрытые, глубоким водам подобные» («Яд Рама», там). Труд по углубленному проникновению в те смыслы обращает тьму эту в свет. [«Народ, ходящий во тьме, увидел свет великий; живущие в стране тени смертной – свет воссиял над ними» (Йешаяу, 9:1)].
О подобном этому говорят наши мудрецы, благословенной памяти, в «Мидраше Танхума» (гл. Ноах, п. 3): «Всякий, кто любит роскошь и удовольствия, не может изучать Устную Тору – поскольку есть в этом муки и лишение сна. Есть те, которые изнуряют и истощают себя ради нее, и потому награда за нее – в Будущем мире», – поскольку в этом мире нужно страдать и тяжело трудиться, чтобы постичь и понять ее. И потому невозможно в реальности, чтобы были в трудах над ней материальные наслаждения в этом мире. «Как сказано: “Народ, ходящий во тьме…”», – другими словами, народ, который тяжко трудится над Устной Торой, «во тьме». Но нет сомнения, что после трудов великих и благодаря им труженики удостаиваются понимать изучаемое глубоко – плоды их сладки, и озаряют им очи. Трудом своим и пониманием они привязывают себя с великой любовью к Торе. В таком понимании есть много ступеней ясности и света — до самой вершины в Будущем мире, о чем говорит мидраш: «”Увидел свет великий”… Это свет, сотворенный в первый день [творения], и который предназначил Всевышний», – в Торе, – «тем, кто трудится над Устной Торой в этом мире, так как благодаря этим трудам они поднимаются по ступеням любви к Торе и понимания ценности ее. И тем самым подготовляют свои “духовные сосуды” для принятия великого света, сокрытого в Торе. Ибо только тот, кто трудится и любит Тору, умеет ценить и использовать этот свет, как сказано о таких: “[Всевышний] даст мудрость ее умудренным” (Даниэль, 2:21). Сказано это о тех, кто трудится днем и ночью, – и мир держится на них… И Всевышний также заключил завет с Израилем о том, что не забудется Устная Тора из уст Израиля и из уст потомков их до конца всех поколений».
Таким образом, Устная Тора озаряет тьму трудностей понимания и делает ясным изучаемое тем, кто трудится над ней. И более этого: труды над Устной Торой и тонкий разбор слов мудрецов озаряют и услащают человеческой душе сокрытие этого материального мира и ущербность телесного. Они более всего освещают и обращают тьму и горести изгнания, духовного и материального, в великий свет, – как в этом мире, так и в мире Будущем, – как воздаяние за труд и преодоление препятствий, внешних и внутренних.
Это возвышенное озарение на всех ее уровнях зависит от наших дел – пробуждения снизу, и в этом – величие эпохи Второго Храма, а также и всей эпохи последующего изгнания. Верно, что высочайшее изобилие – пробуждение сверху – существовало в очень большой мере в эпоху Первого Храма, поскольку это была эпоха Письменной Торы и пророчества, благодаря которому постижение Торы было более легким и ясным (см. «Ресисей Лайла», стр. 160-161). Но в эпоху Второго Храма пророчество прекратилось и духовное влияние с Небес уменьшилось, и с тех пор и далее сгущается тьма. Однако, напротив, поскольку в этот период водворение Шехины и Б-жественное влияние зависят от добрых дел и особенно от трудов над Устной Торой, – все это чрезвычайно дорого и любимо Всевышнему.
Умножение Устной Торы при падении поколений
И вот, мы становимся свидетелями чудесного явления: по мере того, как уровень поколений снижается, умножаются открытия в Устной Торе. Это требует объяснения. Причина такова: с одной стороны, сгущается духовная тьма с удлинением изгнания и снижением уровня поколений, – при этом возрастает помощь с Небес для раскрытия Торы в гуще той тьмы. И нет никого любимей для Всевышнего, чем те, которые трудятся над Торой в столь темных поколениях, – которые тяжко работают и стараются озарить светом Торы, исходящим из сокрытия и тьмы.
Наши святые мудрецы в величии своем удостоились сами и удостоили нас заповедью зажигания свечи Хануки во всех поколениях – как малое подобие духовной силы, изливаемой [в эпоху Храма] в мир зажиганием Храмового светильника, – силы водворения Шехины посредством Устной Торы.
Мы, удостоенные сидеть в шатрах и трудиться над Устной Торой, должны знать, что доверено нам в наши руки, – в чем состоит наша задача и служение в трудах над Торой. И насколько велика наша сила в том, чтобы приумножить свет Торы и водворить этим Шехину в Израиле. Как хорош удел наш, ведь мы удостаиваемся обратить тьму в яркий свет!
Перевод: рав Пинхас Перлов
