Глава 22. Законы о готовности человека, его одежды и места к молитве «Шмоне Эсре»
Продолжение (начало в номере 151)
10. Нужно повернуться лицом в сторону Земли Израиля и к Святая Святых [Иерусалимского Храма], как написано: «И будут молиться Тебе, обратясь к своей стране» (Мелахим 1, 8:48). Поэтому мы, живущие к западу от земли Израиля, должны поворачиваться лицом к востоку, даже если святой ковчег [со свитками Торы] стоит с другой стороны («Маген Авраам»). А живущие на востоке обращаются лицом к западу. Живущие на севере поворачиваются к югу, а живущие на юге поворачиваются к северу. Получается, что все евреи молятся, обращаясь в одну сторону – к Иерусалиму и месту Святая Святых, ведь там – Врата Небес, через которые возносятся все молитвы. Поэтому-то Храм образно называют תל תלפיות (Тель Тальпийот; ср. Шир а-Ширим, 4:4) – т.е. холм (тель), к которому обращены все уста (Брахот, 6а). А если он не знает, [в какой стороне расположен Иерусалим и место Храма], то пусть обратит к Святая Святых свое сердце. (9)
А если [там, где нужно повернуться лицом к востоку] человек молится [«Шмоне Эсре»], повернувшись к северу или югу, и его поправляют, ему запрещено приподнять ступни и развернуться на восток, но нужно повернуть к востоку лишь лицо. А если это невозможно, или он стоит лицом к западу, то пусть обратит свое сердце к Святая Святых, но не меняет положения своих ступней (Таз, гл. 94). [Но если он молится в синагоге, где очень заметно, что он развернут в другом направлении, то пусть повернется в верную сторону, к которой обращена вся общиналиться («Мишна Брура», 94:10).] И так же, если он молится в доме неевреев, где с восточной стороны расположены изображения идолов, запрещено молиться, обратившись в ту сторону, но пусть повернется в другую сторону, даже если там и не восток. А если там (т. е. на востоке) повешены расписанные ткани, то пусть закроет глаза.
Поэтому неверно делать в Доме Молитвы какие-либо изображения, – разве только на превышающем человеческий рост уровне.
11. Следует сомкнуть ноги, немного пригнуть голову и закрыть глаза, чтобы ни на что не смотреть. А тот, кто молится по сидуру, не должен поднимать от него глаза. Но молящийся с открытыми глазами и смотрящий на что-либо другое [кроме сидура], приближает к себе ангела смерти (Таз; имеется в виду, что в час смерти он не удостоится увидеть Шехину, а только ангела смерти). [Но если он не намеревается что-либо рассматривать, то молиться с открытыми глазами разрешено – только следует опустить взгляд вниз. И все же изначально верным было бы устрожить и закрыть глаза, чтобы не начать что-либо рассматривать во время молитвы («Мишна Брура», «Беур Алаха», 95, «Царих»).] Пусть положит руки на область сердца [имеется в виду страна, где так принято стоять перед царем, когда его о чем-либо просят; следует поступать, как принято в данном месте («Мишна Брура», 95:6)], правую на левую, и стоит в трепете и страхе [и принято покачиваться во время молитвы («Мишна Брура», 95:7)], ведь перед молящимся – Шехина. И пусть осознает, что, хотя и без того «вся земля наполнена Его Славой» (Йешаяу, 6:3), все же именно сейчас (во время молитвы) он стоит перед Творцом, чтобы попросить Его обо всем необходимом. И выполнить его просьбу не может ни одно сотворенное существо – ни ангел, ни созвездие, ни планета, – но только если на это будет Его благоволение, да будет Он благословен. Пусть молится, как нищий у порога, – всем сердцем (гл. 95).
Пусть шепотом проговаривает слова, чтобы сам он слышал, что произносит. [Но даже если он шептал настолько тихо, что сам не слышал, то, поскольку слова все же сходили с его уст, заповедь выполнена («Мишна Брура», 101:5).] Но следует проговаривать только шепотом, – чтобы даже стоящий рядом с ним не слышал бы его голоса, – подобно тому, как написано о Хане: «Только губы ее шевелились, голоса же ее не было слышно» (Шмуэль 1, 1:13). И [не следует повышать голос] даже в Рош а-Шана и Йом-Кипур, и даже когда все молятся по сидурам, ведь причина не только в том, чтобы не сбить других – но есть и другие причины, по которым молитва [«Шмоне Эсре»] должна произноситься именно шепотом (гл. 101).
12. Не понимающие святой язык, а также женщины, пусть уж лучше молятся на языке, который понимают [но лишь в качестве временной меры (например, пока не освоят святой язык в достаточной степени); однако устанавливать постоянные молитвы на другом языке категорически запрещено, так как это может привести к забвению святого языка в народе Израиля – и именно так поступали реформисты и вероотступники («Мишна Брура», 101:13)], – лишь бы молились от всего сердца [но так следует поступать только Б-гобоязненному человеку, который стремится лишь к тому, чтобы молиться с должным намерением (каваной) – а иначе лучше молиться на святом языке, так как в самих словах и буквах святого языка скрыты многие сокровенные тайны («Мишна Брура», «Беур Алаха», 101, «Яхоль»)]. (10)
13. Не становятся на молитву сразу же после обсуждения судебного решения или сложных аналитических рассуждений, чтобы мысли не были заняты ими. Но, во всяком случае, если человек был занят этим, а община приступила к молитве, то пусть молится вместе со всеми (гл. 93, «Маген Авраам», подпункт 5).
Если человек обучает других, то изначально запрещено начинать [занятия после того, как в данной общине уже наступило время молитвы]. Но если он уже начал и остается достаточно времени для молитвы, то прерываться не обязан (гл. 106).
14. Занимающийся общественными нуждами во имя Небес не должен прерываться для молитвы, так как занятый выполнением одной заповеди освобожден от другой. И даже если прошло время, отведенное для [утренней] молитвы, он не должен дважды молиться «Минху» ради восполнения пропущенного, ведь в час утренней молитвы он был от нее освобожден (гл. 93, «Маген Авраам», там же. Но не так, как определил закон Таз в разделе «Йорэ Деа», в конце главы 341, и в разделе «Орах Хаим», в главе 108, подпункт 1).
15. Перед молитвой хорошо пожертвовать деньги на благотворительность (цдака), ведь написано (Теилим, 17:15): «В заслугу благотворительности (бе-цедек) я увижу Твой лик» (гл. 92).
16. Тот, кто справил малую нужду [перед самой молитвой], не должен начинать молиться раньше, чем минует время, за которое можно пройти минимальное расстояние в четыре «локтя». И если необходимо справить малую нужду сразу после молитвы, то следует переждать время, за которое можно пройти расстояние в четыре «локтя». Тому, кто сплюнул [прямо перед молитвой], не следует начинать молиться прежде, чем минует время, за которое можно пройти расстояние в четыре «локтя». И если он хочет сплюнуть сразу после молитвы, то следует переждать время, за которое можно пройти расстояние в четыре «локтя». Но когда во рту накопилась слюна, разрешено [не пережидать этого времени] (гл. 92).
17. Когда в Доме Молитвы остался всего один человек, не завершивший молитву, то, если Дом Молитвы расположен в поле или даже в городе, но была молитва «Арвит», которую читают ночью (после выхода звезд), – кому-то необходимо подождать его, пока он завершит молитву, чтобы его мысли не спутались [из-за страха возвращаться в одиночестве]. И хорошо устрожить, дожидаясь [последнего молящегося] даже днем и в городе. Но если молящийся умножает дополнительные мольбы и просьбы или начал молиться в такое время, что заведомо не мог закончить вместе со всеми, то ждать его не обязаны, ведь само его поведение доказывает, что он сознательно был готов остаться в одиночестве и не боится [и все же подождать его было бы проявлением благочестия («Мишна Брура», 90:48)].
18. Пьяному до такой степени, что он не смог бы говорить, как подобает перед царем, запрещено молиться. А если он в нарушение этого запрета молится, то будто бы служит идолам, и его молитва – мерзость. В таком случае ему нужно, когда протрезвеет, помолиться вновь. А если время, отведенное для данной молитвы, уже прошло, то пусть восполнит ее в ходе следующей молитвы, согласно закону о пропустившем молитву по ошибке или из-за вынужденных обстоятельств. И даже если он начал пить уже после того, как пришло время, отведенное для данной молитвы, и он надеялся, что успеет помолиться, [но не смог, потому что опьянел] – это тоже считается «вынужденным обстоятельством» (онес). [А если начал пить незадолго перед временем «Минхи», – так, что, если опьянеет, то, безусловно, не успеет протрезветь и время молитвы пройдет, – это считается намеренным нарушением («Мишна Брура», 99:6).]
Но если он в состоянии говорить с царем, то хотя, по букве закона, ему запрещено молиться как человеку, выпившему за один раз рвиит вина [однако если он разбавлял вино водой или пил его во время еды, когда не так пьянеют, – молиться после рвиита разрешено («Мишна Брура», 99:2)], все же, если он чувствует, что уже протрезвел, ему изначально разрешено молиться. Поэтому-то мы не остерегаемся в отношении наших сортов вин, которые не крепки, и молимся, даже выпив рвиит и больше. [И хотя принято полагаться на это послабление, так поступать все же неверно. Но в праздники разрешено молиться «Минху» после трапезы с вином. И тем более не устрожают в этом отношении в наше время, когда и без того молятся без соответствующего мысленного настроя («Мишна Брура», 99:17)]
Дополнительный комментарий
(9) «Направление» молитвы
Закон в отношении того, в каком направлении должны стоять во время молитвы«Шмоне Эсре», основывается на словах Талмуда, где разъяснено, что молящиеся в диаспоре обращаются лицом к Земле Израиля, так как в Танахе сказано: «И будут молиться Тебе, обратясь к своей стране» (Мелахим 1, 8:48). В самой Земле Израиля обращаются лицом к Иерусалиму, в Иерусалиме – к месту Храма, а в Храме – к Святая Святых (Брахот, 30а; «Шулхан Арух», 94:1).
В связи с этим в синагогах принято размещать ковчег со свитками Торы с той стороны, к которой обращаются при молитве. Это делается, в первую очередь, для того, чтобы все сразу знали, как следует становиться при молитве «Шмоне Эсре». Но если в месте, где при молитве следует поворачиваться к востоку, ковчег расположен не на востоке, следует молиться в направлении востока, а не в направлении ковчега («Мишна Брура»,94:9). Однако если вся община молится по направлению к ковчегу, то и человеку, который знает, что они ошибаются, тем не менее, нужно стать во время молитвы так же, как все – чтобы не было так, что все молятся в одном направлении, а один (или несколько) – в другом. Но лицо можно немного повернуть в верном направлении («Мишна Брура», 94:10; «Тфила ке-Илхата», 12:7).
Вместе с тем, не принято пунктуально следить за тем, чтобы ковчег был расположен точно по направлению Земли Израиля, Иерусалима и места Храма («Алихот Шломо», «Тфила», 19:4/14/). Если точное направление должно быть, например, на юго-восток, то ковчег устанавливают и молятся обычно по направлению к востоку, ведь большинство синагог мира (по крайней мере, в Европе и Америке) направлены на восток («Эйлиба де-Илхата», 11, с. 3 от имени р. Й.-Ш. Эльяшива; см. Рамо, 94:2, «Мишна Брура», 9). При этом, как правило, они направлены все же не точно на восток и на восход солнца, а несколько смещены в сторону, чтобы избежать внешнего сходства с капищами идолопоклонников, которые поклоняются солнцу и молятся прямо по направлению его восхода (Рамо 94:2, «Мишна Брура», 11).
Если человек молится не в синагоге и не знает, где расположен Иерусалим и где место Храма, то он может молиться по направлению в любую сторону («Шулхан Арух», 94:3, «Беур Алаха», «Ми»; «Тфила ке-Илхата», 12:8). Но при этом, как указывает р. А. Данциг, он должен «обратить к Святая Святых свое сердце» (22:10).
(10) Язык молитвы
В течение последних двух тысячелетий изгнания сыны Израиля были рассеяны среди народов Земли. И сегодня далеко не все евреи в достаточной степени владеют святым языком, на котором составлено большинство молитв. В связи с этим р. А. Данциг указывает: «Не понимающие святой язык, а также женщины, пусть уж лучше молятся на языке, который понимают, – лишь бы молились от всего сердца» (22:12).
Выдающийся законоучитель р. Моше Файнштейн, в течение многих лет возглавлявший еврейскую общину Америки, добавляет, что и в таком случае следует молиться только «по изданному переводу, выполненному серьезно изучающими Тору и соблюдающими заповеди людьми» – и молиться так можно не постоянно, а лишь «до тех пор, пока человек сам освоит [святой] язык» («Игрот Моше», «Орах Хаим», 4:70/4/; «Ишей Исраэль», 11:13).
И хотя, согласно букве закона, разрешено молиться на любом языке, который человек понимает, все же предпочтительнее молиться на святом языке Торы, поскольку множество слов этого языка невозможно сколько-нибудь адекватно перевести на другие наречия (там же, 62:3, 101:13). Ведь только святой язык является «сущностным», т.е. передающим внутренний смысл предметов и явлений – но все остальные человеческие наречия родились как плод соглашения между людьми той или иной страны, а поэтому они условны и относительны («Мишна Брура», «Беур Алаха», 62, «Яхоль ликрота»).
Даже тот, кто пока еще не в достаточной степени владеет святым языком, может разобраться в значении слов молитвы с помощью перевода, а затем уже молиться на святом языке. И уж тем более следует произносить на иврите благословения, ведь в большинстве из них есть повторяющиеся структурные элементы, которые достаточно выучить один раз. А дополнительные части, выражающие уникальное содержание каждого благословения, как правило, очень коротки.
К тому же, по мнению многих авторитетных законоучителей, заповедь о молитве считается выполненной, даже если человек произносит слова молитвы на святом языке, вообще не понимая его («Мишна Брура», 62:3, 101:14). И уж тем более, когда он ознакомился с содержанием благословения, а то и со значением каждого слова, по переводу.
А разрешение, приведенное в кодексе «Хаей Адам»: «…пусть уж лучше молятся на языке, который понимают, – лишь бы молились от всего сердца», относится только к Бгобоязненному человеку, который действительно старается молиться с должным намерением – каваной, но недостаточное знание языка препятствует его душевной работе. Однако если человек знает про себя, что пока он просто проговаривает слова молитвы, не особенно вдаваясь в их смысл, – а ведь и такой человек обязан выполнять заповедь о молитве, – ему «лучше молиться на святом языке». Ведь «в самих словах и буквах святого языка скрыты многие сокровенные тайны» («Мишна Брура», «Беур Алаха», 101, «Яхоль»).
Выдающийся знаток тайного учения рав Хаим Воложинер поясняет, что мудрецы Великого Собрания, среди которых были последние пророки Хаггай и Зехарья, сумели постичь сокровенное устройство высших миров, и в соответствии с этим установили тексты молитв, подобрав именно такие слова, которые производят необходимое воздействие на высшие миры («Нефеш а-Хаим», 2:10). Знатоки кабалы отмечают, что «если бы люди знали, какие тайны заключены в каждом слове и в каждой букве молитвы, и какой свет наполняет эти слова, – они бы не смогли бы устоять от охватившего их великого трепета» («Сифтей Хен», 29, с. 271).
Вместе с тем, молитвы были составлены не в эзотерических терминах каббалы, а «на простом и понятном языке», выражающем мысли и чаяния каждого искренне верующего еврея (р. Бхайе, Дварим, 11:13). И когда в кодексе «Шулхан Арух»указывается, что, произнося слова молитвы необходимо осознавать смысл каждого слова («Шулхан Арух», 98:1), то имеется в виду именно простой смысл. А каббалистические каванот остаются уделом выдающихся знатоков сокровенных разделов Торы («Мишна Брура», 1).
И поэтому, если человек, еще недостаточно владеющий святым языком, тем не менее, молится на нем, то на первых порах каббалистические коды, заложенные составителями молитвы, выполнят за него часть духовной работы. А в дальнейшем, постепенно овладевая языком Торы и все глубже постигая ее великую мудрость, он и сам удостоится осмысленной, сердечной молитвы.
Перевод и комментарии – рав Александр Кац. Редакция «Беерот Ицхак» сердечно благодарит рава Моше Хенина и издательство «Тора Лишма» за право публиковать отрывки из готовящейся к выходу книги «Хаей Адам».