Недельная глава Насо
«Ему будут принадлежать посвящения каждого человека: если человек отдаст что-либо коэну, то ему оно и будет принадлежать» (Бемидбар, 5:10).
Об этом сказано в трактате Бава Батра (11а): царь Монбаз растратил свои сокровища и сокровища своих предков на то, чтобы кормить нищих в год засухи. Собрались его братья и родственники со стороны отца, и стали возмущаться: «Твои предки собирали сокровища, а ты разбазариваешь?» Ответил он им: «Мои предки собирали внизу, а я собрал наверху. Они собирали в месте, куда человек может добраться, а я собрал в месте, куда человеку не добраться. Они собирали для других, а я собрал для себя!» (Бава Батра, 11а).
А ведь речь не только о Монбазе, и не только в засуху!
Перед Первой мировой войной были две большие державы — Россия и Германия. В России правительство искусственным образом поддерживало низкий курс золота, намного ниже, чем на свободном рынке Германии. С другой стороны, оно накладывало большие налоги на импорт, поэтому шелк, ввозившийся с Востока, был очень дорогим. Один еврей нашел себе бизнес: покупал полный чемодан золота и контрабандой ввозил его в Германию, там продавал по высокой цене, покупал шелк и ввозил в Россию. Зарабатывал вдвойне. Конечно же, он не шел по обычной дороге и не проходил таможню. Шел через лес, и так проходил границу.
И вот однажды идет он по лесной тропинке, несет тяжелый чемодан, полный золотых слитков. Вдруг – на него падает тень, и он слышит голос: «Добрый день!» Повернулся еврей – в глазах потемнело. Полицейский на лошади! Ну, что делать – ответил: «И вам день добрый!»
— Куда ты идешь и откуда? – спрашивает полицейский.
— Да… сестра у меня живет в деревне прямо на границе. Давно ее не видел, иду навестить!
— Но ведь рядом есть широкая дорогая. Что ты по лесу ковыляешь?
— Видите ли, — не растерялся контрабандист, — я очень люблю природу! Идешь себе по опавшим листьям, вокруг бабочки летают, зайцы прыгают… Иногда и оленя увидишь!
— Ты прав! – добродушно согласился полицейский, — Я тоже люблю тут на лошади ездить. Но только в одиночку скучно. А теперь пойдем вдвоем – просто замечательно!
Что ж, контрабандист не ответил, что у него другое мнение.
— А что у тебя в чемодане? – поинтересовался полицейский.
— Да так… вещи, одежда… я ж не один день у сестры буду. Опять же – игрушки племянникам…
Они продолжили идти. У контрабандиста пот тек ручьями – и от страха, и от тяжести. Ведь слитки золота весят, как камни. Их и не сравнишь с чемоданом одежды. А ему нельзя останавливаться, отдыхать, да и вздыхать – ни за что! Полицейский должен видеть, что он идет легким шагом, предвкушая семейную встречу.
Еврей уже без сил, а полицейский едет рядом с ним на лошади размеренным шагом, разговаривает о том, о сем. Наконец-то лес кончился, издалека видны уже дома деревни. Ну, конец кошмару… Но нет – конец игре: полицейский перестал улыбаться и резко приказал: «Открыть чемодан!»
Что ж, выбора не было. Золото было обнаружено и отобрано, на контрабандиста надеты наручники, и полицейский повел его, как арестованного.
Лицо еврея пылало гневом: «Ах ты!.. Ах ты…!»
— Я не понимаю, чего ты злишься, — невинно спросил полицейский. — Ты занят своей работой, а я – своей. Ты стараешься пронести контрабанду, а я стараюсь поймать контрабандистов. В прошлые разы у тебя получилось, а в этот раз – у меня.
Если он хотел успокоить арестанта, то достиг обратного эффекта:
— Ты! – закричал еврей, — Ну ладно, у тебя получилось. Поймал меня! Но ведь ты с самого начала подозревал, не зря решил меня проводить! Почему ты не сказал мне сразу открыть чемодан? Увидел бы золото, отобрал и нагрузил на лошадь! Почему ты ехал себе, не торопясь, и заставил меня тащить чемодан? Я что тебе – грузчик?!
Вот так и дурное начало – соблазняет человека совершить грех, включает воображение – что, мол, он выиграет от этого. Но ведь, в конце концов, человек ничего не выигрывает посредством греха: «(Человек) создает богатство, да беззаконно; в середине жизни его покинет оно, а, в конце концов, – (в глазах всех) будет он подлецом» (Ирмияу, 17:11). В итоге он заплатит, и высокую цену, а ведь он – всего лишь «грузчик» для дурного начала.
Я помню, когда мы были в Сибири, после тяжелого дня изнуряющей работы, сидели и разговаривали (рав Галинский находился в лагере — прим. ред.). Были там с нами братья Понские, миллионеры из Ковно (Каунас). Коммунисты не только отобрали у них все их имущество и превратили их в круглых бедняков, но еще и сослали в Сибирь.
Сказал один брат: «Двум людям я не могу простить: нашему раву, автору книги “Двар Авраам”, и раву из Поневежа!»
Я удивился: «Как раввины виноваты в твоей беде?»
«Они бывали у меня дома не раз, — рассказал тот, — просили пожертвование на поддержку Торы, на помощь бедным. Я всегда давал приличные суммы. Но они рассказывали, как многочисленны нужды народа, просили добавить. Вот я сейчас и сержусь на них: почему они не приходили ко мне с пистолетом! Коммунисты вот пришли с пистолетом, и все забрали. Разве не лучше было раввинам отдать?»
А другой брат добавил: «А мне, знаешь, что больнее всего? Что коммунисты ограбили нас и забрали все имущество, которое копилось тяжким трудом на протяжении трехсот лет! Когда я об этом думаю, мне плохо становится: получается, что и я, и мой отец, и мой дед, и отец и дед моего деда – все трудились на них!»
Когда я приехал в Святую Землю, рассказал об этом раву из Поневежа. Он хорошо помнил этих братьев. Рав грустно сказал: «Когда я уговаривал и даже требовал от них добавить еще денег на пожертвование, они оправдывались: мол, если мы все раздадим на поддержку Торы и помощь бедным, что нам останется? Я говорил им: “Наоборот, то, что вы даете – то вам и останется!” А они улыбались…»
