ХАЗОН ИШ
Глава шестая
ЗНАТОК ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ДУШ
У каждого человека есть собственный путь, которым ему идти, – ибо взгляды людей различны, и лица их не похожи, и по природным своим качествам два человека не одинаковы. Когда были пророки, люди шли к ним, чтобы вопросить Г-спода, и пророк извещал, согласно путям пророчества, о дороге, которой идти человеку, соответственно корню души его и природным качествам.
(Виленский гаон, из комментария на Мишлей, 16:4)
Авраам-Йешаяу благословляет каждого благословением его[1]
В продолжение своих слов пишет там Виленский гаон, что после того, как прекратилось пророчество, (наставление на правильный путь) осуществлялось посредством духа святого постижения, который есть у каждого человека в Израиле, если только его душа просветлена и сердце чисто, – для того, чтобы он мог узнать, каков его путь, назначенный ему (с Небес) соответственно его природе и душевным свойствам. Но «кто же может сказать: очистил я сердце свое» (Мишлей, 20:9) так, чтобы не было в этом обмана?
Подобным же образом объясняют комментаторы Торы сказанное в ней о нашем отце Яакове – о том, как он благословил сыновей перед своей смертью: «дал каждому благословение его», то есть каждому дал подобающее ему, соответственно его душевным силам и качествам, скрытым в нем. Наш отец Яаков проник в глубины души каждого из своих сыновей и благословил каждого соответственно его индивидуальным качествам: Йеуду – на царство, Иссахара – на труды его в Торе и т. д.
То же самое мы видели и у нашего учителя. У него был тот дух святого постижения, о котором писал Виленский гаон. Посредством его наш учитель ощущал свойства души человека, который обращался к нему, и наставлял его на путь, подходящий для него по склонностям его, – соответственно тому, как он сам объяснял это понятие: «Дух святого постижения – это углубленное изучение, с большим трудом и удвоенной энергией, пока не появляются у человека познание и понимание, находящиеся за пределами природного» (Ковец игрот, ч. 1, 15). Он советовал человеку заниматься вещами, соответствующими его характеру, и даже лично убеждал его, что в этом состоит его жизненная обязанность в этом мире; не может другой человек исполнить это так, как он, и тем самым на него возлагается ответственность за то, чтобы миссия его была исполнена в полной мере.
Духовный наставник, великий мудрец Торы р. Элияу Деслер говорил: «Как слово Б-га, о котором просит человек, – таковы советы Хазон Иша. Он – урим и тумим[2] поколения» (со слов его двоюродного брата, р. Ш. З. Деслера).
Наш учитель сам писал о благословении великих мудрецов поколения следующее: «Всякое благословение, (которое дает человеку) великий мудрец поколения, производит действие в высших мирах и создает благоприятный момент, делая того человека желанным Творцу, и потому благословляемому подобает благословлять благословляющего его»[3] (добавления к книге Теорот).
«Ты подходишь больше»
Когда возник вопрос о том, кто должен стать представителем «Цеирей Агудат Исраэль» в Кнессете, произошел спор между мной и р. Моше Шенфельдом: каждый из нас пытался возложить эту роль на другого… Мы решили передать принятие решения по этому вопросу нашему учителю. Я настаивал на том, что р. Моше, вне всякого сомнения, несравненно способнее меня во всех областях, и он – человек, подходящий для того, чтобы представлять верное Торе еврейство в Кнессете.
Однако наш учитель решил, что эту обязанность должен принять на себя я, и обосновал свое решение так: «Если даже ты и прав, – тем не менее, на данную роль ты подходишь больше и преуспеешь в ней. А р. Моше мы поручим другое дело, соответствующее свойствам его натуры». И действительно, так и произошло, и р. Моше Шенфельд удостоился в порученном ему деле полного успеха.
«Разум, взятый взаймы»
Один из принципов нашего учителя, состоящий в том, что человек способен действовать только в сфере, отвечающей его личным качествам, соответственно своему собственному разуму, нашел свое выражение в следующей истории.
Как-то раз я вошел к нашему учителю в сопровождении некоего важного еврея из Соединенных Штатов. В ходе беседы гость высказал несколько предложений, касающихся общественных дел, добавив, что если наш учитель даст указания, основанные на этих идеях, то общественность в стране Израиля и во всем мире примет это.
Наш учитель ответил ему с улыбкой: «Не могу пользоваться разумом, взятым взаймы!» Он пояснил: «После того, как я сделаю предложенное тобой, мне придется вернуть тебе позаимствованный разум, и я останусь вообще без разума»…
В другом подобном случае, когда к нашему учителю пришли общественные деятели и просили, чтобы он выступил с протестом по какому-то определенному делу, он не согласился. После того, как они долго упрашивали, он спросил их: «Почему вы не выходите с протестом?» Они ответили, что их никто не станет слушать. Наш учитель сказал им на это: «Если вас никто не станет слушать, то откуда вы взяли, что я послушаю вас?»
Пожертвовать лишь треть…
В 5709 (1949) г., когда я был в Соединенных Штатах, я встретил одну женщину, пожелавшую пожертвовать большую сумму денег на основание ешивы, которая была бы названа ее именем.
Я обрадовался этому предложению, но предложил ей пожертвовать эти деньги на ешиву «Хафец Хаим» в Кфар Сабе, принадлежавшую движению «А-ноар а-агудати», которая в то время относилась к числу самых лучших и известных. Главой ее был великий мудрец Торы р. Аарон Лейб Штейнман.
Женщина заинтересовалась моим предложением. Она сказала, что хочет увидеть эту ешиву и приедет с этой целью в Израиль; тогда она и привезет с собой пожертвование. Она приехала, посетила ешиву в Кфар Сабе и выразила свое полное согласие дать деньги этой ешиве. Но при этом у нее была одна просьба: чтобы наш учитель Хазон Иш дал ей свое благословение прежде, чем она пожертвует деньги.
Я пришел к нему с ней и представил ее; однако наш учитель, вместо того, чтобы дать благословение, начал расспрашивать ее: кто она и откуда, и откуда у нее такие большие деньги.
Она рассказала, что работает медсестрой в больнице в Соединенных Штатах, и на протяжении десятков лет, экономя на еде, она собирала цент к центу с намерением пожертвовать деньги на ешиву. Она объяснила, что в детстве слышала от своего отца, что это – самое важное дело на земле, и теперь пришло время осуществить эту мечту.
После того, как наш учитель услышал все это, он сказал ей: «Я советую тебе, чтобы ты не отдавала на ешиву все собранные деньги, а только треть их. Остальные две трети денег оставь себе; быть может, в будущем они тебе понадобятся. Кроме этого, попроси, чтобы та часть здания, которая будет построена на твое пожертвование, была записана в книгах регистрации недвижимой собственности на твое имя. Если ты так поступишь – дам тебе мое благословение».
Когда мы вышли из его дома, я сам себя не помнил. Кружилась голова… Я не мог понять, что все это значит. Почему наш учитель не дал ей пожертвовать деньги на все здание? Почему только на треть? Но тяжелее всего мне было принять тот факт, что он, как казалось, выразил нам (представителям движения «А-ноар а-агудати», которому принадлежала ешива) недоверие, сказав, что та часть здания, которая будет построена, должна быть зарегистрирована не на имя ешивы, а на имя той женщины.
Эти вопросы не давали мне покоя. В тот же вечер я вернулся к нашему учителю и спросил его, что все это значит.
Он улыбнулся мне своей знаменитой улыбкой и сказал: «Почему же ты не понимаешь? Ведь эта женщина пришла просить благословения, а для того, чтобы дать благословение, необходимо, чтобы было то, на чем оно может осуществиться[4]… Она хочет пожертвовать, но я не верю, что она способна сделать это… Обыкновенный человек не в состоянии отдать все свое имущество до последнего гроша, даже на самое лучшее дело; только великий человек способен на это.
Я видел, что она действительно хочет пожертвовать, и хотел благословить ее, ведь она просит благословения за доброе дело, и также хотел помочь вашей ешиве, и потому хотел найти путь облегчить ей это. Если она даст только треть, и притом даже эта треть будет записана на ее имя, ей будет легче дать. Когда деньги дают и в то же время не дают, с ними легче расстаться. Насколько я представляю себе, таким образом благословение может осуществиться.
Но вопреки всему, – закончил наш учитель, – я опасаюсь, что даже треть она не способна дать, и дай Б-г, чтобы мое благословение осуществилось…»
Конец этой истории доказывает, что «мудрец превыше пророка» (Бава Батра, 12а)… Она не способна была дать даже треть. Несколько раз мы ходили (с ней) в американское посольство, чтобы подписать перевод денег в распоряжение ешивы, и всякий раз в тот самый момент, когда надо было поставить подпись, она чувствовала слабость в сердце и должна была принимать таблетки; в конце концов она вернулась в Соединенные Штаты, так и не дав денег…
Мудрость нашего учителя сослужила ему службу. В ходе короткой беседы с этой женщиной он понял, что она не в состоянии осуществить свое желание; так это и случилось. Его предложение сократить пожертвование до трети не только не нанесло нам ущерба, но было настоящей помощью в попытке перевести исполнение ее воли из желаемого в реальность.
Это история научила меня тому, до какой степени должна быть велика вера в наших мудрецов. Когда мы затрудняемся в том, чтобы постичь мысль великого мудреца поколения, наш долг – безгранично доверять его словам, а то, что нам непонятно, относить за счет того, что люди простые, подобные нам, не в состоянии постичь до конца мысль великих мудрецов Торы.
Даже спустя много времени я пребывал в изумлении, как не пришло мне в голову то, что теперь, когда я оглядываюсь назад, кажется таким логичным и ясным… Однако таковы пути Торы: до того, как придет мудрец, все запечатано, сокрыто, и все ходят ощупью в потемках; но после того, как пришел мудрец и осветил дорогу, все стало ясно и просто…
Схватил слишком много – остался ни с чем
Основополагающие слова нашего учителя о том, что человек не способен отдать другому все свое имущество, и потому предпочтительнее, чтобы он обязался дать столько, сколько может, были для меня важным уроком, который очень пригодился мне на практике.
Я познакомился с одним богатым человеком, который был очень скуп. После смерти его жены я встретил его в минуту слабости и смятения, и он, изливая душу, говорил мне, что жизнь – это пустота и суета, и потому он готов дать мне то, что я просил у него в прошлом; он жертвует все свое состояние учреждениям молодежного центра «Сде хемед».
Понятно, что его щедрое предложение очень растрогало и воодушевило меня. По моей оценке, подобное пожертвование могло бы обеспечить будущее этого центра на все времена. Однако, когда я вознамерился попросить его оформить договор с обязывающей подписью, в моей памяти всплыла та история с нашим учителем, и я понял, что также и этот человек не может пожертвовать все свое имущество на цели благотворительности.
Я сказал ему, что его намерение пожертвовать все свое состояние на святое дело – похвальное и достойно высокой оценки, но я не хочу, чтобы он делал это сейчас, а только (как говорят) «после ста двадцати»[5]. – Передай нам свое состояние по завещанию, – сказал я ему, – а сейчас я бы попросил тебя пожертвовать лишь небольшую сумму, на одно здание в «Сде хемед». Эту просьбу он исполнил сразу же, на месте.
Его первоначальное желание пожертвовать нам все свое имущество действительно не осуществилось… Когда состояние душевного волнения у него прошло, он забыл обо всем. И только благодаря тому, что я выучил с помощью нашего учителя, я удостоился сам и удостоил того человека сделать дело, на которое он был способен.
Взвешивать каждую просьбу
Кроме того, что бесполезно просить человека о том, что превышает его душевные возможности, наш учитель считал также, что прежде, чем обращаться к кому-либо с какой-то просьбой, следует взвесить, действительно ли есть реальный шанс на то, что она будет удовлетворена, – ведь если она не будет удовлетворена, то отказ может стать причиной напрасной ненависти[6].
Вот что написал наш учитель в письме, которое было опубликовано большим мудрецом Торы р. Вольфом Басфером в книге «Наши учителя»:
Если ты хочешь попросить о чем-либо ближнего своего, взвесь на точных весах, достигнешь ли желаемого, и не говори: что произойдет, если я попрошу его и просьба не будет удовлетворена? Знай, что ты много теряешь в этом деле, ибо ты сам не можешь быть уверен, что в твоем сердце не пробудится гнев в ответ на его отказ. И также в сердце ближнего закрадывается мысль о том, что ты на него обижен. И вот, ты возвел преграду между братьями и умножил напрасную ненависть. И тот, кто легкомыслен в своих речах и привычен к тому, чтобы обращаться с просьбами, ненавидит сам и ненавистен другим.
Наш учитель писал:
Подавленность духа тяжелее для человека, чем страдания от неудовлетворенности его телесных потребностей; поскольку это так, у меня есть оправдание в том, чтобы не брать на себя исполнение просьб, которые связаны с делами, вызывающими у меня угнетение духа или идущими вразрез с моими убеждениями. И отправлять людей, приходящих ко мне с просьбой, ни с чем – дело чрезвычайно тяжкое для меня; в книге Шаарей тшува рабейну Йоны, будь благословенна его память, сказано, что обращение с такого рода просьбами подпадает под запрет (Торы) «Не властвуй над ним жестоко»[7] (Ваикра, 25:46).
(Ковец игрот, ч. 2, 89)
Личный интерес
Наш учитель видел душу человека до самых глубин ее, душевные качества, заложенные в ней, – и в соответствии с этим мог оценить личность человека. Он мог провести различие между этими качествами, – в том отношении, с какими из них можно смириться, а к каким следует отнестись со всей серьезностью.
Был один человек, большой знаток Торы и ее распространитель, а также благотворитель; он обладал всесторонними познаниями и считался в обществе человеком весьма достойным; наш учитель, однако, особенно его не ценил. При случае я спросил его: в чем причина такого отношения? Это человек делает чудесные вещи; почему же наш учитель относится к нему не так, как к другим большим мудрецам Торы?
Он ответил, что этот человек не в состоянии взять верх над своими личными интересами.
Я стал спрашивать дальше: ведь у него много достоинств, а недостаток лишь один – тот, что он не свободен от влияния личных интересов. Неужели достаточно одного недостатка для того, чтобы потеряли смысл все его достоинства?
Наш учитель ответил: один недостаток действительно не делает человека негодным и не обесценивает его личность. Человек может стоять на высокой ступени вопреки тому, что у него есть определенный недостаток. Другое дело, однако, если этот недостаток состоит в том, что человек следует своим личным склонностям; это изменяет всю личность человека. Тот, кто идет за своим личным интересом, распространяет Тору в соответствии со своим интересом, и делает доброе дело в соответствии с этим интересом. Подобным образом наш учитель перечислил все дела, которые, как говорят, делает этот человек, и сказал о них: все, что он делает, – он делает, исходя из своих интересов… Такой образ действия не рассматривается как один недостаток; это – всеохватывающий недостаток. Он проходит красной нитью через все его дела, и тем самым оказывается, что все достоинства, которые ему приписывают, – вовсе не достоинства…
(Чтобы у читателя не возник вопрос, не было ли в словах нашего учителя хотя бы тени лашон а-ра –злоязычия, не дай Б-г, я хотел бы процитировать то, что он сам сказал на эту тему: «Я не был в полной мере спокоен в отношении того, не преступил ли запрет злоязычия, не дай Б-г, хотя я и полагаю, что тем, кто держится Торы Г-спода, следует знать об истинных качествах больших людей Торы. И если разрешается сообщать что-либо неблагоприятное о мастеровых в отношении их профессиональной деятельности человеку, который расспрашивает о них по необходимости, то тем более это верно в отношении тех, для кого Тора является их основным занятием, – нужно рассказывать о них людям, которые держатся Торы и должны знать это; ведь знания о том, каковы мудрецы поколения, об их сердцах и душевных качествах, – это и есть сама Тора» (Ковец игрот, ч. 2, 133). Еще на эту тему см. в описании событий, участником которых я был вместе с великим мудрецом Торы, р. Ицхаком Зеевом из Бриска, в посвященном ему разделе этой книги.
«Он преодолеет этот кризис»
Вот история, которая произошла с одним из учащихся ешивы из нашего круга, который собирался обручиться, но этого в итоге не произошло. Молодой человек был разбит и подавлен, и в речи его слышался намек на то, что он готов на некий крайний поступок, не дай Б-г. В нашем кругу все были чрезвычайно перепуганы. Его охраняли днем и ночью, не оставляя одного ни на минуту, но дело это было выше всяких сил. Мы решили спросить нашего учителя, как нам поступить, и мне было поручено поговорить с ним.
Наш учитель выслушал эту историю и сразу же успокоил меня: «Отстаньте от него и вообще не говорите с ним на эту тему. Здесь нет оснований для опасения; он преодолеет этот кризис, и все само устроится».
Объясняя мне свой ответ, наш учитель сказал: «Этот молодой человек прочитал одну книгу, в которой описывается подобная история, и поэтому говорит, что он должен сделать выводы до конца, как об этом рассказывается в той книге; однако нет никакого опасения, что он совершит подобное дело и посягнет на свою жизнь». После этих слов мы перестали охранять того молодого человека и беседовать с ним на эту тему, и через какое-то время он вошел в норму.
Нужно смотреть далеко вперед
То, насколько наш учитель разбирался в силах человеческой души, находило свое выражение и в таком деле, как шидух (поиск пары для создания семьи).
Расскажу здесь историю об одном раве, который пришел посоветоваться с ним по поводу поиска жениха для своей родственницы. Она была дочерью большого мудреца Торы, погибшего в Катастрофе, и искренне стремилась основать дом, основанный на Торе. Этот рав назвал нашему учителю нескольких кандидатов, известных своим усердием в изучении Торы, но тот отверг их. В конце концов, наш учитель предложил, со своей стороны, одного молодого человека, который не столь славился своей учебой. Тот рав выразил свое удивление подобным предложением.
Наш учитель сказал ему: «В поисках жениха и невесты нужно смотреть далеко вперед… Бывает так, что молодой человек – мудрец Торы и сын мудреца Торы, но при этом возможно, что из-за его душевных качеств именно на нем эта золотая цепочка будет прервана… И бывает молодой человек, не столь блестящий в учебе, но он – обладатель очень хороших душевных качеств, очень Б-гобоязненный, и он удостоится стать основателем благословенных поколений бней Тора…» (Большой мудрец Торы, р. Х. Крейзевирт).
Удачное сватовство
Один из пришедших в дом нашего учителя рассказал ему об очень хорошем предложении, сделанном его дочери. Посетитель этот, просивший совета, перечислил все достоинства молодого человека: большое усердие в учебе, чудесная способность открывать новое в изучаемом материале; родители его – из самых родовитых семейств; у него прекрасное экономическое положение и т. п. По его мнению, найти лучшую партию почти невозможно, и потому он просил благословения нашего учителя на это дело.
– У меня есть вопрос, – сказал тот ему. – После того, как ты проверял и тебе стали известны все достоинства этого молодого человека, скажи: выяснил ли ты, будет ли он также хорошим мужем? Если этого в нем недостает – нельзя назвать это хорошей партией, невзирая на все его достоинства…
«Дочь такого-то – такому-то»
Один очень достойный еврей из Тель-Авива прибыл к нашему учителю и попросил у него благословения на партию, предложенную его дочери. Наш учитель спросил его, о какой дочери идет речь, и тот ответил: о такой-то. – Эта дочь, – сказал ему наш учитель, – достойна более выдающегося мудреца Торы…
Такому невозможно не удивиться. У нашего учителя ничего не просили, кроме благословения, но он не был готов дать его, не проверив, существует ли то, на чем оно может осуществиться. Он хотел знать, о какой дочери идет речь, мог увидеть различие между дочерями человека, просившего его, знал, на какой духовной ступени находится каждая из них и какая ей нужна пара, и в конце концов дал совет и сказал: «Она достойна более выдающегося мудреца Торы».
В глубинах души человеческой
У нашего учителя был свой подход к познанию сил человеческой души. В своей книге Эмуна увитахон (4:14)[8] он пишет:
…Исправление качеств не отнимает у человека любви к самому себе, ибо само по себе наличие у человека стремлений к уважению и наслаждению – это положительный фактор и важный компонент в «живой машине», называемой человеком, и отрицание этих стремлений – это не строительство в душе человека, а разрушение бытия его. Учение о нравственности говорит человеку: люби себя и приобретай уважение к себе со стороны других людей, – но знай, в чем твое счастье на земле, и в чем уважение к тебе, – нет уважения, кроме (обретаемого в заслугу) Торы, и нет уважения, помимо (обретаемого в заслугу) скромности. И нет более истинного почета, чем оставление почета (погони за ним), и нет более истинного счастья, чем освобождение себя от естественных влечений, – с тем, чтобы подчинить себя Всевышнему и Торе Его. И в этом состоит цель жизни – как в этом мире, так и в мире будущем.
Подход нашего учителя в корне отличается от общепринятого. Общепринятое мнение состоит в том, что стремление к наслаждению и почету – качество отрицательное, и мы обязаны воевать с ним и искоренять его в себе. Согласно этому подходу, искоренение влечения к почету и наслаждению – это само полезное для выстраивания правильных душевных качеств. У нашего учителя был совершенно иной подход. Он полагал, что «отрицание этих влечений – это не строительство в душе человека», – другими словами, тот, кто искореняет и устраняет в себе стремление к уважению (со стороны других) и удовольствиям, не строит душу, а ведет «к разрушению бытия своего»! Правильный путь состоит в том, чтобы направить стремление к уважению в желательное русло: «Знай, в чем твое счастье на земле, и в чем уважение к тебе, – нет уважения, кроме обретаемого в заслугу Торы, и нет уважения, помимо (обретаемого в заслугу) скромности».
Слова нашего учителя из этой книги находят свое выражение в следующей истории, описанной в книге Ана авда.
Один из бывавших в доме нашего учителя, р. Шмуэль Цви Ковальски, рассказал об одном юноше, который пришел из среды, чуждой Торе, и был принят в ешиву благодаря усилиям нашего учителя. К сожалению, он не «вписался» там (в свое новое окружение) и продолжал общаться с прежними друзьями.
Наш учитель просил позвать его к нему и долго с ним беседовал. Он спросил у него, как у него дела, поинтересовался учебой, спросил, что он слышал на уроке и что нового открыл для себя в своей учебе, но в ходе всей этой беседы совершенно не касался его неблагополучного состояния в духовной сфере. Расставаясь с нашим учителем, юноша весь светился от счастья и вернулся в ешиву в хорошем расположении духа.
Когда юноша ушел, р. Ковальски спросил у нашего учителя: он, несомненно, вызвал этого юношу для того, чтобы воздействовать на него с целью его исправления; почему же наш учитель не говорил с ним ни о чем, что касалось бы этого, в ходе их беседы?
Наш учитель ответил ему так: «Этот юноша не чувствует удовлетворения от жизни, связанной с Торой; весь смысл жизни для него – в том, чем он занимается с уличными друзьями… Если я отниму у него еще и это, он останется ни с чем… Сначала я должен привить ему вкус к учебе, и только после этого мы сможем оторвать его от улицы…»
«Люби себя и приобретай уважение других»
И так наш учитель последовательно объясняет: «Учение о нравственности говорит человеку: люби себя и приобретай уважение к себе со стороны других людей, – но знай, в чем твое счастье на земле, и в чем уважение к тебе», – но в чем же состоят для человека достоинство и наслаждение? «Нет уважения, кроме (обретаемого в заслугу) Торы, и нет уважения, помимо (обретаемого в заслугу) скромности. И нет более истинного почета, чем оставление почета (погони за ним)», – и кто же называется человеком уважаемым? Каким образом человек удостаивается уважения? Тем, что он оставляет (погоню) за почетом, – и его венчает венец скромности. «Нет более истинного счастья, чем освобождение себя от естественных влечений, – с тем, чтобы подчинить себя Всевышнему и Его Торе».
Человек не должен вести войну против своей природы, ибо этим он разрушает себя; ведь человек – не ангел, у которого нет склонности к тому, чтобы любить почет и стремиться к счастью. Но что же ему остается делать? Знать, в чем состоят истинное наслаждение и счастье в жизни, и в чем состоит истинное достоинство.
Также и изречение наших мудрецов: «Слова Торы могут жить только в том, кто умерщвляет себя ради нее» (Брахот, 63б) наш учитель разъяснил подобным же образом: «Смерть, о которой здесь говорится, – это стремление уйти от поверхностного (отношения) к жизни к глубокому, к глубочайшим пластам ее. Чем в большей мере человек «разбивает» свои (дурные) качества, тем более он приумножает жизнь, ибо разбиение этих качеств есть умерщвление жизни поверхностной, и «смерть» дурного побуждения, наполняющего все тело, – это жизнь, ведущая по дороге Торы… И действительно, эта смерть оживляет того, кто (удостоился) ее, и слова Торы обретают в нем жизнь» (Ковец игрот, ч. 1:3).
По мнению нашего учителя, нет никакой причины умерщвлять себя ради Торы – умерщвлять в буквальном смысле этого слова; напротив, такое, как представляется, запрещено. Он объясняет, обычным своим путем, что под «смертью» подразумевается здесь необходимость «умерщвлять» жизнь, лишенную святости, и искоренять (дурные) качества, – то есть такую жизнь, которую имеют в виду в известном выражении «прожигать жизнь», – и тем самым жить жизнью истинной, жизнью души. «И смерть дурного побуждения… – это жизнь… такая смерть оживляет того, кто (удостоился) ее».
Тот, кто удостоился лично знать нашего учителя, видел, как эти вещи осуществлялись в нем самом. Он всегда чувствовал себя счастливым, пользовался почетом и уважением больше, чем можно себе представить. Слава его и уважение к нему были истинными; это было почитание Торы, как он писал: «В чем уважение к тебе? Нет уважения, кроме (обретаемого в заслугу) Торы». Он удостоился почета, хотя не желал его и бежал от него на протяжении десятков лет, пока трудился над изучением Торы в Доме учения и никто не знал его, кроме великого мудреца Торы р. Хаима Озера. Ибо «нет более истинного почета, чем оставление почета (погони за ним)».
Принято думать, что жизнь, в которой есть излишества, делает человека счастливым, а наслаждающийся (ею) – это тот, кто позволяет себе идти вслед за своими влечениями и вожделениями. Наш учитель говорит, что только тот, кому удалось освободиться от естественных склонностей, истинно счастлив; только тот, кто не нуждается в том, чтобы утолять свои вожделения и влечения, в жизни зажиточной и полной наслаждений, удовлетворен и счастлив в своей жизни.
Иногда мы встречаем людей, которые трудятся над Торой и несут бремя служения Всевышнему, но выражение их лица ясно свидетельствует о горестях и муках; о таких говорят «праведник, которому плохо»… Наш учитель не признает подобного подхода (к служению) и видит в этом не достоинство, а, напротив, недостаток; по его мнению, это – разрушение всего бытия человека. И стих Торы подтверждает его правоту: «За то, что ты не служил Г-споду, Б-гу своему с радостью и добрым сердцем»[9] (Дварим, 28:47).
Тот, кому довелось быть близким к нашему учителю и видеть пути его, усвоил, как нужно правильно относиться к ложному почету и иллюзорным удовольствиям и не устремляться за ними. И как нужно стремиться к почету истинному, воздаваемому Торе, и к наслаждению вечному – подчиняя себя Всевышнему и Торе Его.
Я завершаю этот раздел поучительными словами нашего учителя из его книги Эмуна увитахон (1:13):
Основа исправления человеком своих душевных качеств – (исполнение сказанного) в Писании: «Отдаляйся от зла…» (Теилим 34:15). Обычно бывает легче исполнить следующее за этим повеление «…и твори добро» (там же), первое же дается значительно труднее.
Есть люди, готовые преданно помогать другим из последних сил, одному человеку или многим, – но они вдруг оказываются крайне обидчивыми и мстительными, стоит лишь только слегка задеть их словом; они тут же взрываются необузданным гневом, с легкостью пускают в ход руки, и горе тому, кто их заденет! Невозможно уважать и почитать подобного рода «общественного деятеля», никогда не трудившегося над исправлением своих качеств! Все дела его – следствие заложенных в нем от природы качеств, и сотворенное его рукой любимо им… Как правило, ему доставляет удовольствие уважение и почтение, которые питают к нему все знающие его, – и он действительно полезен людям, действительно уважаем и превозносим, как того заслуживает человек особых достоинств, и он действительно представляет собой великую ценность для общества, – однако истинного восхваления достоин не просто человек умный за свой ум, а только мудрец, тяжело трудившийся над собой, чтобы дать возможность своей высшей разумной душе управлять естественными порывами, – а не тот, кто, будучи ими увлекаем, просто следовал за этими порывами (даже благородными).
Рассказывают об одном праведном человеке, который пригласил к себе гостя на субботнюю трапезу, и весь его дом готовил гостю торжественную встречу, ибо домочадцы его тоже любили принимать гостей. Случилось, однако, так, что человек, ответственный в этой общине за прием гостей, не знал о приглашении и направил гостя к кому-то другому, и герой нашей истории, не найдя гостя после вечерней молитвы, пришел домой один. Когда его домашние узнали, что гость не придет, они очень опечалились, но он сказал им: гость – это не партия товара, с которой можно сделать выгодную сделку. Единственное, что меня заботит, – чтобы у него было все необходимое, в том числе субботняя трапеза, и мне неважно, получит ли он все это от меня или от кого-то другого.
Человек не столь выдающейся праведности, увы, рассуждает обычно иначе. Даже если он сам любит делать добро, он не может избежать зависти и оставаться спокойным, видя, как его любимое дело делает кто-то другой.
- Каждый человек рождается со своим индивидуальным «набором» качеств и сил, как духовных, так и физических, – в соответствии со своей индивидуальной задачей в служении Всевышнему, ради которой он пришел в этот мир. Соответственно этому каждый человек нуждается в индивидуальном, «персональном» благословении, и так сказано в Торе о благословениях, которые Яаков дал своим сыновьям перед смертью: «Вот все двенадцать колен Израиля, и вот что говорил им их отец, благословляя их: дал каждому благословение его» (Берешит, 49:28). Пишет там Раши: «Дал Йеуде (благословением своим) мощь льва, Биньямину – хватку волка, Нафтали – быстроту лани». Понятно, что для того, чтобы давать такие благословения, требуется способность «читать» в душах людей, и такой способностью в полной мере обладал наш учитель. ↑
- Урим и тумим – полное имя Б-га, написанное на пергаменте и вложенное в нагрудник первосвященника, в который были вставлены драгоценные камни (см. Шмот, 28:30). Назначение его – вопрошать Б-га в необходимых случаях относительно важных дел; в случае, когда удостаивались ответа, священнослужитель «читал» его по особому свечению камней. Действие урим и тумим прекратилось к концу эпохи «первых пророков» (во времена первого Храма; к «первым пророкам» относят всех, кроме последних – Хагая, Захарии и Малахи, см. Сота, 48а, 48б). ↑
- В ответ благословляемый обычно произносит: Амен, вехен лемар – «Амен; и так же – Вам». ↑
- Другими словами, она должна действительно совершить то дело, в связи с которым ей дается благословение. ↑
- То есть после смерти, согласно завещанию. ↑
- Из-за которой, как известно, был разрушен второй Храм (см. Йома, 9б). ↑
- Сказано (там): «Над братьями вашими, сынами Израиля, друг над другом – не властвуй над ним [братом] жестоко». Имеется в виду следующее: не пользуйся тем, что другой человек чувствует себя обязанным помочь тебе, для того, чтобы загружать его трудными для него просьбами. ↑
- Эта книга имеется в переводе на русский язык (под названием «Вера и упование»). ↑
- Этот стих мы находим в недельной главе Ки таво, в конце последней, пятой книги Торы Дварим. Там приведены многочисленные и тяжкие наказания и проклятия, которые ожидают наш народ, если он ступит на путь греха. Один из этих тяжких грехов – тот, что человек не служит Г-споду в радости. ↑
