В кругу великих — Часть 3 — Рав Шах — 11 глава

Дата: | Автор материала: Рав Шломо Лоренц

2606

РАВ ШАХ

Глава одиннадцатая.

РУКОВОДИТЕЛЬ НАРОДА (НАДЕЛЕННЫЙ КАЧЕСТВАМИ, НЕОБХОДИМЫМИ ДЛЯ ЭТОГО) ПО МИЛОСТИ НЕБЕС

В этой главе мы будем говорить о трех последних десятилетиях жизни нашего учителя, в которые он стал неоспоримым руководителем народа Израиля, когда к сказанному им прислушивались во всем мире, в самом прямом смысле слова.

Мы уже упоминали о том, что большую часть своей жизни, до старости, наш учитель был весь посвящен только Торе; он не интересовался ничем другим в мире, кроме изучения Торы и ее преподавания. Просто удивительно, как в дни своей старости он превратился в руководителя народа Израиля, который вел свое поколение уверенной рукой и был принят в качестве единственного и неоспоримого руководителя.

В связи с этим мне хотелось бы процитировать то, что сказал он сам о нашем учителе, великом мудреце Торы р. Аароне Котляре.

Это было тогда, когда р. Аарон прибыл в страну Израиля, чтобы произвести коренные изменения в руководстве «независимой системы образования», и назначил большого мудреца Торы р. Ш. Гросбарда Генеральным директором этой системы. Это была настоящая революция, направленная против всего, что считалось общепринятым в этой системе, и р. Аарон столкнулся с решительным сопротивлением, – но он осуществил эту революцию, не считаясь ни с кем из тех, кто противостоял ему, даже с самыми сильными из них.

Наш учитель с удивлением смотрел на твердость и решительность р. Аарона и сказал: «Вы знакомы с р. Аароном сегодняшним, когда он руководит обществом твердой рукой. А я знал его, когда он был молодым, и вижу в этой твердости чудо Б-жественного наблюдения и управления. С тех пор, как на него было возложено бремя руководства, обязанность быть одним из передающих традицию в заслугу принятого им от учителей, он удостоился особых внутренних сил, не свойственных ему по природе его и даже противоречащих ей».

Эти слова представляют собой точное определение того, что мы видели у самого нашего учителя (рава Шаха). Когда он превратился в руководителя общины, он «удостоился внутренних сил, не свойственных ему по природе его и даже противоречащих ей», поскольку по природе своей он был чрезвычайно стеснительным, склонным прятаться, и имел обыкновение повторять: «нужно уступать, уступать и еще раз уступать». Но когда он принял на себя бразды правления и стал вести общественные дела, он твердо стоял на страже истины – вплоть до последней, самой мелкой детали.

Он провозглашал в разных случаях: «В каждом поколении есть руководитель, и руководитель поколения удостаивается особой помощи с Небес». И действительно, мы воочию видели это у него самого.

«Народом Израиля управляют, руководствуясь традицией»

Суть метода, которым наш учитель вел народ Израиля, можно охарактеризовать словами, которые он часто повторял: «Я сам по себе не знаю ничего. Когда я принимаю решение по какому либо вопросу, я размышляю: что бы решили в этом случае Хафец Хаим, р. Хаим Озер, Хазон Иш или рав из Бриска? Я стараюсь во всяком вопросе проникнуть до конца в тайники их мысли, – и так я выношу решения… То, что мы видели у Хафец Хаима, – делаем, а то, чего не видели, – не делаем».

В одном из своих писем наш учитель пишет следующее.

Вот я, с Б-жьей помощью, достиг преклонного возраста, и во все мои дни воспитан был понимать и слушать, учиться и обучать одним лишь словам Торы, которая дана и передана нам из уст Святого благословенного через нашего учителя Моше, без всякой примеси мудрости посторонней. В течение всей моей жизни до сегодняшнего дня я осуществлял сказанное: «И пребывай в пыли ног мудрецов» (Пиркей авот, 1:4) – как путем изучения их книг, так и тем, что наблюдал за их делами, и также тем, что слышал речение их уст.

Самое худшее проклятие – в том, что приходят юноши и возносятся в гордыне своей над умудренным старцем, с презрением оставляя старую дорогу, переданную нам (в наследство); приходят с новыми идеологиями и идеями, с новыми методами и путями; это – худшее из всех зол. Действительно, были разные эпохи и изменения (на протяжении истории) еврейского народа. Были подъемы и спады, – но всегда были руководители поколения; таковым мог быть умудренный старец и человек почтенный, – но не женщина правит (народом) и не юноша незрелый ведет его.

Один раз ко мне пришла делегация общественных деятелей с просьбой, чтобы я сделал нечто такое, что принесет, по их мнению, большую пользу. Я сказал им, что обязан спросить об этом мнение нашего учителя. Выслушав их предложение, он дал такой ответ: «Не исполняй их просьбу; у Хафец Хаима мы видели, что это – не путь».

Услышав ответ нашего учителя, они сами пошли к нему, чтобы хорошо разъяснить пользу предлагаемого ими, но он ответил так: «Я не спорю с теми доводами, которые вы приводите. Возможно, что вы правы, и есть смысл в ваших словах, – но народ Израиля не ведут на основе логических доводов, и даже верных доводов… Народ Израиля ведут только на основе традиции. Традиция, принятая от Хафеца Хаима в этом вопросе, такова, что (ваше предложение) не есть верный путь, и это перевешивает все ваши доводы».

Решение, принимаемое со всей ответственностью

Каждому решению, которое принимал наш учитель, предшествовали многие размышления. Иногда он говорил мне, что целую ночь не спал, занятый мыслью о том, какое решение принять.

В 5733 (1973) г. муниципалитет г. Рховот устроил прием в честь одной правительственной персоны, с точки зрения духовной весьма отрицательной. Глава города потребовал от всех школ участвовать в этом приеме; с особой настойчивостью он требовал этого от школы, принадлежащей к «независимой системе образования». Глава города хорошо понимал, что представителям этой школы будет нелегко участвовать и воздавать почести нерелигиозному деятелю, и потому известил директора школы, что в случае неучастия он не примет никаких извинений и сделает выводы в отношении школы.

Рав Меир Лурия, из числа глав «независимой системы образования», обратился к нашему учителю с вопросом от имени этой системы: как здесь следует поступить? Наш учитель сразу же дал ясный ответ: «Запрещается детям из «независимой системы образования» каким бы то ни было образом участвовать в приеме в честь личности, с духовной точки зрения отрицательной». Директор школы и родители обратились к нашему учителю и выразили беспокойство по поводу мести со стороны главы города, который и без того выказывает недружелюбное отношение к «независимой системе образования» и может причинить школе тяжелый ущерб. Но наш учитель настаивал при своем: «То, что запрещено, – запрещено», добавив к этому: «Г-сподь поможет».

В конце концов, по какой-то причине приглашение на этот прием данной школе не было послано. Директор школы вообще не знал, когда упомянутое событие должно было состояться, и назавтра глава города позвонил ему с извинениями по поводу того, что в результате ошибки приглашение не было послано. Чтобы умиротворить директора за якобы «обиду», нанесенную школе, глава города пообещал организовать в ней ремонт…

Когда впоследствии р. Лурия рассказал об этом «чудесном происшествии» нашему учителю, тот ответил следующими словами: «Ты думаешь, что мое решение не заключало в себе опасности?! Знай, что я читал теилим в течение всего дня и молился, чтобы мое решение не нанесло ущерб».

Глубокое и всестороннее расследование

Его обычаем было всегда получать информацию из первоисточника. Он много расспрашивал активистов, подчеркивая, что очень ценит информацию, получаемую от общественных деятелей, занимающихся той или иной проблемой, и без этой информации не принимает решений. Очень часто его мнение отличалось от мнения этих деятелей, и он не принимал их позицию. Его решения всегда были решениями, которые принял он, и, как он отмечал, они были плодом углубленного изучения тех решений, которые принимали великие мудрецы Торы предыдущего поколения, и размышлений о том, каким образом решали они.

Был случай, когда наш учитель пришел к какому-то решению по одному вопросу, но сказал, что не хочет считать его окончательным, пока не услышит мое мнение. В тот вечер я был в Иерусалиме, и в двенадцать часов ночи получил известие о том, что он ждет меня. Я сказал посыльному, что не смогу прибыть домой к нему раньше, чем в два или половину третьего, но наш учитель, несмотря на это, попросил сообщить мне, что ждет меня. Когда я приехал, он выслушал мое мнение по тому вопросу, услышал обо всех деталях, имеющих отношение к делу, и после этого был готов принять окончательное решение. К моему удивлению, на этот раз он сказал: «Я принимаю твою точку зрения; мне кажется, что она правильная». Он принял решение, противоречившее первоначальному, принятому им до того, как получил от меня информацию. Это было поучительным уроком скромности.

Нельзя сомневаться в его решениях…

Наш учитель ничего не делал без того, чтобы хорошо расследовать и проверить информацию на месте. Он никогда не полагался на то, что ему рассказывали, пока не докапывался до истины. Также и те, кому казалось, что его можно ввести в заблуждение, приходили в конце концов к выводу, что ошибаются именно те, которые думают, что его можно ввести в заблуждение.

Раби Барух Шапиро рассказал мне о том, как большой мудрец Торы р. М. Гифтер, глава ешивы «Тельз» в Америке, задал нашему учителю вопрос в связи с его отрицательным отношением к ешиве «Маарава». Как ему говорили, причиной такого отношения было то, что учащиеся изучают там предметы на аттестат зрелости, но он сам (р. Гифтер) выяснил, что это неверно, и это не что иное, как клевета. Наш учитель выслушал его и ничего не ответил.

На следующий день р. Барух пошел в Министерство просвещения, взял там копии аттестатов зрелости, выданных учащимся ешивы «Маарава», и принес их р. Мордехаю Гифтеру. Когда тот увидел их, он поднял обе руки и сказал: «Сколь же велики слова наших мудрецов, сказавших, что нельзя сомневаться в решениях великих мудрецов Торы… Я был неправ, сомневаясь в решении нашего учителя и думая, будто он принял свое решение на основании неверной информации, доложенной ему».

Промышленность, которая построит страну

Однажды нашего учителя попросили о том, чтобы он принял двух важных чиновников из министерства финансов, которые были ответственными за деньги, выделяемые ешивам, в надежде, что подобная встреча повлияет в лучшую сторону на их отношение к ешивам. Наш учитель вначале отказался, но в конце концов согласился встретиться с ними.

Эти чиновники со своими сопровождающими прибыли в ешиву, и прежде, чем подойти к нашему учителю, который стоял, как обычно, на своем месте в зале ешивы, принялись рассматривать массу учащихся, находившихся в зале, погруженных в горячую дискуссию. Наш учитель вышел вместе с чиновниками в коридор и спросил их, видели ли они когда-нибудь в своей жизни ешиву. Получив отрицательный ответ, он сказал: «В таком случае скажите, прежде всего, благословение шеехияну[1] – в связи с тем, что удостоились увидеть ешиву…»

После этого он сказал еще следующее: «Вы, по долгу своей службы, выделяете деньги промышленности. Ясно, что это важное дело – дать заработок евреям. Но если вы хотите знать о том, какая промышленность построит страну, – знайте, что строительство страны – это еще талмуд-тора и еще талмуд-тора; еще ешива и еще ешива! Без Торы у страны нет права на существование! Это – промышленность, которая гарантирует существование народа Израиля»!

Наш учитель закончил такими словами: «Когда вы уйдете отсюда, подумайте о том, что сказал вам старый еврей; через какое-то время вы поймете эти слова». Чиновники молчали и не отвечали, но когда они покинули ешиву, сказали сопровождающему: «Услышав то, что сказал нам рав, мы решили оформить запрошенные ассигнования».

Его сеть раскинута по всему миру

Его сеть была раскинута не только от Дана до Бер Шевы[2], но и по всему миру: в Европе, в Соединенных Штатах, в Южной Америке и Австралии. Он беспокоился о том, чтобы открыть талмуд-тору или школу «Бейт Яаков», ешиву, ешиву-ктану или колель в каждом городе, городке или поселении. Наш учитель не удовлетворялся одним лишь открытием учреждений Торы; он следил за их деятельностью, давал наставление о том, что учить и как учить, помогал им как в духовном плане, так и в материальном.

Большой мудрец Торы раби Элияу Шуви, глава ешивы из Филадельфии, сказал: «Я – американец, но рав Шах знает гораздо больше меня о том, что происходит в Америке. Он знает, что происходит в каждой ешиве, в каждой общине… Я поражаюсь тому, насколько он осведомлен о каждой детали» (со слов раби Баруха Шапиро).

Большой мудрец Торы раби Хаим Крайзвирт, из числа величайших раввинов Европы, много разъезжал по миру. Во многих местах, удаленных от центров еврейства, – в Австралии, Мексике, Чили, – он осматривал учреждения Торы. Когда он выражал там перед руководителями этих учреждений свое удивление тем, каким образом они были созданы в этих удаленных местах, буквально вопреки законам природы, ответ повсюду был один и тот же: все сделано по инициативе и при помощи нашего учителя. Мало того; текущее управление делами этих учреждений осуществляется согласно его советам и наставлениям. «Нет сомнения, что с Небес назначили нашего учителя быть руководителем Израиля» – отметил р. Х. Крайзвирт с воодушевлением. Он добавил к этому, что, по его мнению, что со времен Ай Гаона[3] не было единого руководителя, обладающего таким решающим влиянием по всему миру, каким был наш учитель.

Наш учитель был соучастником всего, что делалось в мире ешив. Не было ешивы или учреждения, которые не консультировались бы с ним и не пользовались бы его советом и помощью, – как в духовном аспекте, так и в материальном. Когда обнаруживались разногласия между руководителями учреждения или главами ешивы, он брался за самую трудную часть дела, посвящая этому время без всяких ограничений. Он не позволял себе покоя и отдыха, пока все не будет урегулировано и дела не войдут в нормальное русло. Так было и в истории с ешивой «Хеврон»; тогда даже случилось так, что наш учитель побеспокоил автора книги Кеилот Яаков, вопреки своим обычаям, и поехал с ним в Иерусалим с целью устранить обнаружившиеся недоразумения.

Глава ешивы «Тельз» большой мудрец Торы раби Мордехай Гифтер приехал в страну Израиля, чтобы обосноваться в ней и возглавить ешиву «Тельз», находящуюся в Израиле. Однако спустя небольшое время скончался раби Барух Сороцкин, глава ешивы «Тельз» в Соединенных Штатах, и руководство ешивы стало уговаривать его вернуться в Соединенные Штаты.

Раби Мордехай рассказывает: «Я вошел к нашему учителю, главе ешивы, и он принял решение, что я должен вернуться в Соединенные Штаты. Однако, поскольку я очень хотел остаться здесь, я решил спросить также мнение автора Кеилот Яаков; быть может, он найдет способ разрешить мне остаться. Выслушав доводы в ту и другую сторону, он сказал: «С вопросами, подобными этому, нужно обращаться к великому мудрецу Торы р. Э. М. Шаху». Я сказал, что уже спрашивал его, и он решил, что я должен вернуться. Автор Кеилат Яаков сразу же ответил мне: «Величайший мудрец поколения постановил для Вас, что Вы должны вернуться; почему же Вы спрашиваете меня?»»

«Закрывающий брешь в ограде»

Наш учитель (как принято говорить) «закрывал собой брешь в ограде», отстраивая всякое разрушенное место в стене, ограждающей еврейство. Несколько раз он говорил мне: «Природа моя и свойство мой души – не вступать в конфликт с кем бы то ни было, и когда есть необходимость в этом, я жду, чтобы это сделали другие, – те, которые лучше и больше меня. Однако если я вижу, что нет никого, кто «закроет брешь», я чувствую обязанность сделать то, что требуется, ибо знаю, что в Высшем суде у меня спросят: как возможно, что ты видел брешь в ограде и не сделал того, что требуется?»

Мы уже упоминали (в гл. 9) историю с псулей кааль, имевшую место в 5733 (1973) г., когда Главный раввин Израиля разрешил вступить в брак (с «нормальными» евреями) двум членам семьи (брату и сестре), которые были известны в обществе как мамзерим, и он сделал это по просьбе министра обороны, которым был в то время Моше Даян. В душе нашего учителя бушевала буря; он не находил покоя и чувствовал себя обязанным отреагировать.

Наш учитель внезапно появился на заседании Центра «Агудат Исраэль». Он встал и сказал: «Я пришел отреагировать и протестовать против страшного пролома, сделанного (в стене, ограждающей) Израиль, когда некто, именуемый раввином, позволяет себе дать мамзерим возможность вступать в брак (с запрещенными им) в Израиле». Наш учитель говорил пламенно; в его голосе явственно ощущалась глубокая боль, наполнявшая все его существо. Он провозгласил: «Не бывать тому! Тот, кто сделал что-то вопреки мнению Торы, не будет признаваться раввином в Израиле! Решения его не будут решениями – они будут пустыми словами».

Наш учитель не давал себе покоя и отдыха; он инициировал специальное заседание Совета выдающихся мудрецов Торы, на которое были также приглашены великие мудрецы, устанавливающие закон в нашем поколении, – р. Ш. З. Оэрбах и р. Й. Ш. Эльяшив. На этом заседании было принято решение протестовать против действий Главного раввина. Было опубликовано воззвание к обществу, подписанное великими мудрецами Торы р. Яаковом Каневским, р. Э. М. Шахом, р. Ш. З. Оэрбахом и р. Й. Ш. Эльяшивом, в котором сообщалось, что решения упомянутого раввина не имеют законной силы.

Ради укрепления представительства еврейства, верного Торе

Наш учитель лично посвящал свое время успеху партии «Агудат Исраэль» на выборах. У него была очень ясная позиция: существует обязанность увеличивать, насколько только возможно, силу представительства еврейства харедим на всех уровнях власти, как в Кнессете, так и в муниципалитетах. Он видел в этом деле не усиление партии, а усиление идишкайт (еврейского образа жизни).

Когда в кругах, близких к р. Ицхаку Зееву из Бриска, говорили, будто он не был сторонником участия в выборах, наш учитель объявил, громко и решительно, на собрании бней Тора в месяце хешван 5720 (1959) г.: «Мнение великого мудреца Торы р. Ицхака Зеева я знаю хорошо – лучше, чем кто-либо другой. Нет никого, кто мог бы понять точку зрения р. Ицхака Зеева так хорошо, как я. И я утверждаю с полной достоверностью, – провозгласил наш учитель, – что также и по его мнению есть обязанность участвовать в выборах и увеличить силу «Агудат Исраэль»». Далее он сказал: «У меня нет сомнения, что если бы Хатам Сойфер жил в наши дни, он принял бы решение о том, что мы обязаны участвовать в выборах и голосовать на них с целью укрепить силу «Агудат Исраэль» в Кнессете».

В этом ясном заявлении, прозвучавшем из уст нашего учителя, нашла свое выражение сила его руководства – то, что на него не оказывали влияния «правоверные» и «ревнители» из нашего лагеря.

Преимущество мудреца перед пророком

После выборов в 5737 (1977) г. оказалось, что фракция партии «Агудат Исраэль» является тем «довеском» (в условиях равенства сил левого и правого лагерей в Кнессете), который может решить, кто будет формировать правительство. Совет выдающихся мудрецов Торы во главе с нашим учителем дал указание фракции «Агудат Исраэль» отстранить от власти деятелей «Маараха» (блока левых партий), которые правили в государстве со времени его создания, и подписать коалиционное соглашение с партией «Ликуд», возглавляемой Менахемом Бегиным – будущим главой правительства. Взамен правительство Бегина приняло все требования «Агудат Исраэль» об исправлениях и изменениях в делах, касающихся религии, как, например, о внесении поправок в закон о мобилизации женщин и в закон о вскрытии тел умерших. Были приняты также требования об освобождении учащихся ешив от мобилизации, о прекращении полетов авиакомпании «Эль Аль» в субботу, – по сути, обо всем, что нужно было еврейству харедим, чтобы оно могло жить самостоятельной жизнью, без помех.

Само по себе присоединение к правительственной коалиции было чем-то новым, что требовало смелости, после того, как на протяжении более чем двадцати лет еврейство, верное Торе, предпочитало пребывать в оппозиции. И действительно, в кругах «ревнителей» не стеснялись в выражениях в адрес нашего учителя. Но он твердо стоял на своем, полагая, что именно так нужно действовать в согласии с Торой. Сегодня, оглядываясь назад, мы можем сказать, что его решение, бывшее тогда поистине революционным, открыло новую эпоху в истории еврейства харедим в стране Израиля.

В ту эпоху он открылся в качестве руководителя во всей своей силе. Я уверен, что если бы не твердость нашего учителя, взявшего на себя ответственность и оказавшего нам в полной мере свою поддержку, мы не смогли бы провести упомянутые поправки, представшие собой огромную ценность для еврейства харедим.

Поправки к законам принимались в соответствии с детальными наставлениями и советами нашего учителя. Деятели, враждебные «Агудат Исраэль», утверждали, что эти поправки не отвечают нуждам и, возможно, даже ухудшат положение, и замысел их был ясен… Однако наш учитель без всяких колебаний публично провозгласил: «Все поправки разработаны согласно моим указаниям, и тот, кто оспаривает их, пусть знает, что спорит со мной». Это объявление закрыло рот обвинителям, которые не осмелились выступить против самого нашего учителя. Тяжело описать словами, насколько тяжело ему было публично принимать на себя ответственность за каждое слово поправок к законам, – но он делал это, зная, насколько эти поправки насущны. Сегодня всякому ясно, что благодаря им мы избавились от величайших зол – таких, как «комиссия по освобождению девушек» (от мобилизации), которую все называли «комиссией по истязаниям при освобождении девушек». В этих комиссиях заседало нерелигиозное большинство, которое противодействовало освобождению девушек и делало все, чтобы мобилизовать их, а не освободить. Сегодня, в соответствии с принятыми поправками, каждая девушка может послать декларацию о том, что она – религиозная, и ее освобождают автоматически.

Поправка к закону о мобилизации женщин принималась в Кнессете в поздние ночные часы. Наш учитель просил, чтобы я известил его в тот самый час, когда поправка будет принята, даже если будет уже очень поздно. Я попросил моего зятя р. Элазара а-леви Шульзингера, чтобы он пришел к нему и сообщил о принятии поправки. Мой зять попытался войти к нашему учителю в полночь, но, увидев, что в его квартире темно, стал ждать и вошел только в половину четвертого ночи. Наш учитель принял его с радостью и сказал: «Ты принес добрую весть, добрую весть». И добавил: «Правда, свет не горел раньше, так как я лег, – но я не засыпал, ждал известия и удивлялся, что до сих пор нет никакого сообщения от р. Шломо…»

Мне хочется особо отметить, что мы постарались, чтобы это коалиционное соглашение охватывало все области, где требовались исправления. Но когда мы показали нашему учителю черновик соглашения, он спросил меня: «Почему вы не ввели туда вопрос о поправке к закону о «национальной службе»?» Я ответил, что этот закон испустил дух уже в период власти (левого) блока «Маарах»; правительство подняло руки и примирилось с тем, что его невозможно исполнять, поскольку наши дочери будут самоотверженно сопротивляться мобилизации на «национальную службу». И если это так, то для чего же нужно предпринимать что-то по этому делу, уже ставшему неактуальным?

Однако наш учитель не согласился с этим доводом; он ответил: «Этот закон остается в силе, только его реально не исполняют. Мы должны принять во внимание, что (наши противники) однажды проснутся и спросят: почему правительство не исполняет действующий закон? И потому важно, чтобы мы были готовы к этому». По инициативе нашего учителя в коалиционное соглашение был внесен дополнительный пункт, согласно которому правительство ответственно за то, чтобы закон о «национальной службе» не приводился в исполнение.

По прошествии времени действительно выяснилось, что «мудрец имеет преимущество перед пророком» (Бава батра, 12а). Через несколько лет был подан иск в БАГАЦ[4] против правительства, и оно должно было объяснить, почему оно не исполняет закон о «национальной службе». Как известно, можно принудить правительство к исполнению закона посредством соответствующего решения БАГАЦа. Благодаря осторожности нашего учителя, настоявшего на внесении в коалиционное соглашение четко сформулированного пункта об ответственности правительства за то, чтобы закон о «национальной службе» не приводился в исполнение, правительство было вынуждено ввести в упомянутый закон пункт о том, что его исполнение обусловлено специальным решением правительства по этому поводу. Благодаря этой поправке вмешательство БАГАЦа было предотвращено, поскольку этот суд не может действовать вопреки ясно сформулированному закону.

Нередко наш учитель действовал, казалось бы, вопреки интересам «нашего» общества. По этой причине было много людей, не постигавших до конца его замыслы, – но наш учитель не был вождем какого-то определенного круга людей или определенной партии. Он был вождем всего народа Израиля – и потому чувствовал ответственность также и за то, что происходило в других кругах, когда это от него зависело.

История с партией ШАС: «так же, как я получу награду

за то, что трактовал (слова Торы), – получу ее и за то, что

отказался от своей трактовки»[5]

Это чувство ответственности, которое превратило нашего учителя в руководителя еврейского народа, подвигло его поддержать процесс самоорганизации в общине соблюдающих Тору евреев-сфарадим[6].

Наш учитель очень сожалел о дискриминации выходцев из восточных общин в движении «Агудат Исраэль»; они не получали надлежащего представительства, отвечающего их силе, ни внутри, в учреждениях этого движения, ни вовне – в Кнессете и в муниципалитетах. Его боль и разочарование достигли вершины после следующего эпизода. Несмотря на то, что с ведома нашего учителя и адмора хасидов Гур (автора книги) Лев симха было достигнуто и подписано соглашение о ротации, в соответствии с которым член Кнессета от хасидов Гур или хасидов Вижниц через два года должен был уволиться и уступить свое место в Кнессете раву Яакову Мизрахи, представителю восточных общин, – когда пришло время, это соглашение не было выполнено.

Наш учитель увидел, что он обязан действовать, и побудил представителей восточных общин выступить со своим собственным списком (кандидатов в Кнессет), который позднее стал известен как список ШАС. Благодаря помощи нашего учителя движение ШАС имело успех на выборах, и вместо половины мандата, которая, к огорчению нашего учителя, была несправедливо отнята, движение получило большое представительство в Кнессете, как это известно. (Так произошло главным образом благодаря еще одному обстоятельству, бывшему предметом обсуждения еще до решения о создании партии, – тому, что многие представители восточных общин, соблюдающие традицию или даже светские, прежде голосовавшие за светские партии, должны были увидеть в движении ШАС «дом» для сфарадим и отдать ему свои голоса, – и действительно, так и случилось).

С другой стороны, когда в 5752 (1992) г. партия ШАС, вопреки основанному на Торе мнению нашего учителя, вошла в правительство И. Рабина, – притом, что Шуламит Алони, имя которой было символом борьбы со всем, что свято и дорого нам, была назначена министром просвещения, – наш учитель без колебаний сделал соответствующие выводы и прервал все связи с этим движением.

Это было решение, требовавшее от нашего учителя большой смелости, поскольку общество расценило его как признание неудачи: как будто теперь выяснилось, что поддержка движения ШАС была изначально ошибочной. Но таков был обычай нашего учителя: когда он видел, что нужно изменить свое мнение, он не считался со своей честью, и хотя прежде его мнение о движении ШАС было позитивным, теперь он без колебаний изменил его.

Выше я уже упоминал (в десятой главе) о том, как я позволил себе сказать нашему учителю, что опасаюсь того, что общество не понимает его до конца, и люди удивляются, что он временами изменяет свое мнение. Он ответил: «Ты наверняка хочешь сказать, что я наношу ущерб своей чести; возможно, ты даже хочешь сказать больше – будто я причиняю ущерб чести Торы. Так знай, прежде всего, что моя личная честь – это нечто несуществующее; кто я такой, чтобы обижаться за свою честь? Я знаю, сколь мало я стою… Верно, что общество видит во мне мудреца Торы, и я должен считаться с честью Торы, – однако знай, что истина превыше всего, и когда я прихожу к выводу, что заблуждался или был введен в заблуждение, как в случае с движением ШАС, – истина превыше всего, и я обязан изменить свое мнение и признать истину… Также и наши мудрецы, будь благословенна их память, много раз говорили: «То, что я говорил, было ошибкой». Истина никогда не обернется преткновением».

Также и ученицы михлалы (училища) должны иметь

перед собой образ бен Тора

Как известно, в свое время наш учитель выступил с острой критикой одной михлалы для девушек в Иерусалиме. И тогда один бен Тора, занимавший там важную должность, пришел к нему сообщить, что ввиду того отрицательного мнения, которое выразил наш учитель об этом учреждении, он решил оставить свою должность. Однако наш учитель ответил ему: «Не дай Б-г! Не уходи оттуда! При всем том, что мое мнение – отрицательное, ясно, что там останутся учиться порядочные еврейские девушки; нужно побеспокоиться также и о них. Нужно, чтобы в этом учреждении находились бней Тора, подобные тебе, – такие, которые будут создавать там атмосферу Торы и распространять правильные воззрения».

Его забота об учащихся ешив «Бней Акива»[7]

Однажды (как мне кажется, в 5735 – 1975 г.) в газете «А-цофе»[8] появилось короткое сообщение о том, что в «день Иерусалима»[9] в одной ешиве тихонит состоится футбольный матч между сборными командами ешив (тихонит) юга и севера страны. Это сообщение было предложено вниманию нашего учителя.

Несмотря на то, что не в обычаях нашего учителя было затруднять людей приглашением прийти к нему, он позвонил главе одной из ешив движения «Бней Акива», который учился когда-то в одной из ешив, хранящих святость Торы, и попросил, чтобы тот, когда будет в Бней Браке, зашел к нему. Когда этот глава ешивы пришел, наш учитель сказал ему: «Тебе известно мое мнение о ешивах «Бней Акива», и ты также знаешь, каково мое мнение о «святости Дня Иерусалима». Но я хотел бы спросить тебя: каким образом объясняют главы ешив «Бней Акива», исходя из их мировоззрения, празднование «Дня Иерусалима» посредством игры в футбол?.. Мне было бы понятно, если бы отмечали этот день экскурсией по Иерусалиму. Но какое воспитание дают молодым людям, когда отмечают этот день шумным спортивным событием?»

«Я понимаю, – продолжал наш учитель, – что мои слова бесполезны, поскольку ты ничего не можешь сделать, и если посмеешь что-нибудь сказать, будешь уволен с должности. Но я хотел, по крайней мере, сообщить тебе, каково мое мнение».

Глава ешивы ответил: «Если наш учитель согласен, я передам эти слова от его имени центральному руководству ешив «Бней Акива»».

На ближайшем съезде руководства ешив «Бней Акива», в работе которого участвовали раввины из числа старейшин этого движения и его руководители, а также все главы ешив тихонит в стране, этот глава ешивы попросил слова, чтобы передать участникам съезда специальное послание нашего учителя. Глава движения рав Нерия согласился, и когда председательствующий сообщил, что глава такой-то ешивы собирается зачитать специальное послание рава Шаха участникам съезда, в зале наступила полная тишина; смущение и напряженное ожидание охватили собравшихся.

Этот глава ешивы начал такими словами: «Я был вызван к раву Шаху, и он спросил меня с болью: как может руководство «Бней Акива» праздновать вместе с учениками этой системы «День Иерусалима» путем проведения спортивного мероприятия? С точки зрения рава Шаха, по его собственным словам, этот день не имеет никакого смысла, но он спрашивает нас: с нашей точки зрения, – притом, что мы считаем этот день праздником, – каков воспитательный эффект такого мероприятия (футбольного матча в этот день)?»

И далее этот глава ешивы продолжал: «Смотрите! Рав Шах, великий мудрец Торы, укрывшийся в своем маленьком мире в Бней Браке, полностью сосредоточен на учебе и служении; взгляды его очень далеки и отличны от наших, – и он проникнут ощущением ответственности за будущее наших учеников! Наши ученики небезразличны ему больше, чем нам! Можем ли мы проигнорировать его слова? Действительно ли стоит отмечать этот день спортивными играми?»

Как рассказывал этот глава ешивы, участники съезда были чрезвычайно взволнованы и растроганы; в глазах руководителей движения стояли слезы. Рав Нерия сообщил, что послание нашего учителя принято; отныне и впредь в «День Иерусалима» спортивных игр не будет.

Сузить сферу разногласий до предела

Наш учитель изо всех сил воевал с деятелями «Поалей Агудат Исраэль», которые сошли с верного пути. Но, вместе с тем, он воздерживался от конфликтов внутри общины боящихся Б-га, также и замаскированных под идеологическую дискуссию, всюду, где это не было абсолютно необходимым.

Когда наш учитель выступил в 5720 (1960) г., вместе с другими великими мудрецами Торы в стране Израиля, против движения «Поалей Агудат Исраэль», среди бней Тора и общественных деятелей в Европе появилась инициатива проявить солидарность с нашим учителем путем опубликования специального воззвания. Однако наш учитель попросил их, чтобы они ни в коем случае не делали этого. Он объяснил, что такой шаг ослабит единство еврейства харедим в Европе, тогда как долг ответственности повелевает любой ценой хранить единство народа Израиля.

Борьба против ложного «машиаха»

Когда движение ХАБАД начало «машихистскую» пропагандистскую кампанию, наш учитель выступил во всеоружии против этого движения и против того, кто стоял во главе его. В период, когда наш учитель впервые открыто выступил против движения ХАБАД, «машихизм» этого движения все еще прятался за завесой «невинных» лозунгов. Общество не знало, что прячется за ними, и только тот, кто одарен прозорливым глазом, мог разглядеть ту «машихистскую» веру в ребе, которая сформировалась под покровом «хасидизма». Наш учитель своим бдительным взглядом сумел еще тогда увидеть, чем все это закончится. Сегодня, оглядываясь назад, можно понять, каких масштабов достигло бы это «машихистское» движение, если бы не бескомпромиссная борьба нашего учителя.

Нелегко было нашему учителю погружаться во все это. Однажды по случаю он сказал мне, что предпочел бы, чтобы эту кампанию вели другие вместо него. Лишь увидев, что нет никого, кто взял бы на себя эту тяжелую обязанность и что он остался одиноким воином на поле этой битвы, он решил, что на него возложена обязанность сделать все, что в его силах, без всяких уступок и компромиссов.

Обязаны пожертвовать собой

Однажды я позволил себе сказать нашему учителю, что, по моему мнению, следовало бы вести борьбу против ХАБАДА в несколько более сдержанной форме, поскольку я опасаюсь, что (сторонники ХАБАДа) придут бросать камни в окна нашего учителя, и дело может дойти до настоящей опасности. Я сказал, что почувствовал на себе, что такое ХАБАД, когда в меня летели не такие уж мелкие камни. Я был тогда в поселке Кфар Хабад на свадьбе сына моего друга рава Яакова Мизрахи, и было просто чудом, что я не пострадал от этих камней…

Услышав эти слова, наш учитель стал серьезным, и лицо его совершенно изменилось, как будто передо мной был совсем другой человек. Скажу без всякого преувеличения: я его не узнавал. Не лицо – пылающий огонь… Он встал и сказал – нет, не сказал, ибо это был вопль сердца, такой, от которого, казалось, задрожали стены: «Раби Шломо, послушайте, если бы даже я знал достоверно, что меня сожгут живым, – все равно не ослаблял бы своей борьбы против ложного «машихианства», потому, что это – настоящее идолопоклонство!»

Когда я спросил его в другой раз, как он не боится, что ему причинят зло, – ведь любой человек по природе своей должен опасаться этого, – он ответил: «Я не боюсь. Ведь я всегда вижу перед собой открытый геином (ад) и знаю, что обязан выбирать: либо делать то, что возложено на меня, заплатив за это цену, либо отказаться – и получить геином, который я вижу открытым перед собой…»

Следует отметить, что, несмотря на свою упорную борьбу против ХАБАДа, когда заболел их адмор, наш учитель много молился о его выздоровлении. Я тогда спросил его, почему он делает это, и он ответил: «Моя борьба направлена против негодных путей, но не против людей личным образом. Я молюсь о его выздоровлении и вместе с тем – о том, чтобы он оставил негодные пути». [В связи с этим наш учитель отметил сказанное в комментарии Тосафот, Псахим, 113б, начальные слова Шераа бо, где говорится следующее. Даже в том случае, когда речь идет о ненависти заповеданной[10], есть польза в том, чтобы предпочесть исполнить заповедь помочь нагрузить (осла) человеку, которого ненавидишь, вместо заповеди помочь разгрузить (осла) человеку, которого любишь, – чтобы побороть свое дурное побуждение[11]].

Величайший законоучитель

Одна из «претензий», предъявляемых нашему учителю сторонниками ХАБАДа, основывалась на рекомендации, которую дал наш учитель на книгу, посвященную изысканиям в области законов Торы. Там он указал, что не может писать рекомендацию, относящуюся к содержанию книги, поскольку он не занимается учебой (с целью принятия решений) в сфере практического закона[12]. «Если он не может принимать решения в сфере закона, то каким же образом он сделался тем, кто принимает решения в делах общественных?» – так, в вызывающем тоне, вопрошали эти люди.

Из следующей истории становится ясно, что эта претензия лишена всякого основания. Величайший мудрецов, принимавших решения в сфере закона в нашу эпоху, р. Шломо Залман Оэрбах, постановил, что хотя наш учитель не занимался вопросами закона, тем не менее, когда он проясняет закон, он (р. Шломо Залман) считает его величайшим из мудрецов-законоучителей.

Когда раби Шломо Залман находился у меня дома с праздничным визитом, – это было в период, когда я был председателем финансовой комиссии Кнессета, – я спросил его, находится ли под его наблюдением «Научно-технологический институт по проблемам еврейского закона». Я рассказал ему, что получил просьбу выделить этому институту ассигнования, и объяснил, что если он находится под наблюдением р. Шломо Залмана, я обязан позаботиться об увеличенных ассигнованиях для этого института.

Его ответ был таков: институт действительно важен, и нет сомнения, что мне следовало бы помочь ему по мере моих возможностей; однако он не находится под наблюдением р. Шломо Залмана, и только в тех случаях, когда его сотрудники спрашивают мнение рава по тому или иному вопросу, он отвечает им. Я спросил р. Шломо Залмана: «Если данный институт действительно так важен, то почему бы раву не взять на себя наблюдение за ним, чтобы каждый человек мог полагаться на решения, которые там принимаются?» Рав объяснил мне, что это была бы тяжелая ответственность, и он не хотел бы нести ее единолично. Но если бы к нему присоединились еще двое мудрецов, принимающих решения в сфере закона, он согласился бы быть третьим.

Я спросил его: кто они, эти двое мудрецов, которые могли бы присоединиться? Он ответил: «Великие мудрецы Торы р. Элазар Менахем Шах и р. Йосеф Шалом Эльяшив».

Я спросил с удивлением: «Что касается рава Эльяшива – я понимаю; он известен как большой авторитет в области закона. Но наш учитель рав Шах – какое отношение он имеет к этому делу, ведь он не занимается вопросами практически исполняемого закона?»

Раби Шломо Залман ответил мне так: «Если бы р. Э. М. Шах был готов присоединиться, он оказался бы выдающимся мудрецом в практически исполняемом законе не в меньшей степени, чем в тех своих открытиях в Торе, о которых он рассказывает в ешиве. Он – великий мудрец, подобных которому нет, и если он решит заняться практически исполняемым законом, то станет величайшим из законоучителей».

Построение мира Торы

В ходе борьбы с движением ХАБАД наш учитель пришел к осознанию того, что в рамках «Агудат Исраэль» не было понимания и достаточной готовности считаться с миром Торы. Вследствие этого он пришел к выводу, что мир Торы не должен быть зависимым от внешних покровителей. Он должен быть независимым во всех общественных вопросах, а для этого он нуждается в своем собственном организационном базисе.

Так были основаны, один за другим, газета «Ятед нееман», движение «Дегель а-Тора» и орган по надзору за кашрутом, принадлежащий миру Торы, – «Шеерит Исраэль».

Наш учитель убедился в том, что, невзирая на его просьбы, печатный орган «Агудат Исраэль», газета «А-модия», отказывается прекратить поддержку движения ХАБАД, и тем более – выступить на борьбу против него; иногда в ней даже появляются объявления ХАБАДа. С другой стороны, редакция этой газеты отказалась опубликовать обращение, излагающее точку зрения нашего учителя.

Вместе с великим мудрецом Торы р. Я. И. Каневским наш учитель основал газету «Ятед нееман», предназначенную специально для бней Тора. Я уже упоминал, что невозможно даже представить себе, с какими трудностями было сопряжено создание газеты. Помимо организационной части и т. п., нужны были также большие деньги, и наш учитель, вопреки своему обычаю, лично одолжил 750 тысяч долларов у известного своей благотворительной деятельностью раби Моше Райхмана, чтобы финансировать основание газеты. (Я не знаю, могут ли читатели этой книги представить себе, что означала такая сумма двадцать лет назад).

Этот долг лежал на нем, как тяжелый камень. Наш учитель несколько раз выражал передо мной свое беспокойство и говорил, что не хочет оставлять этот мир прежде, чем погасит долг. Этот долг очень тяготил его, и он не без труда расплатился с ним.

Когда «Агудат Исраэль» отказалась выступить против «машихистского» движения ХАБАД вопреки всем уговорам и попыткам воздействовать, наш учитель сделал выводы и основал в 5749 (1989) г. организацию, представляющую мир Торы, – «Дегель а-Тора».

В 5746 (1986) г. скончался раввин Бней Брака, и на его место назначили его сына, состоявшего в движении ХАБАД. Наш учитель не был доволен этим назначением и основал независимый орган по надзору за кашрутом, специально для бней Тора – «Шеерит Исраэль». Также и это начинание, как и основание «Ятед нееман» и «Дегель а-Тора», натолкнулось на мощное сопротивление со стороны деятелей, которые не останавливались ни перед чем, чтобы обречь на неудачу планы нашего учителя.

По этой причине наш учитель увидел также необходимость основать организацию активистов и общественных деятелей, действующих во имя Торы, под названием «Лев ле-ахим», после того, как руководитель старой организации «Яд ле-ахим», близкий к движению ХАБАД, отказался подчиняться мнениям, основанным на Торе, в нескольких вопросах.

Не будем слишком удлинять наше повествование, рассказывая о делах широко освещавшихся и известных. Основание газеты и организаций такого масштаба – очень тяжелая задача даже для человека в цвете лет, и тем более – для человека на девятом десятке лет жизни. И вот о чем я хочу сообщить: наш учитель не удовлетворялся тем, что давал указания сверху. Он был активным участником этой деятельности во всех ее деталях: интересовался, подстегивал активистов; он не давал себе покоя. Только руководитель, которого предназначили для этой роли с Небес и который удостаивается особой помощи с Небес, способен к такому, вопреки законам природы и ограниченности человеческих сил.

Пасквили, которые писали против него, он хранил в особом месте и просил, чтобы после его смерти их положили к нему в могилу. Он говорил, что когда он придет на Высший суд, скажет: «Властелин мира! Я сделал все, что мне нужно было сделать, невзирая на то, что меня подвергали бесчестию, – и вот пасквили, которые против меня печатали».

«Истину и мир любите»[13]

В последний период своей жизни наш учитель испытывал неописуемые страдания и душевные муки, когда в определенных кругах посмели обвинить его во враждебности по отношению к хасидской общине и в разжигании конфликта в обществе верных Торе.

Люди, близко знавшие его, могли убедиться, как он хотел мира и стремился к нему, – только к миру! Я могу засвидетельствовать, что не было человека, который бы так любил мир и стремился к нему, как наш учитель. Он вновь и вновь повторял, что у него ничего нет ни против адморов, ни против хасидов. Когда делаются вещи, противоречащие закону и путям Торы, он обязан реагировать, и когда он выступает против какого-то отрицательного явления, он не делает различия между одним обществом и другим, между одним кругом людей и другим, между далекими от него и близкими к нему. Наш учитель ни на кого не обижался и прощал тех, кто задевал его, – однако по поводу его отношения к хасидам он высказывался много раз, письменно и устно, заявляя, что за эту клевету, – будто он преследует хасидов, – он не прощает, ибо его превращают в того, кто сеет раздор, тогда как он безгранично любит мир и стремится к нему.

После избирательной кампании 5749 (1988) г., в ходе которой «Дегель а-Тора» и «Агудат Исраэль» состязались раздельно, первый и единственный раз, наш учитель возложил на меня обязанность сделать все для их объединения, чтобы гарантировать, что два эти движения больше не пойдут на выборы в Кнессет или в местные органы власти раздельно.

В соответствии с указаниями нашего учителя я предложил «Агудат Исраэль» далеко идущие уступки, чтобы обеспечить сотрудничество, мир и совместное выступление всего еврейства харедим во всех общественных кампаниях. И я, с Б-жьей помощью, действительно имел успех в том, что было мне поручено, благодаря чрезвычайно большим уступкам со стороны нашего учителя. И с тех пор еврейство харедим действительно выступало на всех выборах в Кнессет и в муниципалитеты с объединенным списком кандидатов на основе принципов, зафиксированных в этих соглашениях.

Сила принимать решения, не отступая

При всем том огорчении и боли, которые причинял ему конфликт, наш учитель говорил, что тот, на ком лежит обязанность принимать решение, не должен отступать из-за того, что на него наклеивают ярлык «сеющего раздоры».

На учредительном съезде «Дегель а-Тора» в 5749 (1988) г. он сказал: «О нас говорят, что мы сеем раздоры… Я слышал от имени раби Йеошуа Лейба Дискина, как он объясняет слова наших мудрецов, будь благословенна их память, на стих Торы: «И оплакивали сыны Израиля Моше» (Дварим, 34:8). Наши мудрецы сказали об этом: «Сыны Израиля – это мужчины. Однако об Аароне, поскольку он любил мир и стремился к миру, – миру между человеком и его ближним и между мужем и женой, – сказано: все сыны (потомки) Израиля, то есть и мужчины, и женщины» (приведено там у Раши). Раби Йеошуа Лейб удивлялся этому: ведь в приведенном стихе Тора намеревалась сказать нечто похвальное о нашем учителе Моше; так почему же в нем упоминается, что не все сыны (потомки) Израиля плакали из-за его смерти? Ведь это, как кажется, сказано в осуждение Моше, – из-за того, что он не стремился к миру, как Аарон.

Однако в действительности в этом заключается большая похвала Моше. Аарон-священнослужитель любил мир и стремился к миру, и потому неудивительно, что все любили его. Однако обязанностью нашего учителя Моше было принимать решения, взвешивать и отдавать предпочтение в спорах и в судебной тяжбе по закону Торы между людьми; он был вынужден кого-то признавать правым, а кого-то – виновным. Были обиженные, и они обвиняли его, говоря, что он «сеет раздоры». Нет в этом заслуги – соглашаться со всеми. Тот факт, что не все сыны Израиля плакали из-за его смерти, – это великая похвала, которой удостоила Тора нашего учителя Моше, – за то, что он, исполняя свои обязанности в качестве руководителя народа, обнаружил силу принимать решение против того, кто неправ».

И действительно, эти слова подобают сказавшему их. Со стороны своих коренных душевных свойств наш учитель был из тех, кто любит мир и стремится к миру, – но он не отступал, когда, будучи руководителем, чувствовал, что обязал сказать нечто такое, что придется не по вкусу в том или другом обществе, в котором было сделано что-то вопреки Торе.

Руководитель Израиля

Руководящая деятельность нашего учителя не была ограничена только миром Торы и еврейства харедим. Он чувствовал ответственность за весь Израиль. Когда он видел, что нужно отреагировать, он выражал точку зрения Торы по вопросам, стоявшим на повестке дня, также если они и не были связаны с еврейством харедим.

Когда в Организации Объединенных Наций была принята резолюция, приравнивающая сионизм к расизму, наш учитель счел необходимым отреагировать на это. Несмотря на то, что еврейство, верное Торе, однозначным образом выступает против сионизма, он видел в этом решении акт, направленный против всего еврейского народа в целом[14].

Очень известно также выступление нашего учителя в 5750 г. (26 марта 1990 г.) на съезде движения «Дегель а-Тора» в зале «Яд Элияу» (в Тель-Авиве) перед десятью тысячами человек с речью, которая транслировалась через спутники средствами массовой информации по всему миру. Наш учитель призвал левые кибуцы задуматься о своем пути; он задал (их членам) острый вопрос: «В чем состоит ваше еврейство?» Эта речь привела к перевороту мышления у многих из них, и немало из них обратились впоследствии к нашему учителю с вопросом: в чем смысл понятия «еврей»? Как должен вести себя еврей? Многие из них даже удостоились полностью вернуться к еврейской вере и Торе в результате подобного пробуждения.

Наш учитель занял четкую позицию в связи с возвращением территорий. Он провозглашал при всякой возможности, что сионистский идеал – создание поселений во всех частях земли Израиля – не имеет ценности с точки зрения Торы. Народ Израиля сохранял себе на протяжении тысячелетий без всяких территорий, а только лишь в заслугу Торы, и потому существует обязанность вернуть часть земли Израиля, при условии, что это поможет избежать жертв[15].

Более того; у него была твердая позиция против поселений на занятых территориях. По его мнению, (их существование) бросает излишний вызов народам мира. Когда группа людей из общины харедим решила основать поселение Имануэль в Шомроне, он резко воспротивился этому и даже объявил о своей позиции в ежегодной речи на открытии ешивы «Ярхей кала» в ешиве «Поневеж». Тем, которые советовались с ним по поводу приобретения квартиры в Имануэле, он отвечал, что не следует присоединяться к этому проекту. Наш учитель подчеркивал, что помимо того, что он принципиальным образом не согласен с политикой создания поселений, он предупреждает, что тот, кто покупает там квартиру, очень рискует своими деньгами. К сожалению, упомянутое начинание закончилось банкротством; многие люди потеряли свои деньги, а в более поздний период были также и погибшие в террористических актах, не дай Б-г.

В противовес политике сионистских руководителей, наш учитель провозгласил, что государству нельзя предпринимать акции, которые могут навлечь опасность на евреев во всем мире. После побед в Войне за независимость, и особенно в Шестидневной войне, когда общество (в Израиле) было опьянено победой, наш учитель провозгласил: «Мы обязаны принимать во внимание евреев во всем мире; нам нельзя причинять им ущерб или навлекать на них опасность тем, что происходит здесь. Ненависть народов мира может пробудиться, и нужно принимать во внимание то, что может произойти в будущем, даже через десять или через двадцать лет».

«Я уверен, – сказал наш учитель, – что найдутся такие, которые станут оспаривать мои слова, и скажут: он – человек галута (изгнания), пляшущий танец «чего изволите?» перед «гоем» из-за великого страха… Это действительно так, господа мои; мы должны считаться с «гоями» и опасаться их. Мы живем в изгнании и должны быть ответственными за весь народ Израиля повсюду в мире».

Это было сказано им в 5742 (1982) году, и сегодня, через двадцать четыре года, мы можем сказать: «мудрец имеет преимущество перед пророком».

«Душу и кровь свою я отдал за нее»

В последний период жизни нашего учителя, в возрасте за восемьдесят, его самоотверженность во имя народа Израиля достигла вершины. В этот период он, жертвуя собой, взвалил на себя непосильное бремя, как в своей войне против «лисиц», портящих «виноградник Израиля» (см. Шир а-ширим, 2:15), так и в строительстве мира ешив. К нему относится то, что сказали наши мудрецы в Сифри, в недельной главе Аазину: «Так сказал Моше Израилю: сколько мук я принял за Тору, сколько трудился над ней, и сколько усердия вложил в нее… Душу и кровь мою отдал я за нее».

В свое время я спросил, по случаю, великого мудреца Торы р. Й. Ш. Эльяшива, принимает ли он по всем вопросам мнение нашего учителя р. Э. М. Шаха. Он ответил мне, что даже если есть такая тема, на которую он, возможно, смотрит иначе, он полностью поступается своим мнением и принимет точку зрения нашего учителя – по той причине, что если (мудрец Торы) несет на себе бремя народа Израиля, обращает свое внимание и отдает сердце свое всему, что появляется в повестке дня, и занимается этим самым основательным образом, то его мнение является определяющим для всех нас без исключения.

Не мне дано объять все величие нашего учителя. Великие мудрецы Торы предшествующего поколения были теми, которые видели в нем достойного короны величайшего мудреца своего поколения.

Мы уже приводили слова нашего учителя Хазон Иша из его письма, в котором он называет его (р. Шаха) «высокочтимым мудрецом Торы, которому истина любима чрезвычайно», и также слова нашего учителя р. Ицхака Зеева из его рекомендации (на книгу р. Шаха): «Он совершенно не нуждается ни в какой рекомендации от кого бы то ни было, ибо муж сей велик в Торе… как один из великих мужей нашего поколения».

Когда я обратился с вопросами к великому мудрецу Торы, автору книги Кеилот Яаков, он сказал: «Нужно спросить рава Шаха; его мускаль ришон (первоначальная предпосылка) – это даат Тора»[16]. Если мы вдумаемся в то, какую оценку давали эти гиганты духа нашему учителю, то неизбежно придем к выводу, что мы, с нашим ограниченным постижением, не удостоились понять, кем он был.

У нас с нашим ограниченным разумом нет инструментов, чтобы постичь величие нашего учителя, но мы можем взять себе в помощь его слова в соответствии со сказанным: «Не ставят памятников праведникам; слова их – память о них» (Йерушалми, Шкалим, гл. 2). В своем предисловии к книге Ави эзер (Незикин) наш учитель объясняет, каковы условия того, чтобы у человека мог быть истинный даат Тора:

Предварительное условие ко всему этому: (даат Тора возможен у человека) только после интенсивных трудов в Торе в необходимой мере, при стремлении к максимальной возможной для него ступени постижения, без всякого личного интереса или какой бы то ни было склонности, и (нужно), чтобы был его разум просветлен и чист… Это и есть то, что называют «снятием с разума оков материальности», и тогда мудрость человека и разум его – это и есть истинный даат Тора.

Как кажется, эти слова нашего учителя как нельзя более подходят к нему самому; он написал их, как бы «глядя изнутри (на самого себя)», и они говорят о той ступени, на которой он находится, – говорят больше, чем мог бы сказать любой другой человек.

И пропала мудрость

мудрецов его

Закончим наше повествование тем, что сказал наш учитель Хатам Сойфер в памятном слове об известном мудреце Торы р. Мордехае Банете, главе суда Торы Никельсбурга.

Сказал пророк Йешаяу: «Вот я снова удивлю этот народ, – и пропадет мудрость мудрецов его, и разум разумных сокроется» (Йешаяу, 29:14). Почему не сказано: «и пропадут мудрецы его», а сказано: «пропадет мудрость мудрецов его»?

Хатам Сойфер отвечает на этот вопрос так. Несомненно, что уход мудреца из мира – это тяжелый удар для мира, – но можно было бы утешится тем, что народ Израиля не останется сиротой, и ученики заполнят пустоту, оставленную смертью мудреца. Однако истина состоит в том, что уход мудреца влияет также на учеников. Все время, пока он был жив, они питались Б-жественным влиянием по «трубам», которые открыл мудрец, но после его смерти эти «трубы» закрываются, и мы нуждаемся в другом мудреце, великом в должной мере, чтобы мы вновь могли удостоиться Б-жественного влияния с высот. О подобном сказали наши мудрецы, будь благословенна их память: с вознесением пророка Элияу на небеса прекратилось излияние пророческого духа на «сынов пророков» – учеников Элияу. Вот почему сказал Йешаяу: «И пропадет мудрость мудрецов его» – не один только мудрец ушел, но и вся его мудрость с ним.

Закончен, но остался незавершенным рассказ о том, что следовало бы знать о нашем учителе, будь благословенна память об этом святом праведнике. «Не на тебе обязанность завершить эту работу, – но не свободен ты и уклониться от нее» (Пиркей авот, 2:16).

Я заканчиваю эту часть книги[17] словами нашего учителя Хазон Иша (Орах хаим, конец гл. 64), которые разъяснят нам, сколько мысли и углубленных раздумий следует нам вложить в каждую деталь, упоминаемую в книге: «Слова мудрецов-ришоним, будь благословенна их память, также и там, где они основаны на оценке, производимой ими посредством разума, – это раздел Торы в полноте и совершенстве его, и мы обязаны вести себя в соответствии с их словами. И слова их, дошедшие до нас в их книгах, – это те судьи, которые есть в наши дни, как будто они живут с нами сегодня. И нельзя уклоняться от них».

Я возвращаюсь к тому, о чем просил в предисловии к этой книге. Дорогой читатель! Не читай ее так, как читают просто интересные рассказы! Не читай написанное в ней быстро, в один присест, ибо тогда упустишь главное! Пожалуйста, читай каждый рассказ отдельно от других; останавливайся ненадолго между ними, чтобы сделать перерыв и хорошо подумать, чему каждый из них должен нас научить и как можно на практике воплотить это в жизнь. Изучай слова великих мудрецов Торы и внимай им, ведь они и есть сама Тора и нравственный урок ее; учи их так, как учат книгу по мусару (совершенствованию душевных качеств), – так, чтобы слова ее вошли в глубину твоего сердца.

И когда ты отложишь эту книгу, поищи во всем, что ты учил: нет ли там того, что ты можешь исполнить (Игерет Рамбан).

ПРИЛОЖЕНИЕ

ИЗ БЕСЕД РАВА Ш. ЛОРЕНЦА С ИЗВЕСТНЫМИ ПОЛИТИЧЕСКИМИ ДЕЯТЕЛЯМИ

(Из его книги Милуэй Шломо)

С Бен Гурионом

Встретив Д. Бен Гуриона после того, как тот оставил должность главы правительства, я спросил его, сожалеет ли он, оглядываясь назад, о чем-либо из того, что сделал за время пребывания на этом посту. «Нет! – ответил тот. – Кроме одного моего решения: об освобождении учащихся ешив от военной службы». «Интересно, – спросил я, – почему же это сожаление пробудилось только теперь, когда у Вас уже нет возможности что-либо предпринять, а не раньше, пока были у власти?» Бен Гурион, застигнутый этим вопросом врасплох, задумался. Он долго колебался и размышлял… Прошли десять, пятнадцать минут; он покрылся потом от напряжения, а ответа не было.

И тогда я сказал ему: «Жаль Ваших усилий. Слушайте, и я отвечу. С точки зрения человеческой логики нет ответа на этот вопрос, – но для нас, людей, вооруженных верой, тайна здесь простая и давно известная: «Сердца царей и сановников – в руках Г-спода» (Мишлей, 21:1)! Все время, пока Вы были главой правительства и военным министром, Ваше сердце было в Его руках, и Вы не могли осуществить свое личное желание – мобилизовать учащихся ешив. Но теперь, когда Вы оставили должность, Ваше сердце вновь в Вашей власти, и Вы раскаиваетесь – в соответствии с Вашим личным желанием!»

Я должен отметить, что задавал тот же самый вопрос и Моше Даяну, который был военным министром в течение многих лет и много помогал, самыми разными путями, делу освобождения от службы учащихся ешив. Его ответ был точно таким же, как ответ Бен Гуриона.

С Голдой Меир

Однажды ко мне обратилась Голда Меир, глава правительства, со словами: «Рав Лоренц! Я очень обеспокоена – до такой степени, что вот уже много ночей не могу сомкнуть глаз…» Я спросил ее: из-за положения в сфере безопасности? Она ответила, что положение в сфере безопасности очень и очень тяжелое, но она полна уверенности, что мы с этим справимся. Я продолжал спрашивать: из-за экономического положения? Она ответила, что положение и там очень и очень тяжелое, но она совершенно уверена, что мы и с этим справимся. Я спросил: из-за положения в сфере общественных отношений? Она ответила теми же самыми словами, и так – на все остальные мои вопросы. Я удивился: «Если Вы так уверены, что мы справимся со всеми трудностями, почему же Вы настолько обеспокоены, что не можете спать по ночам?» Ответ ее был неожиданным: «Я беспокоюсь о том, что придет день, и мои сыновья и внуки скажут себе: зачем нам бороться со всеми этими многочисленными проблемами в нашей стране, если мы можем жить приятной и обеспеченной жизнью в Соединенных Штатах? И оставят нашу страну!»

В ответ я спросил ее: «Есть ли у Вас подобные опасения относительно моих детей и внуков?» Она ответила: «Нет! Относительно Ваших внуков и последующих поколений я совершенно уверена, что они не оставят нашу землю, поскольку связаны с ней всеми фибрами своей души!» И тогда я обратился к ней с такими словами: «Разрешите задать Вам еще один вопрос – возможно, не очень приятный: с одной стороны, Вы обеспокоены, что Ваши внуки оставят эту страну, а с другой – совершенно уверены, что наши потомки не сделают этого. И если это так, то зачем же Вы всю свою жизнь воевали против системы образования и воспитания харедим?» Ответ ее был таков: «Поверьте мне, рав Лоренц: я часто думаю о том, что ошибалась!»

(Заметим, что слова Голды Меир оказались «пророческими». Многие сотни тысяч бывших израильтян, выходцев из самых преуспевающих «сионистских» семей, живут ныне в США и других странах, и среди них – многие дети и внуки бывших и настоящих руководителей государства. Примеч. перев.)

С президентом США Гарри Труменом

В свое время, находясь в Соединенных Штатах, я встретился с президентом этой страны Гарри Труменом в Канзас-Сити, где он жил, вместе с р. Соломоном, одним из раввинов этого города. Г-н президент сказал мне: «Я рад возможности объяснить раву (Лоренцу), почему я решил признать государство Израиль, несмотря на то, что это (как казалось) противоречило интересам Соединенных Штатов, – ведь это означало отдать предпочтение шестистам пятидесяти тысячам евреев в их государстве вопреки воле десятков миллионов арабов вокруг него! И, как известно, в моем городе (в ответ на это решение) одна из газет вышла под заголовком: «Трумен – предатель!»»

И он продолжал свои слова: «В детстве я рос в в таком месте, где по соседству жили еврейские семьи. Я очень уважал их; по субботам я зажигал и гасил свет в одной из этих семей и получал в награду кусочек халы.

У моего отца был обычай читать со мной по воскресеньям Священное писание, и когда мы читали о персидском царе Кореше, который разрешил евреям вернуться в землю Егуды и отстроить Храм в Иерусалиме, я думал: однажды я стану президентом Соединенных Штатов Америки (а это, как он заметил, – мечта каждого американского мальчишки), и тогда я сделаю то же самое, что сделал в свое время царь Кореш!

Мечта исполнилась, и когда ваш президент Хаим Вайцман приехал ко мне, привез в подарок свиток Торы и попросил меня приказать моему посланнику в Организации Объединенных Наций поддержать вашу страну, я вспомнил обо всем, что было у меня на сердце в детстве.

Понятно, что эти воспоминания о переживаниях детства не могли быть поводом для действий, противоречащих интересам Америки. Почему же я, при всем этом, принял решение в вашу пользу и признал государство Израиль?

Причина в том, что только два человека – я и Сталин – знают о страшной опасности, нависшей над миром» (наш разговор происходил после разрушения двух японских городов, Хиросимы и Нагасаки, атомными бомбами). Он продолжал: «Эта страшная угроза – атомной войны, которая разрушит все, – будет и далее нависать над миром, и еще большая угроза – оставить обитателей мира в положении, которое хуже смерти… И если у меня еще осталось желание жить дальше, то лишь потому, что я верю, что так же, как в прошлом, три тысячи лет назад, вы, евреи, своей Торой спасли человечество, пребывавшее тогда в дикости, точно так же и теперь, – я в это верю и жду этого, – вы, еврейский народ, вновь сумеете озарить и исцелить жестокие сердца нашей эпохи, и спасете мир от полного уничтожения!»

Вернувшись в страну Израиля после этой примечательной встречи, я процитировал слова президента Трумена с трибуны Кнессета, чтобы узнали наши «народные избранники», чего ждут руководители мира от народа Израиля, и моя речь была застенографирована и помещена на вечное хранение в официальных документах Кнессета.

«И если мы не оправдаем надежд народов мира, – пишет р. Ш. Лоренц, – то даже друзья наши повернутся к нам спиной и будут действовать только в соответствии со своими интересами. И тогда они отдадут предпочтение сотням миллионов арабов, миллиарду мусульман, а не горстке евреев… Наш долг – заботиться об освящении имени Всевышнего, и тогда мы удостоимся того, что Святой благословенный исполнит Свое обещание, и наши проблемы обретут решение самым благоприятным для нас образом с приходом пророка Элияу – вскоре, в наши дни. Амен».

  1. Наш учитель имеет в виду благословение, которое мы произносим, в частности, при радостных событиях.
  2. «От Дана до Бер Шевы» – принятое в Писании и у наших мудрецов выражение, означающее «от края до края земли Израиля»: область колена Дана находится на севере земли Израиля, а город Бер Шева – на юге.
  3. Ай Гаон – великий мудрец Торы Х – ХI в., сын рава Шриры Гаона, глава ешивы «Пумбедита» в Вавилоне. Отвечал на тысячи вопросов, посылаемых ему евреями из всех областей Азии, Европы и северной Африки.
  4. БАГАЦ – высшая инстанция в светской судебной системе Израиля.
  5. Так ответил своим ученикам один из мудрецов Торы, которому однажды пришлось отказаться от результатов своих долгих трудов, на их вопрос о том, что же будет с той наградой с Небес, которую он должен был получить за эти труды (см. Псахим, 22б).
  6. Сфарадим (от Сфарад – Испания) – это евреи, происходящие из стран Востока.
  7. «Бней Акива» – молодежное движение, стоящее на идеологической платформе «Мизрахи».
  8. «А-цофе» – ежедневная газета, отражающая взгляды движения «Мизрахи».
  9. «День Иерусалима» отмечается ежегодно в среде нерелигиозных и движением «Мизрахи» 28-го числа месяца ияр в память об объединении города в ходе Шестидневной войны в 1967 г.
  10. По отношению к еврею-грешнику. Там имеется в виду случай, когда перед человеком стоит выбор, какую из двух заповедей исполнить: либо помочь человеку, которого ненавидишь, нагрузить его осла в случае, когда этот осел упал под грузом (после того, как он был разгружен и поднят на ноги), – или же помочь другому человеку, которого любишь, разгрузить его упавшего под грузом осла.
  11. Дурное побуждение, всегда препятствующее исполнению заповедей, больше мешает помочь тому, кого ненавидишь.
  12. Целью его учебы и, в частности, уроков в ешиве «Поневеж», подготовке которых он отдавал столько времени и сил, было углубленное исследование Гемары, а не решение конкретных вопросов в области практически исполняемого закона.
  13. См. Зехария, 8:19.
  14. Подчеркнем еще раз, что еврейство, верное Торе, осуждает сионизм за его попытку решения «еврейского вопроса» методами, противоречащими Торе, в то время как критика сионизма со стороны других сил не имеет с этим ничего общего; она, как правило, является лишь новой, с исторической точки зрения, формой антисемитизма и его прикрытием.
  15. Следует отметить при этом, что он, вместе с тем, резко выступил против «соглашений Осло». Он не доверял левому правительству Рабина и полагал, что эти соглашения не обеспечивают спасение жизней, что было для него непременным условием всяких соглашений, и также считал, что нет уверенности в их успехе; фракция «Агудат Исраэль» проголосовала против них. С течением времени позиция общества харедим по отношению к соглашениям Осло определилась как резко отрицательная.
  16. Другими словами, даже его первоначальная предпосылка, которая обычно лишь создает основу для дальнейших размышлений и должна быть проверена, соответствует ли она всей совокупности знаний и методов Торы, у нашего учителя не вызывает никаких сомнений в этом отношении.
  17. Автор имеет в виду данный том, посвященный трем величайшим мудрецам Торы; к настоящему времени на языке иврит уже вышел второй том, посвященный целому ряду других великих мудрецов.

http://www.beerot.ru/?p=9544