Можно ли нарушить Шаббат в большей или меньшей степени?
Например, зависит ли наказание за перенос в Шаббат из одного владения в другое от количества того, что выносят? Попробуем разобрать этот вопрос, несомненно, волнующий многих.
Известно, что в праздник разрешается варить еду, необходимую для праздника. Написано, что вместе с едой, необходимой для праздника, можно добавить в кастрюлю также еду, в которой нет нужды. Это разрешено не только по закону Торы, нет также и постановления мудрецов, которое запрещало бы такое действие. Комментарий Рашбо делает из этого вывод, что если при совершении запрещенной работы в Шаббат, например, для нужд больного, выполняют больший объем работы, чем необходимо, в этом нет запрета Торы, иначе мудрецы запретили бы это и в праздник.
Тем не менее, выполнение дополнительной работы в Шаббат запрещено мудрецами. Тосафот тоже придерживаются этого мнения.
В трактате Менахот написано, что если больному необходимы две ягоды, и есть две ветки, на каждой из которых растет одна ягода, и одна ветка, на которой растут три ягоды, то следует сорвать ветку с тремя ягодами, так при этом совершается меньшее нарушение Шаббата. Рабейну Нисим говорит: из этого следует сделать вывод, что если бы было две ветки, на одной из которых растут две ягоды, а на другой – три, то сорвать ветку с тремя ягодами вместо двух – это запрет Торы. То есть, по мнению Рабейну Нисима, выполнение большего объема работы запрещено Торой.
Более поздние комментаторы обсуждают эти мнения, приводя доказательства в пользу каждого из них.
Что касается практической алахи, Шулхан Арух пишет, что то, что сварили в Шаббат для больного, жизнь которого подвергается опасности, нельзя есть здоровому, так как существует опасение, что он специально сварит больше для себя. Однако Шулхан Арух не объясняет, каков источник запрета варить больше, чем необходимо – закон Торы, или постановление мудрецов. «Мишна Брура» (318:13) пишет, что это запрет Торы.
Можно предположить, что тот же самый принцип распространяется и на работу «вынос из одного владения в другое» – увеличение количества или размера вынесенных предметов означает, что было сделано большее нарушение.
Разберем это более подробно.
В трактате Шаббат (6б) говорится, что существует тридцать девять видов запрещенных работ. Талмуд указывает, что для некоторых видов работ есть определенная минимальная мера. Например, в работе «писать» мера – это две буквы (Шаббат, 73а). Тот, кто преднамеренно нарушил Шаббат, совершив запрещенную работу, подлежит наказанию суда только при условии, что он сделал этот минимальный объем работы. Поэтому тот, кто написал только одну букву, хоть и нарушил запрет Торы, не подлежит наказанию суда. То же самое относится к случаю, когда запрет был нарушен непреднамеренно, – если нарушение не достигло минимальной меры, то нарушитель не должен приносить грехоочистительную жертву. В других видах работ, например, в работе «строительство», любое, даже самое минимальное, действие влечет за собой наказание (Шаббат, 102б).
Поговорим подробнее о выносе из одного владения в другое. Талмуд говорит, что количество еды, вынеся которое человек подлежит наказанию суда, – это «размером с сушеный инжир» (Шаббат, 76б). Очевидно, что хоть вынос небольшого количества еды и запрещен Торой, есть разница между выносом количества, меньшего, чем инжир, и количества, большего, чем инжир. Тем не менее, ответа на вопрос, заданный в начале, мы не нашли. Ведь тот, кто преднамеренно вынес в Шаббат одно яблоко (а яблоко больше инжира), и тот, кто преднамеренно вынес восемнадцать килограмм яблок, подлежат наказанию в суде в абсолютно равной степени. Поэтому пока не ясно, было ли нарушение, совершенное вторым, хуже, чем нарушение, совершенное первым.
Для того чтобы получить ответ на этот вопрос, нам необходимо, в первую очередь, обратиться к трактату Бейца. Там (17а) написано следующее: «Женщина [может] наполнить всю кастрюлю мясом, даже если [на праздник] ей нужен только один кусок». То есть, в праздник не только разрешается готовить еду. В процессе приготовления необходимой на праздник пищи, можно также приготовить еду, которая на праздник не нужна. Запрещено только готовить еду для непраздничных нужд отдельно. Из этого можно сделать вывод, что варка большого количества еды в праздник, с точки зрения закона Торы, ничем не отличается от варки малого количества еды.
В трактате Хулин (15б) есть отрывок, который, на первый взгляд, обсуждает подобную тему относительно Шаббата. Там написано так: «если для [спасения] больного режут скотину в Шаббат [с тем, чтобы приготовить жизненно необходимое ему блюдо], здоровому можно есть мясо этой скотины [только] в сыром виде. В чем причина этого? Так как даже минимальное количество мяса невозможно получить, не зарезав животное, то его режут именно для больного. Но то, что было сварено в Шаббат для больного, запрещено здоровому [по постановлению мудрецов], так как [мудрецы] опасаются, что сварят больше специально для него [для здорового]».
Отсюда видно, что в Шаббат больному (жизни которого угрожает опасность) можно сварить ровно столько еды, сколько ему необходимо. Добавлять сколько-нибудь к этому количеству нельзя. Причем запрет настолько строг, что мудрецы специально запретили здоровым людям есть даже еду, сваренную разрешенным способом в Шаббат, чтобы оградить их от нарушения этого запрета.
Комментарий Рашбо (на Хулин, 15б) утверждает, что если бы варка дополнительного к необходимому для больного количества еды в Шаббат была запрещена Торой, то мудрецы обязательно запретили бы варить дополнительную еду в праздник. Из того, что такого запрета не существует (ведь мы уже сказали, что в праздник можно сварить больше, чем то, что необходимо), следует вывод, что и в Шаббат подобное добавление запрещено только по постановлению мудрецов, а не по закону Торы.
Тогда возникает вопрос, почему же мудрецы запретили здоровому человеку употреблять сваренное разрешенным способом мясо в Шаббат. Ведь если запрет добавлять мясо – это запрет мудрецов, то они, скорее всего, не вынесли бы еще одно постановление, чтобы оградить людей от нарушения первого запрета. Этот вопрос основан на принципе, по которому законы мудрецов предохраняют только от нарушения заповедей Торы, но не от нарушения заповедей, введенных самими мудрецами.
На это Рашбо отвечает, что постановление было введено для того, чтобы в кастрюлю не добавили еду уже после того, как поставили ее на огонь. Такое действие является нарушением закона Торы по всем мнениям, и не удивительно, что мудрецы ввели закон, ограждающий людей от его совершения. Что же касается добавления мяса в кастрюлю до того, как ее поставили на огонь, то в этом запрета Торы нет. Возникает вопрос, нет ли запрета так делать по словам мудрецов.
Рашбо утверждает, что такой запрет, несомненно, есть, и в доказательство приводит отрывок из трактата Менахот (64а-б): «Спрашивает Рова: если есть больной, для спасения жизни которого необходимо два инжира, и есть две ветки, на каждой из которых растет один инжир, и еще одна ветка, на которой растут три инжира, какую из них нужно [срезать с дерева, таким образом нарушив Шаббат, и] дать [больному]? Следует ли дать ему два инжира, ибо это то, что ему необходимо, или дать ему три инжира, чтобы меньше резать? Очевидно, что ему надо дать три инжира. То, о чем говорил раби Ишмаэль, [который фигурирует в мишне] – это [случай], когда чем меньше кормят больного, тем меньше приходится совершать [запрещенную в Шаббат] жатву. Здесь же [дело обстоит наоборот], если мы дадим ему меньше еды, нам придется совершить больший объем [запрещенной в Шаббат] работы. [Поэтому больному,] несомненно, дают три инжира!»
Рашбо пишет, что для Талмуда было очевидно, что если бы было всего две ветки, одна с тремя инжирами, и одна – с двумя, то нельзя было бы срезать ветку с тремя инжирами, хоть срезание одной ветки – это всего лишь одно действие. Следовательно, говорит Рашбо, дополнительный объем работы все же запрещен. Но запрещен только по словам мудрецов, а не по закону Торы!
Автор книги «Минхат Хинух» (заповедь 32, стр. 178, см. также «Захор ла-Авраам», комментарий на «Яд а-Хазака», Шаббат, 2:8) утверждает: доказать, что в варке лишнего мяса нет запрета Торы, можно из написанного в трактате Хулин, независимо от того, можно делать так в праздник, или нет. Он пишет, что если Тора запрещает выполнять лишнюю работу, значит, для больного [жизни которого угрожает опасность] можно резать животное или птицу только минимального необходимого для него размера. Если бы увеличение объема работы было запрещено по закону Торы, то мудрецы должны были бы запретить здоровому человеку есть мясо зарезанного таким образом животного даже в сыром виде. Ведь они должны были опасаться, что здоровый специально выберет более крупное животное, чтобы ему тоже досталось мясо! Из того, что мудрецы разрешили здоровому есть сырое мясо животного, которое зарезали [кошерным способом] в Шаббат для больного, можно сделать вывод, что необходимость выбрать животное минимального размера – это постановление мудрецов. И, руководствуясь принципом, по которому мудрецы не выносят постановление, призванное оградить человека от нарушения других постановлений мудрецов, мудрецы не запретили здоровому человеку есть сырое мясо.
Тосафот (Менахот 64а, ד״ה שתים) тоже утверждают, что речь идет только о запрете мудрецов. Тосафот приводят отрывок из трактата Эрувин (68а), где описывается случай, когда в день обрезания, который пришелся на Шаббат, пролилась горячая вода, предназначенная для ребенка. Талмуд пишет, что если нееврей будет греть воду для его матери (которая на восьмой день еще не оправилась после родов), то можно также добавить воды и для нужд ребенка. Тосафот утверждают, что так как добавление лишней воды для нагрева в Шаббат – это запрет мудрецов, то во время обрезания это мог бы сделать даже еврей, так как в подобном случае мудрецы не запретили добавлять воду, увеличивая таким образом объем работы.
Но рабейну Нисим (в комментарии на Рифа, Бейца, 9б) пишет, что он не может согласиться с мнением Тосафот и Рашбо. Для того, чтобы понять причину этого, надо еще раз внимательно рассмотреть, что написано в трактате Менахот. Талмуд задает вопрос: что лучше, отрезать две ветки, на каждой из которых растет один инжир, или одну ветку, на которой растет три инжира. Рабейну Нисим утверждает, что если бы срезание ветки с лишним, не нужным больному инжиром было запрещено по словам мудрецов, то вопрос, который задает Талмуд, просто не имел бы смысла. Ведь совершенно очевидно, что срезание каждой из веток с одним инжиром запрещено Торой. В случае альтернативы между нарушением закона Торы и нарушением постановления мудрецов, даже для нужд больного, предпочтение однозначно отдается нарушению запрета мудрецов. Поэтому вопрос, который задает Талмуд, правомерен, только если оба действия – срезание двух веток с одним инжиром и срезание одной ветки с тремя инжирами – запрещены Торой. Следовательно, срезание лишнего инжира, равно как и варка лишнего куска мяса в Шаббат, запрещены Торой.
Почему же подобное действие не запрещено в праздник? Рабейну Нисим приводит несколько ответов на этот вопрос. Во-первых, говорит он, даже если в Шаббат возникает необходимость произвести какую-то (в обычной ситуации запрещенную) работу для больного, в общем смысле, запрет на работу в Шаббат не отменяется. Поэтому для больного можно делать только тот минимум, который ему необходим. Любое дополнительное нарушение Шаббата в таком контексте – это запрет Торы.
Праздник принципиально отличается от Шаббата. Приготовление еды в праздник разрешено. Поэтому, даже если готовят слишком много, в этом нет запрета.
Кроме того, говорит рабейну Нисим, добавочная работа имеет тот же статус, что и основная. Тот, кто варит кусок мяса в Шаббат, нарушает закон Торы. Поэтому тот, кто добавляет в кастрюлю еще один кусок, даже до того, как ее поставили на огонь, тоже нарушает запрет Торы. Сварить кусок мяса в праздник разрешается. Поэтому тот, кто добавит в кастрюлю лишний кусок мяса, тоже ничего не нарушит.
Изучив слова рабейну Нисима, следует задать вопрос: ведь «Минхат Хинух» уже привел доказательство из трактата Хулин, что увеличение объема работы не запрещено Торой. Доказательство основывалось на том, что здоровому человеку не запретили в Шаббат есть мясо животного, которое было зарезано в этот же Шаббат для больного. Почему же мудрецы не запретили это, чтобы оградить человека от соблазна зарезать большое животное вместо маленького? На этот вопрос отвечает автор книги «Имрей Бина». Он пишет (Шаббат, 17), что с точки зрения законов Шаббата зарезать большое животное или зарезать маленькое – это одно и то же. Ведь работа, которая при этом производится – это «отнятие души», то есть убийство животного. У любого животного ровно одна «душа», или одна жизнь, независимо от его размера. Поэтому нельзя сказать, что тот, кто убил большое животное, нарушил Шаббат больше, чем тот, кто убил маленькое. [Или, словами Талмуда (Шаббат, 12а и 107б), «тот, кто убивает вошь в Шаббат, как будто убивает верблюда».] И это не похоже на случай с отрезанием инжира, который разбирается в трактате Менахот. Работа «собирать урожай», о которой идет речь там, определяется как «оторвать объект от места, из которого он произрастает» (Шаббат, 107б, см. также Шаббат, 81б и комментарий Раши). Тот, кто отрезает ветку с тремя инжирами, прерывает пропитание сразу трех инжиров. Поэтому совершенная им работа больше, чем работа, совершенная при отрывании одного инжира, хотя в обоих случаях он перерезает только одну ветку.
Тем не менее, сам же автор книги «Имрей Бина» приводит слова Ритва в комментарии на трактат Эрувин (68а): невозможно сказать, что ветка разделяется на инжиры, так же, как невозможно сказать, что тот, кто варит один большой кусок, нарушает Шаббат меньше, чем тот, кто варит два маленьких кусочка.
Я бы добавил к этому, что взгляд на этот вопрос зависит от того, как смотреть на работу коцер – «собирать урожай». Тосафот (Шаббат, 74б) пишут, что срезание веток дерева, когда в них нет никакой нужды, вообще не считается работой в Шаббат. Если так, то становится понятно, что срезание ветки с тремя инжирами можно в определенном смысле рассматривать как три разных действия. С другой стороны, животное составляет единое целое, поэтому зарезав животное, человек совершает только одно единственное действие.
Автор книги «Иглей Таль» (Коцер, 30) объясняет, что Раши и Рамбам придерживаются мнения, противоположного мнению Тосафот. Они считают, что просто срезая ветку дерева, на которой нет фруктов и которая ему вообще не нужна, человек совершает запрещенную работу в Шаббат. С моей точки зрения, по этому мнению работа «отнятие души» ничем не отличается от работы «сбор урожая». Ибо ветку надо рассматривать как одно целое. Ведь если бы на этой ветке вообще не было инжира, все равно срезание такой ветки было бы запрещено Торой. И срезание каждого ее элемента, будь то плод, лист или просто кусок дерева, наказуемо по закону Торы, если в срезанной части есть соответствующая мера (см. «Минхат Хинух», Коцер, пункт 3). То есть, все части ветки таят в себе потенциал нарушения с их помощью запрета «сбор урожая»; в этом смысле между ними нет разницы. Поэтому нет причины рассматривать каждый инжир как отдельный элемент. Ведь все плоды – часть единого однородного целого. Если кто-то срезает всю ветку сразу, то тем самым совершает только одну работу в Шаббат, ибо прерывает пропитание всего этого целого, включая все его элементы, одним действием.
Более того, в книге «Авней Незер» (48, пункт 23) автор пишет, что плоды, находящиеся на дереве, не рассматриваются как отдельная сущность. Они являются неотъемлемой и неразличимой частью дерева.
То же самое относится и к забиванию животного. Животное есть одно однородное целое. Автор книги «Авней Незер» (198, пункты 5, 8, 9) пишет, что тот, кто отрезает от живого существа кусок в Шаббат, тоже производит работу «отнятие души». То есть каждая часть животного таит в себе потенциал нарушения с ее помощью запрета, так же как каждый лист дерева. Получается, что забивание животного полностью аналогично срезанию ветки: хоть жизнь каждого элемента и можно было прервать отдельно, убийство животного – это прерывание жизни всего животного одним действием. Так и срезание ветки, на которой растут другие ветки, листья и плоды – это прерывание жизни всей этой системы.
И если Тора говорит нам, что, хоть и было совершено только одно действие – срезание ветки – масштаб нарушения зависит от размера того, что было срезано, то же самое надо сказать и о забивании животного: масштаб нарушения зависит от его размера. Поэтому неудивительно, что автор книг «Иглей Таль» и «Авней Незер» защищает точку зрения Рашбо (его слова приведены ниже), по которой увеличение объема работы запрещено мудрецами. Взгляды, которые он высказал в своих книгах, последовательно приводят к выводу, что между зарезанием животного и срезанием ветки дерева нет никакой принципиальной разницы. Увеличение объема этих работ, так же, как и любых других работ, запрещенных в Шаббат – это запрет мудрецов!
Кроме того, следуя этому мнению, надо сказать, что срезание ветки с малым количеством древесины и листьев – это меньший запрет, чем срезание ветки с большим количеством оных. И если есть две ветки, каждая с двумя инжирами, то срезая их для больного, следует выбрать меньшую.
Теперь, чтобы лучше понять слова Рашбо, мы должны задуматься, как бы он ответил на аргумент рабейну Нисима. Напомним, что он сказал. Если в трактате Менахот рассматривается вопрос, что является меньшим нарушением: отрезать две ветки с одним инжиром, или одну ветку с тремя инжирами, – значит, оба варианта считаются нарушениями закона Торы. Иначе Талмуд даже не стал бы противопоставлять их. Если так, то как этот отрывок понимали Рашбо и Тосафот, которые считали, что отрезать лишний инжир – это запрет мудрецов?
Авторы книг «Сфат Эмет» (на Менахот, 64а) и «Авней Незер» (Орах Хаим, 157) дают похожие ответы на этот вопрос. Они пишут, что речь идет о еде, которая необходима для тяжело больного человека. Поэтому в данной ситуации срезание инжира разрешено Торой. И даже тот, кто нарушит закон, описанный в трактате Менахот, и срежет две ветки, на каждой из которых растет только один инжир (вместо одной, на которой растут три инжира), нарушит только закон мудрецов, так как больному необходимы оба инжира. Каждая ветка будет срезана специально для больного, и закон Торы нарушен не будет, поэтому Талмуд там сопоставляет два запрета мудрецов. Следовательно, этот случай не может служить доказательством того, что срезание лишнего инжира – это отдельный запрет Торы.
Автор книги «Диврей Ирмияу» дает еще один ответ на этот вопрос. Он пишет (Комментарий «Яд а-Хазака», Шаббат 2:8), что именно в этом и заключается вопрос, который задает Талмуд в трактате Менахот: является срезание лишнего инжира запретом Торы или запретом мудрецов. И из того, что следует отрезать лишний инжир с тем, чтобы избежать отрезание лишней ветки, следует сделать вывод, что отрезание лишнего инжира – это всего лишь запрет мудрецов. (Так как в противном случае было бы лучше срезать две ветки и ограничить нарушение Шаббата тем, что необходимо больному.)
Рав Эльханан Буним Вассерман в книге «Ковец Шиурим» (Бейца, 48) пишет, что слова Тосафот и Рашбо на первый взгляд противоречат общему принципу. Этот принцип просматривается в словах Рамбама (Законы Назирута, 5:10): «назир, который весь день пил вино, хоть каждая мера, которую он выпивает, и является грехом перед Небесами, подвергается бичеванию только один раз». Из этого видно, что одно «большое» действие – это большее нарушение Торы, чем одно «маленькое» действие.
Рав Вассерман отвечает, что есть принципиальная разница между запретом совершать работу в Шаббат и другими запретами Торы. Запрет совершать работу в Шаббат состоит из двух составляющих. Одна – это действие, производимое человеком; другая – это сама работа, которая происходит в результате этого действия. Разницу между ними можно проследить, изучив отрывок из трактата Шаббат (3б). Там идет речь о человеке, который приклеил тесто к стенке печи в Шаббат с тем, чтобы испечь хлеб. Несмотря на то, что он уже сделал все необходимое для того, чтобы испечь хлеб, его можно спасти от наказания, вытащив тесто из печи до того, как оно испеклось наполовину (по другим мнениям – на треть). То есть, для того, чтобы нарушитель получил наказание, необходимо не только чтобы он совершил запрещенное действие, но чтобы это действие привело к определенному результату. Еще один пример этого – тот, кто поставил на огонь кастрюлю с едой незадолго до окончания Шаббата, или незадолго до его начала. В первом случае он совершил действие, необходимое для варки. Но из-за того, что еда не успеет свариться в Шаббат даже наполовину, он не подлежит наказанию. Во втором случае еда варится в Шаббат. Но из-за того, что действие, зависящее от человека, было сделано еще до Шаббата, в этой варке вообще нет запрета Торы (но есть запрет мудрецов). Только если обе составляющие – и действие, которое совершает человек, и сам процесс варки – имели место в Шаббат, человек, который варил таким образом, подлежит наказанию.
Рав Вассерман пишет, что в Шаббат, когда человек по определению делает только часть того, что необходимо для нарушения, запрет увеличивать объем работы – это запрет мудрецов. Ведь действие, необходимое для того, чтобы оторвать ветку, на которой растет один инжир, и действие, необходимое для того, чтобы оторвать ветку с тремя инжирами, ничем не отличаются друг от друга. И только результаты этих действий отличны друг от друга; в одном случае только один инжир теряет связь с источником пропитания, а в другом – три инжира. То же самое относится к варке: нет принципиальной разницы между нагреванием маленькой кастрюли и нагреванием большой кастрюли. Только результаты этих действий отличны друг от друга: в одном случае вареной еды будет меньше, чем в другом.
Но слова рава Вассермана требуют дополнительного объяснения. Во-первых, случай с назиром не похож на случай с варкой, срезанием ветки или выносом яблок из одного владения в другое. Во всех этих случаях вся работа была проделана разом. Поэтому возникает вопрос, важен ли объем работы, проделанный этим действием. С другой стороны, назир не выпивает все вино одним глотком. Рамбам пишет, что он пьет его весь день. Поэтому неудивительно, что каждый стакан (точнее, каждая мера ревиит) – это отдельное нарушение.
Кроме того, далеко не все работы в Шаббат обладают свойством варки, при котором человек только создает необходимые условия для того, чтобы работа сделалась в Шаббат, но подлежит наказанию только при условии, что варка действительно имела место. Например, работа «сеять» обладает прямо противоположным свойством – тот, кто положил или бросил зерно в землю, подлежит наказанию, даже если это зерно потом вытащили из земли, и оно так и не смогло прижиться (см. «Иглей Таль», Зореа, 8). То есть в данном случае достаточно создать условия для прорастания зерна. Дальнейшая судьба этого зерна уже не влияет на статус того, кто совершил эту работу.
После всего сказанного давайте посмотрим, что пишут законодатели.
Шулхан Арух (Орах Хаим, 318:2) пишет: «Если в Шаббат забили животное для больного, независимо от того, был ли он болен еще до наступления Шаббата или заболел в сам Шаббат, здоровому человеку можно есть это мясо в сыром виде, но не в вареном. Но если сварили для больного, то здоровому или неопасно больному запрещено есть это, так как существует опасение, что сварят больше специально для него».
«Мишна Брура» (пункт 13) пишет: «сварят больше, положив в кастрюлю мясо – и если специально увеличивают количество для здорового, это запрещено Торой. Это относится даже к случаю, когда разом кладут все [и то, что необходимо для больного, и то, что хотят сварить для здорового] в кастрюлю прежде, чем поставить ее на огонь. Но есть мнение, по которому, если кладут все одновременно, то это запрет мудрецов… И нужно следовать мнению, что это запрет Торы».
Шулхан Арух (Орах Хаим, 328:16) также приводит закон, связанный со срыванием инжира: «Если определили, что больному необходимо два инжира, и нашли только два инжира на двух ветках, и одну ветку с тремя инжирами, то следует срезать одну ветку. Но если было две ветки – одна с двумя инжирами, а одна – с тремя, то следует срезать ветку с двумя». «Мишна Брура» (пункт 44) комментирует, что в любом виде работ в Шаббат запрещено делать больше, чем то, что необходимо больному.
Теперь мы рассмотрим еще один источник, который касается именно выноса: имеет ли значение, сколько человек выносит в Шаббат? Это обсуждает рав Меир Симха а-Коэн из Двинска в книге «Ор Самеах» (Шаббат, 18:1).
В первую очередь, он подчеркивает, что между разными работами есть разница. Тот, кто режет животное в Шаббат, выполняет одинаковое количество работы независимо от размера животного. Причина в том, что работа – это «отнять душу», и у любого животного есть только одна душа, или одна жизнь, которую у него отнимают. С другой стороны, тот, кто срезает ветку с инжиром, выполняет разный объем работы, в зависимости от того, сколько инжира росло на этой ветке. Что касается работы, связанной с печением или варкой, то здесь действие, совершаемое человеком – это всего лишь первопричина, из которой впоследствии может последовать нарушение Шаббата, когда еда сварится наполовину (или на треть). [Конечно, уже в том, что еду ставят на огонь в Шаббат, есть нарушение. Но окончательное выполнение работы, сопряженное с наказанием, происходит, только когда еда достигнет определенной степени готовности, как мы уже написали выше.] Так как в данном случае действие, совершаемое человеком, приводит к нарушению только опосредованно, то и увеличение количества еды не запрещено Торой.
Но с выносом объектов из одного владения в другое дело обстоит иначе. Написано в трактате Шаббат (93б): некто по ошибке вынес кастрюлю с едой из одного владения в другое, и потом ему стало известно, что, вынося кастрюлю, он нарушил Шаббат. Он принес грехоочистительную жертву, и только после этого ему стало известно, что он также вынес еду. Теперь ему надо принести еще одну жертву. Раши объясняет, что речь идет о случае, когда кастрюля была нужна ему не только для этой еды, но и еще для какой-то цели. Ведь в противном случае кастрюля считалась бы второстепенным объектом по отношению к еде, и за ее вынос не полагалось бы наказание. Тосафот (Шаббат, 90а, ד״ה המוציא) приводят этот отрывок и пишут, что тот, кто по ошибке вынес специальный ящик, которые носили продавцы благовоний, в котором было множество видов пряностей и трав, не должен приносить отдельную жертву за каждый вид трав. Рав Меир Симха пишет, что речь идет только о случае, когда продавцу благовоний стало известно о выносе всего ящика со всем содержимым. Если бы он узнал отдельно о выносе каждого вида благовоний, то ему пришлось бы приносить отдельную грехоочистительную жертву за каждый вид. Из этого он делает вывод, что вынос такого ящика по закону Торы состоит из многих выносов. [Грехоочистительную жертву может и обязан принести только тот, кто нарушил закон Торы.] И вынос большого количества еды в Шаббат как бы состоит из выноса многих «сушеных инжиров». Этим работа «выноса» отличается от варки пищи в Шаббат, где, по многим мнениям, увеличение количества не является нарушением закона Торы.
Таким образом, что касается наказаний, к которым суд может приговорить нарушающего Шаббат, нет никакой разницы, вынес нарушитель одно яблоко или сто пятьдесят. Тем не менее, вынос большого количества яблок – это больший запрет, чем вынос малого количества. По мнению «Мишны Бруры» [это мнение, которым мы руководствуемся в вопросах практической алахи] увеличение объема работы в Шаббат является нарушением закона Торы. По мнению рава Меира Симхи из Двинска, даже Тосафот и Рашбо, которые считают, что сварив лишнюю еду в Шаббат, человек не нарушает закон Торы, признают, что вынося большое количество еды из одного владения в другое, человек совершает большее нарушение, нежели вынося малое количество. Тем не менее, в своей книге «Махане Исраэль» (31 в примечании) Хафец Хаим, автор книги «Мишна Брура», пишет, что в некоторых крайних случаях можно положиться на мнение Рашбо, по которому увеличение объема работы все же не является запретом Торы.
Конечно, каждую из затронутых тем можно было бы обсудить более подробно. Тот, кто хочет изучить все это по-настоящему, должен прийти в дом учения, самостоятельно открыть книги и услышать, как уста наших великих учителей говорят с их страниц…