Правило 6
Это правило разъясняет запрет принятия рехилута, когда его рассказывают перед тремя, или в присутствии обсуждаемого; и каков закон, если был причинен ущерб; и если слух прошел по городу, причинивший этот ущерб; или кто-то рассказал «по простоте душевной» [не в качестве основной темы, а среди прочего и без намерения очернить того, о ком говорит плохое]; или рассказывающему доверяют как двум свидетелям; и также прочие детали законов рехилута. В данном правиле десять пунктов.
(1) Запрещено принимать рехилут. Даже если рассказчик говорил публично, перед несколькими людьми, – все равно нельзя принимать из-за этого решение, что рассказ был истинным. Слушатель может только опасаться и расследовать услышанное, если оно касается его в будущем.
(2) Выше (ч. 1, правило 7, п. 2) мы поясняли, что по закону запрещается принимать злоязычие, даже если его рассказывали в присутствии обсуждаемого; и точно таков же закон в отношении рехилута. То есть, когда говорят человеку: «Ты говорил о таком-то то-то и то-то», то, даже если тот, кому это было сказано, сейчас молчит, – все равно нельзя принимать сказанное, и молчание не является доказательством правдивости того рехилута. И даже если характер человека, которому сказали, не таков, чтобы молчать в других ситуациях, а сейчас он молчит, – в этом все равно нет доказательства, чтобы принять решение о правдивости рехилута, как это объяснялось выше, см. там.
[Там сказано следующее. Возможно, что он преодолел свою натуру и решил молчать во избежание ссоры. Или для него очевидно, что рассказчику будут верить больше, чем ему, согласно распространенному дурному обычаю – даже если обсуждаемый будет сто раз отрицать сказанное перед ним, ему уже не поверят. И он решил, что ему лучше молчать и остаться в положении обиженного и молчащего (в наших святых книгах во многих местах говорится о великих достоинствах такого человека).]
И все это – даже если рассказывающий не преступает в словах своих запрет: «Не ходи как рахиль в народе твоем» (Ваикра, 19:16). Например, говорит слушателю, чтобы он остерегался такого-то, который хочет навредить ему, и т. п., как говорится об этом ниже. И тем более – если говорящий просто злословит или говорит рехилут. Мы уже поясняли выше от имени законоучителей, что злоязычие и рехилут запрещены, как в присутствии обсуждаемого, так и в его отсутствие, и даже если они правдивы. Потому даже если это правда, что такой-то говорил о слушателе так-то и так-то, – тем не менее, рассказывающий об этом – сам законченный злодей, преступивший запреты: «Не ходи как рахиль в народе твоем», «Не внимай пустому слуху» (Шмот, 23:1) и прочие запреты и повеления, перечисленные выше во Введении. И если это так, – разве мы можем из-за того злодея разрушать наше изначальное мнение об обсуждаемом как о человекекашерном – достойном и порядочном, – поверив, что он преступил запрет злоязычия? Нет сомнения, что подозреваемый в нарушении запрета на рехилут и злоязычие подозреваем также и во лжи, и в домысливании, и в подмене того, что в начале, тем, что в конце.
(3) Если человек потерпел ущерб в своих делах и не знает причины этого (например, арендовал что-то у помещика и тот прекратил эту аренду, и он не знает, сказал ли кто-нибудь помещику о нем что-то дурное, или тот сам прекратил), то в такой и в подобной этому ситуации запрещено подозревать кого-то из народа Израиля (за исключением случая, когда есть «явные признаки» в подтверждение подозрений, и далее мы объясним, что это за «явные признаки»; в таком случае разрешается принимать решение о виновности подозреваемого, но нельзя причинять ему из-за этого ущерб, как это будет объясняться далее). Запрещено подозревать, поскольку мы не считаем людей злодеями [которых не считали таковыми ранее на основании доказанной вины, а не подозрений – примеч. перев.]. И об этом сказано (Ваикра, 19:15): «Суди ближнего своего, стремясь к оправданию».
[Примечание автора. Из-за бесчисленных наших грехов много преткновений возникает вследствие этого скверного качества – принятия рехилута, и я приведу здесь тому два небольших характерных примера. Быть может, разоблачение хитростей дурного побуждения принесет, по милости Всевышнего, какую-то пользу, и разумный человек извлечет из этого урок, как ему вести себя в подобных случаях.
а) Бывает, что люди, подобные тому хозяину – неевреи, причиняющие еврею неприятности. В ответ на его вопрос, почему они ему это делают, отвечают, желая снять с себя вину: «Мы здесь ни при чем! Такой-то еврей наговорил на тебя!» Еврей слышит – и сразу принимает это за абсолютную истину, считает того еврея доносчиком, а о нееврее не думает, что он лжец, что он что-то искажает или добавляет. И затаивает на упомянутого еврея ненависть в сердце; и приходит день, когда он сам доносит на него, и делается доносчиком в полном смысле слова.
б) Бывает так, что нееврей окончательно договаривается с евреем купить у него напиток или что-то еще, и даже оставляет у него в доме свою посуду. После того он идет к другим, продающим то же самое, в надежде найти дешевле, а найдя – ничего не говорит второму продавцу, что совершил уже сделку с первым. Затем идет к первому – забрать у него свои сосуды. И когда тот спрашивает, что случилось, он, чтобы снять с себя вину, отвечает так: «Я встретился с таким-то продавцом, и он спросил меня: почему ты не хочешь купить этот товар у меня? Ведь у меня он гораздо лучше, чем у такого-то, да и цену я тебе сбавлю против того, что у него!» И первый продавец тут же принимает его рассказ за истину, и считает другого еврея «взявшим лепешку у нищего» [нищий нашел или выпросил ее, но она пока еще не его, а кто-то другой опередил его и присвоил себе], который называется «злодеем» (см. Кидушин, 59а). И первый продавец хранит отныне в сердце ненависть на еврея, и будет снижать цены, чтобы подорвать его торговлю, пока не лишит его жизненно необходимого заработка. Станут они полными врагами, желающими проглотить друг друга и видеть, как льется кровь другого. И все это они считают разрешенным для себя и даже делом заповеданным – и оба уверены при этом, что второй ведет себя с ним точно так же.
Смотри же, сколько запретов Торы нарушены в этих примерах! «Не внимай пустому слуху», а также: «Не питай ненависти к брату своему», и «Не мсти и не храни [ненависть в сердце]», и много других запретов и повелений, которые объяснялись выше, во Введении. А иногда нарушитель – полный доносчик по закону Торы. Все это – из-за принятия рехилута, который слушатель принимает за истину. Но ведь по закону запрет принятия рехилута действует, даже когда еврей рассказал его слушателю в присутствии обсуждаемого, и у рассказчика нет никакого интереса в этом деле, и обсуждаемый молчал, – несмотря на все это, нельзя принимать решение в сердце, что рассказ правдив (и запрет этот, как мы объясняли в 1-й части, – по мнению всех законоучителей). И тем более, если рассказывающий – нееврей (см. Бава Батра, 45а) и имеет свой интерес – хочет очистить себя после того, как сделал что-то дурное, – тем более запрещено принимать сказанное им и верить ему. Слушателю было бы лучше воспринимать такого имеющего свой интерес рассказчика как лжеца, а еврея судить к оправданию (в первом приведенном здесь примере).
И во втором примере слушающему рехилут, то есть первому продавцу, тоже нужно было думать, что тот еврей – второй продавец – не знал, что покупатель уже заключил с кем-то сделку, и этим он спасся бы от нарушения нескольких запретов, и прежде всего – исполнил бы повеление: «Суди ближнего своего, стремясь к оправданию». И будет так, что, когда его ближний увидит, что товарищ судит его к оправданию и не питает к нему ненависти, он, несомненно, тоже будет стараться в дальнейшем не наносить ему никакого ущерба, и не будут оба делать друг другу никакого зла доносами, мешать в торговле и т. п. И хорошо тогда им обоим и в этом мире, и в будущем, сказано об этом (Теилим, 34:13 – 14): «Кто он – человек, жаждущий жизни (то есть, в мире будущем; примеч. авт.), любящий долголетие, чтобы видеть добро (то есть, в этом мире; примеч. авт.)? Воздержи язык свой от зла!» И нет сомнения, что нужно точно так же не принимать речей запретных, ибо грех принимающего превосходит грех говорящего.]
Даже если человек слышал, что такой-то причинил ему ущерб, ему разрешается только опасаться, но не принимать решение, что это истина. И даже если люди ссорились с подозреваемым из-за этого и говорили ему, что он сделал дурное дело, совершив то, что о нем говорят, а именно: он причинил ущерб еврею, и этот человек молчал, – все равно нельзя выносить решение о правдивости слуха на основании этого. Ибо, хотя и есть такая заповедь, – очищать себя от подозрений и представить подозревающему доказательства своей невиновности, как сказано (Бемидбар, 32:22): «И будете чисты перед Г-сподом и перед Израилем», – тем не менее, возможна ситуация, когда человек видит, что люди приняли злословие о нем, и оно укрепилось в их головах настолько, что они не будут слушать его оправданий, – и тогда он решает, что лучше уж ему молчать и быть в числе «обижаемых, но не обижающих, выслушивающих поношения и не отвечающих».
(4) Знай также, что запрет принимать рехилут существует, даже если человек слышал его от двоих или более, или прошел слух по городу, что такой-то говорил о нем или сделал ему то-то и то-то. Даже при всем этом запрещено принимать услышанное и решать, что это правда, – и даже если намерение рассказывающих, судя по их собственным словам, – во благо слушающего в будущем, и они не делаются грешниками из-за того рассказа, как говорилось выше, в п. 2.
(5) Запрещается принимать рехилут даже от человека, которому доверяют, как двум свидетелям, и даже если нет в рассказе никакой выгоды для рассказывающего рехилут. И это – если слушающему нет никакой пользы в будущем от того, что он услышит. Но если она есть (например, ему рассказывают, что такой-то хочет причинить ему вред, телесный или имущественный, и подобное этому, и благодаря рассказу слушатель сможет остерегаться того человека), тогда разрешается принять рассказ и поверить ему. Однако запрещается открывать его другим, даже своим домочадцам, если от этого не будет пользы в будущем. Но все это – только если рассказчик говорит слушателю, что слышал о намерении причинить вред и т. п. от самого намеревающегося. Но если слышал от другого человека, который сказал, что слышал от намеревающегося причинить вред, – тогда у рассказывающего нет никакого преимущества перед прочими людьми.
(6) Но даже и тогда, когда обстоятельства дела позволяют принять рехилут, это допустимо только в случае, если слушающий хорошо знаком с душевными качествами того, от кого принимает. А именно – что тот ни в коем случае не лжет, не преувеличивает, и слушающий полагается на него настолько, что слова его всегда достоверны для него и в этом деле, и в других делах, как слова двух свидетелей в суде, – в такой мере, что нет в них никаких сомнений.
[Примечание автора. И знай, что даже если окажется в наличии все, что необходимо для разрешения принять рехилут по причине «доверия говорящему как двоим», – это разрешает лишь поверить в рассказанное самому, но не причинять ущерб или бить того, о ком было рассказано, не дай Б-г, или осуждать его на словах. Ибо «доверие как двоим» не имеет такой силы, чтобы дать разрешение делать подобного рода вещи.]
Но если в других делах слушающий не так уж доверяет рассказчику, а только в этом деле, и только потому, что приятны ему злословие и рехилут, решил он верить рассказчику как двум свидетелям, – нет сомнения, что тогда запрещено приниматьрехилут. Ведь тогда, наоборот, – чем больше он поверит рассказу и примет его как истину, тем в большей степени войдет в категорию принимающих злоязычие ирехилут.
(7) Все сказанное выше относится к временам Талмуда. Однако сегодня, в соответствии с тем, о чем согласились законоучителя, – что человек не должен говорить, что он «доверяет такому-то как двоим в том, что он не лжет», – нельзя принимать слова этого рассказчика никоим образом, а можно лишь опасаться. Кроме того, как правило, не исполняются все условия, упомянутые в п. 5 и 6. Нужно понять из этого, сколько людей ошибаются в такого рода делах! Они остерегаются, чтобы не нарушить запрет рассказывать злоязычие, рехилут и принимать их, когда слышат от других, – но не тогда, когда слышат от отца, матери или от своей жены, полагая, что те, конечно же, никогда им не солгут. Но это – совершеннейшая ошибка, поскольку закон не делает в этом различия (см. выше, ч. 1, правило 8, п. 14, и ниже, правило 7, п. 5).
(8) Запрет принятия рехилута относится даже к говорящему «по простоте душевной» [не в качестве основной темы, а среди прочего и без намерения очернить того, о ком говорит плохое], когда слушатель видит, что рассказчик не намеревается возбудить распрю между ним и ближним, и лишь случайно вышло это из уст его. Все же прочие детали закона объяснены были выше (ч. 1, правило 7, п. 9) в отношении злоязычия, и все это относится также к рехилуту.
(9) Если слушающий видит явные признаки того, что рассказ о таком-то человеке, будто он сделал ему то-то или говорило нем то-то и то-то, правдив, – см. выше, ч. 1, правило 7, п. п. 10 – 14, где объяснялось, разрешается ли верить рассказу на этом основании; там мы разъясняли все относящиеся к этому детали. Но чтобы читателю было легче, я опишу вкратце то, что вытекает оттуда. Для разрешения нужны пять следующих условий.
1. В том, о чем свидетельствуют явные признаки истинности рассказа, нет возможности судить к оправданию, поскольку в противном случае разве можно считать их явными признаками правдивости рассказа [суть которого сводится к осуждению, а не оправданию]? Даже если он правдив, – нельзя принимать решение в сердце в осуждение того, о ком рассказывалось, как говорилось об этом выше в нескольких местах.
2. Признак должен быть действительно явным, относящимся к самой сути рассказа, а не явным в некоторой мере.
3. Человек должен видеть эти явные признаки сам, а не слышать о них от других.
4. Требуется, чтобы от рассказа, который человек слушает, была ему польза в будущем. Без этого нельзя слушать, как мы писали об этом в нескольких местах.
5. И после всего этого явные признаки позволяют человеку лишь принять рассказ и поверить в его истинность самому, но не идти рассказывать другим. И ни в коем случае нельзя, полагаясь на эти явные признаки, причинять тому, о ком рассказывали, материальный ущерб или бить его, не дай Б-г (см выше, ч. 1, правило 7, п. 14, где мы говорили об этом подробно).
(10) Из всего этого мы можем явно видеть, как ошибаются люди, из-за многих наших грехов: когда у человека есть убыток в делах его из-за доноса и т. п., и он видит явные признаки, что такой-то еврей донес на него, – и он через какое-то время идет и тоже на него доносит, так как люди часто полагают, что после того, как один донес на другого, второй имеет право сделать ему то же самое. Но это – совершеннейшая ошибка по нескольким причинам.
Во-первых, ответный донос разрешен только тогда, когда от него есть польза в будущем – если благодаря ему первый больше не будет доносить, и нет возможности спастись от него другим способом. Но если первый намеревается только отомстить, – никоим образом нельзя доносить в ответ, как объясняется в «Хошен Мишпат» (38:9, примечание Рамо там).
Во-вторых, разрешение возможно только в том случае, когда первый видит своими глазами, что второй на него донес, и нельзя полагаться на явные признаки, даже когда они действительно явные и он видел их сам. И тем более нельзя доносить в ответ, если другие рассказали человеку, что такой-то донес на него. Ведь в этом случае даже просто поверить им тоже запрещено – пока не будет дано о том свидетельство в суде (или даже не в суде – пока не прояснится это дело полностью и без всяких сомнений). И тем более запрещено полагаться на признаки и причинять ближнему какой бы то ни было ущерб, даже рассчитывая на пользу в будущем.
Перевод – рав П. Перлов
