Правило 9 (начало)
Здесь будут разъяснены ситуации, в которых нет запрета на рехилут, если соблюдены требуемые для этого условия. В этом правиле пятнадцать пунктов.
Выше в законах запрета злоязычия (в правиле 10) мы объясняли, каким образом разрешается говорить в осуждение человека, который ведет себя неподобающе в отношениях между людьми, а рассказывающий о нем ставит своей целью только пользу (см. там). А теперь, в этом правиле, объясним, как говорить рехилут, чтобы он был разрешенным изначально, если рассказчик ставит своей целью предотвратить ущерб. И я прошу Всевышнего оградить меня от ошибок при изложении этих законов.
(1) Если человек видит, что ближний его желает взять в компаньоны такого-то, и он полагает, что это несомненно приведет его к чему-то плохому, то он должен сказать ему об этом, чтобы спасти его от того зла. Но чтобы стало разрешено сказать об этом, должны выполняться пять условий, которые я сейчас разъясню.
(2) Вот эти условия.
Первое: видевший должен чрезвычайно остерегаться, чтобы не принимать сразу окончательного решения, что с ближним действительно произойдет что-то плохое; нужно сначала внимательно обдумать, будет ли это для ближнего злом.
Второе: нельзя преувеличивать в рассказе, представляя грозящее зло большим, чем оно есть на самом деле.
Третье: рассказывать нужно только ради пользы, которую принесет этот рассказ, а именно – ради предотвращения ущерба, который угрожает слушателю, но не из-за ненависти к тому, о ком рассказывают.
[Примечание автора. В данное третье условие включается еще одна вещь. Кроме, как сказано, намерения рассказывать только с целью предотвратить ущерб, а не из ненависти, рассказчик также должен предварительно хорошо продумать, не может ли случиться так, что слушатель не послушает его и возьмет того человека в компаньоны, а потом, как нередко бывает, когда компаньон его чем-то рассердит, он скажет ему: «Правильно сказал о тебе такой-то, что нельзя брать тебя в совместное дело!», или что-нибудь подобное. Такого рода людям, о которых мы знаем, что у них есть склонность к дурному качеству рехилут, нет никакого разрешения рассказывать, ибо рассказ приводит их, этих «слепцов», к нарушению строгого запрета Торы на рехилут].
Четвертое: если ту же пользу можно принести каким-то иным образом, без того, чтобы нужно было рассказывать о человеке дурное, то нельзя рассказывать никоим образом.
Пятое: разрешение возможно только в случае, когда рассказ не причиняет обсуждаемому настоящее, существенное зло, а только препятствует ему получить какое-то благо от слушателя; и хотя само по себе это неполучение плохо ему, – все же разрешается рассказывать. Но если рассказ причинит обсуждаемому настоящее, существенное зло, – запрещено рассказывать, ибо в таком случае для разрешения рассказывать требуются дополнительные условия, которые будут разъясняться далее, если будет на то воля Всевышнего, в п. 5 и п. 6. И тем более запрещено рассказывать, если рассказчик видит, что обсуждаемому будет причинено этим большое зло – большее, чем то, которое положено ему по закону; см. об этом далее в п. 5.
(3) Разъясним теперь еще одну ситуацию, в которой нет запрета на рехилут. Если человек слышит, как другой говорит: «Если встречу такого-то в таком-то месте, то изобью его, или буду ругать и оскорблять его», или же слышит от него, что он хочет нанести кому-то имущественный ущерб, то разрешение рассказывать об этом зависит от следующего. Если угрожавший до этого уже был известен как способный к такого рода делам, поскольку не раз делал такое другим людям. Или же слышавший, зная угрожавшего, понимает, что угрозы в его устах не были преувеличением, и он наверняка их исполнит, – он должен рассказать об услышанном тому, против кого направлены угрозы, – быть может, он сумеет остеречься и избежать позора и ущерба (см. ниже примечание автора). Но при этом рассказчик должен остерегаться, чтобы были исполнены перечисленные выше пять условий.
[Примечание автора. И это – при условии, что слышавший упрекал угрожавшего, но тот не принял упреков, либо слышавший полагает, что упреки не помогут. Но в обычной ситуации необходимо упрекать того, кто хочет причинить зло другому, – словами умиротворяющими, которые, может быть, устранят гнев из его сердца. Выигрыш тогда будет как в том, что не нужно будет идти к тому, кому угрожают, и рассказывать ему, так и в том, что будут исполнены повелительные заповеди Торы об упреке и об установлении мира.]
(4) И хотя исполняется при этом [когда рассказывают] большая заповедь и относится это к установлению мира, – все же следует чрезвычайно остерегаться и не торопиться с рассказом, а обдумать все сначала как следует, чтобы быть уверенным, что слушатель, выслушав рассказ, будет остерегаться и не пойдет один в то место, где угрожавший изобьет его, или будет ругать и оскорблять и т. п. И таким образом будет предотвращено столкновение между ними. Ибо часто бывает, что когда рассказывают человеку, что такой-то намеревается оскорблять его, разгорается его гнев на него, и он первым выходит, чтобы начать с ним распрю. Это выльется в итоге в еще более серьезный конфликт, не дай Б-г. И потому нужно с самого начала тщательно продумать, как исправить ситуацию.
(5) А теперь объясним, с Б-жьей помощью, еще один важный принцип в такого рода делах, и тогда станет тебе ясным также и пятое условие. Знай, что вся суть разрешения, о котором мы писали в п. 1, связана с тем, что слушающий еще не заключил окончательно сделку с тем, о ком ему рассказывают, и они только согласились сделать это вместе. Но если они уже заключили ее (в той форме, в какой постановили наши законодатели, в зависимости от характера сделки, чтобы невозможно уже было от нее оказаться), то разрешение рассказывать будет зависеть от того, известно ли рассказчику, что слушающий его не причинит тому, о ком он его предупреждает, никакого вреда, а только будет отныне остерегаться его, чтобы он не причинил ущерб, и тем самым будут исполнены также условия, объяснявшиеся выше в п. 2, и тогда разрешено и правильным будет рассказывать.
Но если он знает характер и качества слушателя и полагает, что если ему открыть дело, то он тут же сочтет рассказанное ему чистой правдой (либо потому, что таков его характер – сразу верить тому дурному, что говорят о ближнем, либо потому, что он видит признаки достоверности услышанного, либо потому, что он очень полагается на рассказчика), – и он тут же сам «вынесет приговор» и что-то предпримет (а именно – откажется от сделки с тем человеком или сделает что-то другое в ущерб ему, соответственно тому, что будет ему рассказано), то в этом случае, хотя он и не сделает что-то еще худшее в сравнении с тем, что полагалось бы по суду (если бы дело было передано в суд на основании рассказанного при наличии двух свидетелей, удостоверяющих рассказ), тем не менее, в таком случае запрещено рассказывать. Причина этого запрета в том, что рассказ в таком случае причиняет реальный ущерб тому, о ком рассказывают, чего не было бы, даже если бы рассказчик свидетельствовал о том же самом в суде, поскольку суд не может взыскивать имущество по словам рассказчика, который является единственным свидетелем.
Соответственно этому, если рассказывающих двое и они сами видели то, о чем рассказывают, представляется возможным разрешать рассказ, если единственная их цель – предотвратить ущерб от того человека, и ему самому не будет нанесен ущерб больший, чем положен ему по суду. (Но если они видят, что после их рассказа слушатель сделает тому человеку нечто такое, что даже суд не сделал бы на основании их слов, то у них нет никакого преимущества перед рассказывающим в одиночку, и нет сомнения, что им запрещено рассказывать). И также должны быть соблюдены все условия, указанные выше в п. 2.
(6) Описанное «разрешение двоим» не действует, если слушающий по характеру своему склонен к самовольным действиям, – оно только освобождает от ответственности за сами по себе «запретные речи». Но от ответственности за «помощь преступающему закон» не освобождает, – ведь из-за тех двоих рассказчиков слушающий совершит нечто запрещенное. Ведь по закону ему запрещено принимать на веру их слова и совершать действие по своей воле, то есть наносить ущерб ближнему все время, пока те двое не дадут показания в суде и суд не разрешит ему делать это, как объяснялось выше в правиле 6 (п. 9 и п. 10). Помимо этого, очень трудно представить себе, что данный закон – «разрешение двоим» – даст на практике разрешение рассказывать (помимо того, что такого обычно не бывает, чтобы оказались исполненными все условия). Ведь нереально, чтобы рассказывающие изначально знали все детали закона, относящегося к этому делу, так, чтобы они могли оценить, что то, что сделает слушатель после их рассказа тому человеку, о котором они ему рассказывают, будет соответствовать закону Торы. И потому следует остерегаться и ничего не открывать человеку, склонному к самовольным действиям, без разрешения суда, чтобы не попасть из-за него в категорию злословящих; и берегущий свои уста и язык – оберегает от бедствий душу свою.
Перевод – рав П. Перлов
