Биография
Рав Аарон Рокеах родился в Бельзе, в Галиции, в 5640 (1880) году; его отец – рав Иссахар Дов. Уже в молодости рав Аарон был известен, благодаря большим способностям, святости и чистоте. В раннем возрасте он потерял мать и рос в доме своего деда, адмора рава Йеошуа Рокеаха.
В 5658 (1898) году рав Аарон женился на дочери своего дяди (брата своего отца), рава Шмуэля из Сокаля.
В 5687 (1927) году, после смерти отца, рав Аарон был назначен главой суда Торы и адмором бельзского хасидского двора.
В годы Катастрофы он потерял жену и восьмерых детей. Сам он спасся, прибыл в Землю Израиля в 5704 (1944) и восстановил общину хасидов Бельз в Тель-Авиве.
Он умер 21 Ава 5717 (1957) года и похоронен в Иерусалиме.
Заслуги отцов
Я удостоился особой близости с этим святым и чистым праведником – адмором равом Аароном из Бельз. Все великие этого мира испытывали перед ним трепет, и все находившиеся в близком кругу его ощущали внутренний страх и содрогание.
Таким было и мое чувство, когда я встретил его впервые после его приезда в Землю Израиля, – чувство, которое невозможно выразить словами. Я поприветствовал его, и он ответил мне: «Шалом!» Трепет объял меня так, что не передать словами. Но я свидетельствую о себе, что и тогда, когда я привык уже быть вблизи него во многих ситуациях – на молитве, во время традиционного хасидского тиша по субботам, в седер Песах и Рош а-Шана, во время обряда ташлих и т. д. – у меня оставалось чувство страха и трепета, как вначале, и это – несмотря на то, что рав Аарон держался со мной приветливо и выказывал особое расположение.
В одном случае его расположение выразилось в совершенно особом поступке. Я пришел на его застолье в сопровождении моего сына Йосефа Арье (в будущем – автора серии книг «Мишнат раби Акива Эйгер»), которому было тогда четыре года. Рав Аарон взял его и усадил рядом с собой во главе стола, а напротив него, с другой стороны стола, сидел племянник рава, близкий к нему, который в будущем занял его место в руководстве общиной в качестве адмора из Бельз.
Я склоняюсь к тому, что причиной упомянутой близости адмора ко мне были заслуги отцов. Мой дед по отцу, гаон и праведник рав Ицхак Лоренц, глава суда Торы в Наджараси в Венгрии, был одним из тех, кто находился в близком кругу трех адморов: святых гаонов рава Йеошуа, рава Иссахара Дова и рава Аарона. Он ездил к ним почти каждый год на Ошана Раба и Шмини Ацерет.
Рав Йеошуа из Бельз написал моему деду следующее письмо.
С Б-жьей помощью
Канун субботы недельной главы Шмот 5644 года, Бельз
Жизни, мира и всего доброго во всем прославленному мудрецу Торы, с острым умом и обширными познаниями, Б-гобоязненному и совершенному… раву Ицхаку! Светильник сияющий, глава суда Торы – да охранит его Твердыня его и даст ему жизнь! И да пребудет с ним Б-г.
Пришло ко мне письмо за подписью уважаемого рава, да поможет ему Г-сподь Благословенный великим покоем и миром, и поможет, и спасет его и тех, кто с ним, от всех, кто встает против него и против них, и разрушит планы врагов их в общем и в частном. И да пошлет Г-сподь Благословенный полное исцеление ему и им в скором времени. И остальное [посланное мне] дошло до меня. Да исполнит Г-сподь Благословенный все сердечные желания [уважаемого рава и близких его] в скором времени, в согласии с душевными устремлениями его, и их, и пишущего для него эти строки.
От вашего друга, желающего вам благополучия, с любовью.
Йеошуа из Бельз
Это письмо было передано мне из дома адмора, и потому мне следовало дать ему огласку. Во-первых, мне хотелось бы отметить возвышенные слова, употребленные в письме: «прославленный мудрец Торы, с острым умом и обширными познаниями, Б-гобоязненный и совершенный», и завершение его: «От вашего друга… с любовью». Рав Йеошуа из Бельз обращается с такими словами к моему деду раву Ицхаку, когда тому было всего тридцать три года!
Письмо сохранилось для будущих поколений вопреки мировым войнам и многим бедствиям, постигшим народ Израиля, благодаря преданности, старательности и аккуратности гаона и праведника рава Мордехая из Билгорая, сына рава Иссахара Дова, который был братом и «правой рукой» рава Аарона и отцом нынешнего адмора, пусть даст ему Всевышний долгие годы жизни. Рав из Билгорая, кроме своей высоты в Торе, святости и того, что он был выдающимся руководителем, прирожденным оратором и обладателем литературного дарования, отличался также совершенно особой преданностью чести дома своих отцов, – до такой степени, что, когда в его руки попадал какой-нибудь документ, хасидская притча или письмо, связанное с бельзским хасидским двором, он копировал это и хранил в своих архивах. Вышеупомянутое письмо, посланное святым гаоном из Бельз моему деду, тоже сохранилось таким образом.
Несколько слов о моем деде. Мой дед, рав Ицхак, считался у людей скрытым праведником. В 5639 или 40 (1879 или 80) году в возрасте двадцати восьми лет он написал в своей записной книжке следующее:
«Я видел чудесный сон, в котором я шел по лесу и говорил сам себе… пусть придет ко мне пророк Элияу, чтобы я мог поприветствовать его и увидеть его святой лик. И когда я размышлял во сне об этом, – вдруг увидел образ старого человека, маленького, в образе путника, идущего мне навстречу. И сказал я себе во сне: верно, в удачный момент я думал об этом! Я побежал ему навстречу и сказал: “Шалом тебе, мой учитель и наставник!” И он ответил мне: “Шалом!” Я дважды поцеловал его руки. И дальше в том сне я рассказал весь этот сон домочадцам моим – и тут же проснулся. И возрадовался я великой радостью, так как был здесь “сон внутри сна”. И Всевышний в милосердии Своем удостоит нас увидеть Его лицом к лицу, и придет в Сион избавитель. Амен! Все это я видел в ту ночь, а днем [перед этим] не размышлял о таких делах совершенно» [то есть этот сон не был плодом дневных размышлений].
Рав Ицхак исполнял должность раввина в сравнительно небольшой общине на протяжении примерно 60 лет. Он отказывался стать раввином в более крупных и важных общинах, поскольку предпочитал использовать время для самостоятельного роста. Одна из причин отказа была, по его словам, в том, что если он станет раввином большой общины, то не сможет покидать ее, чтобы приезжать на праздники в Бельз.
Рассказал мне сын шурина рава Ицхака, гаон рав Пинхас Кальман, что у моего деда был обычай окунаться каждое утро в реку. Зимой он разбивал для этого лед специальным топориком. Одним особенно холодным утром его сопровождал шурин – праведный рав Йоэль Кальман, чтобы обернуть его полотенцем сразу, как только он выйдет из ледяной воды. И вот, в этот раз он задержался в воде дольше обычного, и рав Йоэль перепугался… А мой дед, выйдя из воды, сказал: «Тяжело было войти в ледяную воду, – но еще тяжелее было выйти из вод очистительных…»
Он был весь проникнут стремлением делать добро другим. В его городе Наджараси проводились ярмарки, как правило, зимой, и поскольку там не было заведения с кашернойедой, мой дед просил своих домашних варить горячий суп для всех евреев, бывших на ярмарке. Он разливал для них этот суп, чтобы исполнить заповедь самому. Когда ему сказали, что ему как раввину не подобает разливать суп на ярмарке, он ответил: «Наоборот! Именно это делает честь раввину – лично заниматься делами милосердия!»
Воспоминания о доме рава
Я помню, как в далекие годы моей молодости в святой ешиве моего учителя и наставника рава Яакова Йехезкияу из Папо он рассказывал нам о делах и обычаях хасидской общины Бельз, в шатрах которой он пребывал в качестве простого хасида, с полным самоустранением перед адмором. Я слышал от него, что рав Иссахар Дов укрывался во время сна лишь тонким покрывалом – даже зимой, когда ночи чрезвычайно холодные. Только в Дни Трепета [от Рош а-Шана до Йом Кипура], когда его охватывал страх перед святостью этих дней, он должен был укрываться теплым одеялом.
Помню я еще один яркий рассказ моего учителя и наставника рава из Папо об этом святом праведнике – раве Иссахаре Дове. Однажды он ехал из Венгрии в Польшу, и по дороге поезд проехал через тоннель (в те времена такие тоннели были еще большой редкостью). Когда поезд въехал туда, рав Иссахар Дов произнес «Шма, Исраэль». Он объяснил это так: «Всевышний желал, чтобы святые слова произносились повсюду в созданном им мире. В небесах есть у Него ангелы, поющие песнь, а на земле Он сотворил сынов Израиля, в устах которых – слова о святости Его. Но под землей не было никого, кто бы освятил Его имя, – пока не дал Он людям знание и разумение, чтобы они прорыли тоннели и проложили в них дороги, по которым проедет еврей и произнесет святые слова».
Путь Бельза
Путь Бельза (притом, что я слишком мал, чтобы быть среди дающих ему определение и указывающих на его особенности) состоял в том, чтобы заложить в качестве основы хасидизма упорный труд над Торой, с постоянством, со стремлением и любовью к ней. Хотя формально ешивы в Бельзе не существовало, сотни юношей и аврехов сидели в Доме Учения, и это – помимо многих, превративших штиблы [небольшие синагоги] в место своей постоянной учебы.
Также и сам адмор был знатоком Торы – таким, что великие мудрецы поражались обширности его познаний.
Уже в юности он знал наизусть весь «Кцот а-Хошен» [глубокий и несравненный по важности своей комментарий на один из разделов Шулхан Аруха] и даже писал к нему свои примечания в тетрадке, но из скромности скрывал свои познания и хидушим. Однако достаточно было тех редких моментов, когда он лишь немного приоткрывался, чтобы великие люди Торы поняли, сколь глубоки и велики были его познания. Рав из Чебина, гаон рав Дов Бериш Вайденфельд, говорил, что рав Иссахар Дов прятал свою святость в своей Торе, а сын его, рав Аарон, прячет свою Тору в своей святости. Он сам свидетельствует, что видел упомянутые примечания адмора, написанные им в молодости.
Подобное этому рассказывает и гаон рав Меир Карелиц, который слышал от гаона из Чебина его слова об адморе из Бельз: «Я свидетельствую, что еще в дни своей юности я беседовал с ним на темы Торы. Он хорошо знал всю Гемару и четыре раздела Шулхан Аруха» (От имени гаона рава Ицхака Шломо Унгера)
Основа хасидизма – талмудические дискуссии Абайе и Равы
Шурин адмора, муж его сестры рав Йоханан Тверский, да отомстит Всевышний за его кровь, вошел однажды в его комнату и выразил желание побеседовать на темы хасидизма. Наш учитель отказался, сказав, что сейчас у него нет на это свободной минуты, но придет время, и рав Йоханан будет приглашен для такой беседы.
После того, как прошло много времени и рав Йоханан понял, что это время все еще не пришло, так как его не зовут к адмору, он попытался еще раз попросить о беседе. Но и теперь адмор отложил ее на другой раз. При этом он добавил: «Не волнуйтесь! До Йом Кипура еще успеем побеседовать».
Но вот наступил канун этого святого дня, а рава Йоханана все еще не приглашают к адмору. Тогда он сказал то, что у него на сердце, одному из больших людей в хасидизме, который был доверенным лицом адмора. Тот ответил, что он уверен, что адмор исполнит сказанное им прежде, чем наступит Йом Кипур.
Перед молитвой «Коль Нидрей» [просьба об отмене обетов; произносится еще до захода солнца и предшествует всем молитвам Йом Кипура], когда адмор произносил особую речь со словами назидания и душевного пробуждения, рав Йоханан решил, что его надежды и на этот раз, как видно, не оправдываются. Время, оставшееся до «Коль Нидрей», уже никак не подходит для беседы. Но адмор, закончив говорить, сам сделал ему знак подойти.
Увидев, что он подходит, рав Аарон обратился к нему и сказал следующее: «Я обязан исполнить обещанное Вам! И я расскажу о том, что случилось однажды с моим отцом. Хасиды из Польши, не из хасидов Бельз, задержавшись в пути, остановились в нашем городе и провели субботу в доме отца. На исходе субботы они вошли к нему, все еще пребывая под сильным впечатлением от глубоких и ярких слов Торы, которые слышали от него. Они сказали: “Слова Торы мы уже слышали из уст святого адмора; а теперь мы хотим услышать что-нибудь на тему хасидизма”.
Отец ответил им так: “Нет большего хасидизма, чем талмудические дискуссии Абайе и Равы! Весь хасидизм находится в Гемаре, Раши и Тосафот… В Туре и Бейт Йосефе вы найдете страх перед Всевышним, как и в Шулхан Арухе, в Турей Заав и Маген Авраам” [важнейшие книги Устной Торы]».
Тора ради нее самой
Рав из Чебина, который был очень близок к адмору, приводит о нем несколько свидетельств, из которых ясно, какими глазами он смотрел на адмора и что ценил в нем.
Однажды он рассказал, что заметил: всякий раз, когда адмор входил в комнату своего отца, рава Иссахара Дова, тот хотел встать из уважения к нему. Для этого он ронял что-нибудь на пол – и, нагнувшись, чтобы поднять, распрямлялся и вставал в честь сына.
А однажды рав Иссахар Дов задал трудный вопрос в ходе своей учебы и попросил сыновей потрудиться и найти ответ на него. Когда они предложили ему свои решения, он стал перечислять достоинства каждого. Об одном сказал, что это решение – плод «острого аналитического ума», о другом – что это решение «ученика с широкими познаниями», и так – о каждом. А когда он услышал решение адмора рава Аарона, отреагировал так: «Когда еврей учит Тору ради нее самой, в его решении есть особый вкус».
На следующий день после смерти адмора (он умер 21-го Ава 5717/1957 года) рав из Чебина сказал гаону Кальману Ландо, что в этот день ему нужно было прилагать большие усилия, чтобы молиться с должной сосредоточенностью, из-за большого горя, которое он испытывал в связи со смертью адмора из Бельз.
«Установление» времени для изучения Торы…
Скрывая свои выдающиеся способности и познания в Торе, адмор в то же время не воздерживался от того, чтобы наставлять своих хасидов и поощрять их к регулярным и постоянным занятиям Торой.
Однажды, когда к нему пришел какой-то важный еврей и привел своего сына, который оставил изучение Торы и пошел работать, рав Аарон сначала процитировал ему отрывок (Пиркей Авот, 2:2): «Хорошо совмещать изучение Торы с дерех эрец [работой]», и добавил к этому следующее: «Мудрецы прежних поколений сказали, что человек должен ликбоа – “устанавливать” для себя постоянное время для изучения Торы. И они также трактовали слово ликбоа [дали ему дополнительное объяснение не по прямому смыслу] как “похищать, отнимать”, соответственно его значению в стихе: “Ибо Г-сподь будет вести спор их и отберет душу у обиравших их” (Мишлей, 22:23) [слово “отберет”в этом стихе – однокоренное с “ликбоа”]. Другими словами, человек должен “похищать” [всеми способами отрывать от других своих дел] время для учебы».
Другой еврей пришел к нему с запиской, в которой была просьба – дать ему благословение на то, чтобы он мог хранить все свои мысли в святости. Ответил ему рав Аарон: «Получено мной от моего отца, что особое средство сохранять свои мысли в святости – тяжелый и упорный труд над Торой, глубокое изучение Гемары и Тосафот».
Перевод – рав П. Перлов
