Недельная глава Бемидбар
Обратился ко мне один аврех. Он преподает в организации, которая занимается приближением евреев к Всевышнему и его Торе. Удостаивает заслуг многих, счастлив он, и замечателен его удел. И вот его попросили приглашать на Шаббат баалей тшува. А он сомневается. У него маленькие дети, и они могут услышать неприемлемые выражения, увидеть поведение, неподобающее Б-гобоязненному человеку. Конечно же, гости ни в коем случае не желают навредить, но человек в начале пути все еще ведет себя так, как привык…
«Понимаю, — говорю ему, — это причина отказаться. А какова причина согласиться?»
«Ну как же, — с пылом начал он объяснять, — этих людей нужно приближать, они должны увидеть, что такое еврейский дом, настоящий Шаббат! Да и сказано, что “тот, кто выполняет заповедь, не узнает плохого” (Коэлет, 8:5), и “заповедь защищает и спасает” (Сота, 21а)!»
«Что я вам скажу – Ибн Эзра объясняет этот стих так, что тот, кто соблюдает заповедь, не желает знать плохого, не желает слышать речи, которые противны его душе. Ну, ладно. Но вот у меня вопрос: если бы вам сказали, что у этой пары, которую вы желаете пригласить, ребенок болеет ветрянкой, вы бы пригласили?»
Э-э-э… Заповедь остается заповедью. А ветрянка болезнь не опасная, и проходит сама собой…
«Так что, отказаться?»
«Нет, я этого не сказал. Вопрос серьезный, если вы хотите получить алахическое решение (псак) – спросите рава Хаима Каневского. А я, знаете ли, только истории умею рассказывать. Вот и вам расскажу.
В городе Слоним существовал экдеш – бесплатная гостиница для нищих гостей, как это было издавна принято в городах диаспоры. Когда просвещенцы приобрели силу, они стали утверждать, что нужно закрыть это место. Ведь приличных гостей, утверждали они, приглашают местные жители к себе домой. А в экдеш направляют только тех нищих бродяг, которых подозревают, что они могут украсть, если будут ночевать у кого-то дома. Так почему община должна финансировать их пребывание? Пусть идут дальше, и чем быстрее – тем лучше.
Ответ им дал глава слонимской ешивы, рав Шабтай Ягель: “Мы учим в трактате Авот, что мир стоит на трех вещах: на Торе, служении и добрых делах (милосердии). Перед словами “Тора” и “служение” стоит буква ה: “а-Тора” и “а-авода” (буква ה в данном случае является определенным артиклем, как the на английском – прим. пер.) А перед третьим словом – нет. Почему?
Дело в том, что наши святые мудрецы предвидели, что наступят времена, когда каждая группа будет похваляться своей “Торой” – своим учением, будет предлагать “дополнения”, “исправления” и убирать “излишнее”, не дай Б-г.
Поэтому они подчеркивают, что мир стоит только на одной-единственной Торе – той, которая дана нам Свыше, в своем чистом виде. То же самое и по поводу служения – будут движения, которые выдвинут идеалы служения идолам, идеям, или просто физического труда и т.п. Поэтому наши мудрецы сообщают, что речь идет именно о Служении – служении Всевышнему, известному нам из поколения в поколение.
Однако по отношению к добрым делам, милосердию – нет нужды объяснять, о каком конкретно милосердии идет речь, разночтений тут быть не может. Ведь милосердие проявляют ко всем: порядочным нищим и непорядочным, каждому, кто нуждается.
Кто бы более велик в проявлении милосердия, чем наш праотец Авраам? Он не проверял, каковы его гости, и, будучи больным, бежал пригласить к себе трех арабов…»
У того глаза загорелись: значит, да приглашать!
«Нет, я этого не сказал. В Слониме шла речь о экдеше, гостинице для гостей, а не о том, чтобы приглашать их домой. Да и сам праотец Авраам принимал их “под деревом”.
Что тут скажешь? Царь Шломо был мудрецом и пророком, сидел на царском троне, помазанник Всевышнего, и желал распространить веру в Творца по всему миру. Как он желал добиться этого? Он решил, что возьмет дочерей всех царей, сделает им гиюр и женится на них, и обучит их истинной религии, а они обучат своих родителей, и оттуда вера во Всевышнего перейдет к царским визирям и советникам, а от них уже распространится и во всем народе. И все земля наполнится знанием Творца, как вода, покрывающая море. Как замечательно! Прекрасные были у него намерения, и ведь “выполняющий заповедь не будет знать плохого”, и “заповедь охраняет и спасает”. А что в итоге? “И было, когда Шломо состарился, его жены отвернули его сердце, и не было его сердце целиком с Г-сподом, Б-гом его, как сердце его отца Давида” (Млахим 1, 11:4).
Почему так получилось? Пишет великий Хида, что ему следовало идти в их дворцы и там обучать их, а не приводить к себе во дворец!
Я вам не указываю, что делать.
Но когда Моше рабейну было велено пересчитать левитов с возраста месяц и старше, “сказал Моше Всевышнему: неужели я буду заходить в их шатры, чтобы узнать, сколько младенцев там есть? Всевышний ответил ему: ты сделай свою часть, а Я сделаю Свою. Моше шел от шатра к шатру и останавливался на пороге, а Шехина предшествовала ему, и голос Свыше провозглашал: в этом шатре столько-то младенцев”. Поэтому и сказано: “И пересчитал их Моше по голосу Всевышнего” (Раши, Бемидбар, 3:16).
Это непонятно, и Маараль задает вопрос: “Что, Моше тяжело было зайти в каждый шатер, поэтому нужно было пересчитывать их с помощью Шехины?” Конечно же, отвечает он, Моше не боялся лишней работы, и не утруждал Шехину зазря. Просто дом – это личное пространство семьи, его частное владение.
Моше рабейну, краса колена Леви, его венец и предводитель, понял, что ему не нужно входить в шатры людей!
И Шехина согласилась с ним. Он вставал у входа, но не входил внутрь.
С другой стороны, кто знает – может быть, в вашем случае по-другому невозможно, и нужно их приглашать. Иди, спроси рава Хаима, а “тот, кто спрашивает совета у мудрецов, никогда не ошибется”»!
Перевод: г-жа Лея Шухман
