Недельная глава Корах
Заповедь первой десятины
Заповедь обязывает сынов Израиля отделить для левитов одну десятую часть от урожая земли, как сказано: «ибо десятину сынов Израиля, которую отделят они в подношение Г-споду, отдал Я левитам». И сказано также (Ваикра, 27:30): «И всякая десятина земли – Г-споду». Эта десятина называется первой – маасер ришон.
Смысл этой заповеди можно объяснить следующим образом. Поскольку Всевышний, благословен Он, избрал колено Леви среди всех братьев его для постоянного служения в Храме, Он в милости Своей обеспечил левитов пропитанием с достоинством, как подобает царским слугам. Пусть другие готовят им пищу, а им не придется заниматься ничем, кроме служения Царю.
И, несмотря на то, что как одному из двенадцати колен, колену Леви полагалась бы двенадцатая часть от всего, что производит земля, Всевышний удостоит его особого почета и большего удела, чем у других. Служителям царского дома определена десятая часть урожая без вычета затрат. [Однако Леви не имеет права пользоваться своей долей, не отделив от нее десятину для Коэна, который тоже является членом колена Леви, но имеет специальные привилегии.] И тот, кто питает за счет своего имущества служителей Б-га, удостоится во всем благословения Всевышнего. Как сказали наши мудрецы, благословенной памяти: «десятины – ограда богатства» (Авот, 3).
И также сказано мудрецами (Таанит, 9), что человеку не следует испытывать Б-га, думая: «Дай-ка попробую, даст ли Всевышний мне благо за то, что я исполню заповеди Его», как сказано (Дварим, 6:16): «Не испытывайте Г-спода Б-га вашего». И этот запрет касается всех заповедей, кроме отделения десятины. Человеку разрешено проверить, благословит ли его Творец за старание и расторопность в ней. Как сказано пророками (Малахи, 3:10): «Принесите всю десятину в закрома… и испытайте Меня в этом, сказал Г-сподь».
Сефер а-Хинух
Зависть и насмешничество изводят человека из мира
«И взял Корах, сын Ицхара…» (Бемидбар, 16:1).
Мудрецы (Менахот, 29б) говорят, что мир создан Всевышним буквой ה. Почему создан мир буквой ה? Потому что она по форме напоминает помещение с двумя входами. Всякий, кто хочет выйти (оставить, не дай Б-г, Тору и заповеди), может выйти.
А почему одна ножка ее как будто висит в воздухе? Тот, кто хочет вернуться (к Творцу) – пусть войдет. Почему бы не войти ему в ту же дверь, через которую он вышел? Это не удастся ему (из-за злого начала). Как сказал Рейш-Лакиш, что означает написанное (Мишлей, 3:34): «Над насмешниками – подшутит Он, а смиренным – даст благоволение»? Желающему очиститься – помогают, желающему оскверниться – открывают вход. (Желающему очиститься помогают, открывая для него еще одну дверь – между «подвешенной» ножкой и крышей.)
Рав Хаим Шмулевич говорит, что мудрецы открыли нам здесь: мир создан таким образом, что всякий желающий «выйти», оставив, не дай Б-г, путь Торы и заповедей, может сделать это. Выход открыт. Надо сказать, однако, что злое начало, как правило, не может открыто сбить человека с пути. Как говорится в Талмуде: «Таково искусство злого начала: сегодня говорит человеку, чтобы делал то-то, назавтра – еще что-то, пока не скажет ему: иди служить идолам». Злое начало не предлагает человеку сразу же стать идолопоклонником – обычно еврей даже не помышляет о таком. Оно соблазняет постепенно, пользуясь тем, чем можно соблазнить, открывая постепенно все новые и новые «горизонты».
Но существуют и пути, о которых сказано, что всякий, желающий выйти – может выйти. Всякий желающий может разом оставить все границы мира, сдерживающие его, так, что и злому началу не придется больше «возиться» со своей жертвой. Человек, который пошел этой дорогой – уже летит под откос. Теперь, для того, чтобы спастись, он нуждается в особом вмешательстве Творца.
Один из таких путей – зависть. Как говорится (Авот, 4:21), «зависть, вожделение и почести изводят человека из мира». О Корахе говорят мудрецы, что он покинул мир из-за зависти. «Корах, бывший мудрым, как совершил такую глупость? » – как Корах оставил мир, в границах которого человеку свойственно руководствоваться разумом? – «Позавидовал он Элицафану, сыну Узиэля, ставшему главой колена». Объятый завистью, он оставил границы мира и стал способен на любую глупость, вопреки даже собственной мудрости.
И все же этого недостаточно, чтобы объяснить поступок двухсот пятидесяти глав общины Израиля. Как они совершили такую глупость? Как удалось Кораху увлечь их за собой? Ведь у них не было зависти. Мидраш говорит так (Мидраш Раба, 18:3):
«“И взял Корах…” О чем шла речь прежде – о заповеди цицит. Выступил Корах и сказал Моше:
– Талит, который весь покрашен особой краской тхелет, требует ли нитей тхелет в цицит?
– Требует! – ответил Моше.
– Что добавят четыре нити тхелет к талиту, который сам весь сделан из тхелета?!
– Дом, который полон свитков Торы, требует наличия мезузы или нет? – спросил Корах.
– Требует! – ответил Моше.
– Что добавят две главы из Торы дому, который и так вмещает всю Тору?!
Сказал Корах:
– Не слышал ты эти заповеди от Всевышнего, а сам выдумал их!
Тут же повелел Корах, чтобы сделали двести пятьдесят талитов цвета тхелет и чтобы закутались в них двести пятьдесят глав народа, поднявшихся против Моше».
Как же могли такие «вопросы» Кораха вовлечь в спор с Моше двести пятьдесят мудрецов, не посчитавшихся с честью Моше-рабейну и с честью самой Торы?
Ответ в том, что в вопросах Кораха был дух насмешничества, против которого не в силах устоять даже великие люди.
И еще сказали мудрецы (Мидраш Раба): «Когда сказал Всевышний, благословен Он, Моше: ”Возьми левитов из среды сынов Израиля и очисть их, и так сделай им, чтоб очистить их… и проведут бритвой по всему телу своему…”, сразу же сделал он так Кораху (сбрил все волосы). Стал Корах обходить весь лагерь, и никто не узнавал его. Сказали ему: ”Кто сделал с тобой такое?” Сказал им: ”Моше сделал так. И мало того: взял меня за руки и за ноги и поднял меня и сказал мне, что я теперь чист. И привел Аарона – брата своего, и украсил его, как невесту, и усадил в Шатре Откровения”».
Даже над тем, что Аарон поднимал левитов (двадцать две тысячи в один день), что можно объяснить только чудом, потешался Корах. Сила насмешничества погубила Кораха и двести пятьдесят мужей, глав народа, вместе с ним.
Из книги рава Я. Байфуса «Леках Тов».
Спор во имя Небес
Написано в Мишне в трактате Авот (5:17): «Каков спор во имя Небес – это спор Гилеля и Шамая, а спор не во имя Неба – это спор Кораха и всей общины его». Казалось бы, было бы более уместным сказать «спор Кораха и общины его с Моше», по аналогии со спором во имя Неба.
Мы видим своими глазами множество людей, разжигающих споры против праведников, и даже поносящих их в гордыне своей. Кто может различить, намереваются ли они лишь выступать против истинных праведников, оскорбляя их, или намерение их – во имя Небес? Ведь вовлеченные в склоку, утверждают, что у них только самые чистые намерения.
Вот каким способом можно различить, действительно ли намерение их во имя Небес. Если община их цельна, все они товарищи во всем, как один человек, тогда наверняка и дела их – ради Небес. Ибо таков путь праведников истинных и цельных, они привязаны душами своими один к другому великой любовью и приязнью, и любят они товарища своего более, чем себя самого. Не возникает у них чувства зависти при виде величия товарища, напротив, возрадуется каждый в сердце своем за другого и пожелает ему еще большего величия.
Но если мы видим спорщиков, которых не связывает ничего, лишь в ссоре они участвуют вместе; сердца их разобщены, и им невыносимо величие другого, они желали бы вырвать землю у него из-под ног, то это знак того, что огонь спора и склоки, охвативший всю их общину – только зло, причиной которому порочное сердце, злой умысел и зависть к другим, влекущие их поносить праведников, истинно служащих Всевышнему.
Так говорит и мишна. Какой спор не во имя Небес – спор Кораха и всей общины его. Вся община его, каждый из двухсот пятидесяти человек возжелал быть первосвященником, как говорит Раши. Стало быть, и между собой их сердца не были в мире. Только против Моше-рабейну выступили все вместе в злом сговоре. Но сердца праведников привязаны друг к другу и все дела их – во имя Небес.
Из книги «Ноам Элимелех»
Перевод – рав М. Гафт.
