Прочитаем внимательно отрывок из книги Шмуэля (Шмуэль I, 15), повествующий о той оплошности царя Шауля, из-за которой он был заменен Всевышним на Давида. Когда Шауль не выполнил предельно точно приказание Всевышнего и оставил в живых скот амалекитян и их царя, то сказал ему Шмуэль: «Хотя ты мал в собственных глазах, все же ты глава колен израилевых…, почему ты не послушался голоса Всевышнего и позарился на добычу?» Мы видим: причиной того, что Шауль не послушался голоса Всевышнего, была его низкая самооценка. Другими словами, в чрезмерном самоуничижении Шауля скрывалась причина его проступка.
Талмуд в трактате Йома (22б), сравнивая Давида и Шауля, говорит, что Шауль оступился всего один раз, и это для него закончилось трагически (он погиб, и прервалась его династия), Давид же ошибся дважды, но его поступки не имели таких тяжелых последствий. Комментарий «Тосфот Йешаним» задает вопрос: почему Талмуд говорит только об одной ошибке Шауля, ведь еще до того он ослушался приказа и принес жертву, не дождавшись Шмуэля, и уже тогда сказал ему Шмуэль: «Теперь же царствие твое не устоит, ведь хотел Всевышний того, кто будет следовать за его желаниями» (Шмуэль I, 13:14).
И, кроме того, непонятно, почему Всевышний не простил Шаулю так, как он простил Давиду?
Чтобы ответить на эти вопросы, прочитаем ответ, который дал Шмуэлю Шауль: «И сказал Шауль Шмуэлю: “Согрешил я, преступил повеление Всевышнего и твои указания, поскольку боялся я народа и послушался гласа их”» (Шмуэль I, 15:24). Очевидно, что именно эта аргументация Шаулем своего поступка послужила причиной критики со стороны Шмуэля: «Ты мал в собственных глазах». Нет более достойного качества, чем анава, скромность, но царь должен вести себя в соответствии с другим правилом: «И возвысил сердце свое, идя путями Всевышнего» (Диврей а-Ямим II, 17:6). Царь, который «мал в собственных глазах» и ведет себя неуместно скромно, недостоин быть царем.
Влияние неуместной излишней скромности проявилось еще во время первого проступка Шауля, как это следует из его собственного объяснения того, что он начал жертвоприношение, не дождавшись Шмуэля: «Поскольку увидел я, что разбегается народ от меня» (Шмуэль I, 13:11). Так же, как и впоследствии Шауль боялся народа, ему было важно, как люди относятся к его поступкам. Оба раза его слабость, в результате которой он шел на поводу у народа, произрастала из той же первопричины – ощущения собственной незначимости. Таким образом, оба проступка имели один духовный корень, и потому Талмуд рассматривает их как один.
В свете вышеизложенного становится ясным ответ на второй вопрос. Теперь можно понять, почему Шауль не удостоился продолжения своего царствования: это не было наказанием, просто он не соответствовал своему высокому положению. И поэтому прощение в такой ситуации просто неприменимо.
И хотя такие высокие требования к ответственности предъявляются только, если речь идет о царе, однако, если мы задумаемся, то поймем, что для любого человека чувство ответственности определяет его уровень. Тот, кто не отвечает за свои действия, не является человеком, действующим разумно. И лишь тот, кто может взять на себя полную ответственность за все свои деяния, достоин царской короны.
Наши мудрецы, благословенной памяти, обсуждали в Тосефте (Брахот, 4:16), в заслугу какого своего поступка удостоился Йеуда стать царем. Один из предлагаемых там вариантов – вследствие того, что он спас Йосефа от братьев. На первый взгляд, этот поступок совершенно непонятен, ведь братья судили Йосефа, и Йеуда был среди судей. И вот, после смертного приговора, вынесенного судом, Йеуда решает спасти Йосефа. Он не утверждает, что суд ошибся, что приговор неверен, а лишь спрашивает братьев: «Какая польза будет от того, что мы убьем нашего брата и скроем его смерть?» Этими словами он объяснил братьям, что они не смогут открыто взять на себя ответственность за исполнение такого приговора, поэтому им придется скрывать смерть Йосефа. Такой приговор не имеет силы и не может быть исполнен. И именно за это проявление чувства ответственности удостоился Йеуда стать родоначальником царей.
Другие объяснения, приведенные в Тосефте, также подчеркивают именно это качество Йеуды (и, в общей сложности, набирается немало таких поступков, каждого из которых хватило бы, чтобы удостоиться царствования).
«Поскольку признался в деле Тамар» – не пытаясь ничего утаить, принял на себя ответственность, и взял вину на себя, не пытаясь отвертеться.
«В заслугу своей скромности (анава), как сказано: “И сейчас пусть останется раб твой вместо юноши в качестве раба у господина моего”». Возражают другие танаим: «Разве не поручился он, что вернет Биньямина? Ведь гарант должен исполнить свое обещание». Поспорили танаим, насколько обязывало Йеуду обещание вернуть Биньямина, данное им Яакову. По одному мнению, обязательства, взятые на себя Йеудой, не требовали от него самого оставаться навсегда в рабстве. И то, что он решился на такой шаг, являлось свидетельством качества ответственности, которое требовало от него пойти на самопожертвование. Это чувство ответственности доказало, что он достоин царствования. По мнению других танаим, любой человек, выступающий гарантом, должен выполнять взятые на себя обязательства, и нет в поступке Йеуды особенно выдающегося чувства ответственности.
Раби Акива, тоже участвовавший в этом обсуждении, высказал свою точку зрения: «Почему именно колено Йеуды удостоилось царствования? Потому что они освятили Имя Всевышнего. Когда все колена стояли на берегу Ям Суф и не решались зайти в него, выступило вперед колено Йеуды, и зашло в море, освятив Имя Всевышнего, и об этом написано в Теилим (114, 1-2): “При выходе Израиля из Египта… стал Йеуда святыней Его, Израиль – подвластным ему” – поскольку Йеуда освятил Имя Всевышнего, стал весь народ Израиля в его власти».
Очевидно, что если бы евреи должны были прыгнуть в море и умереть, исполняя волю Творца, освятив Его Имя, все колена сделали бы это без колебаний. Но им было приказано не войти в воду и умереть, а идти в морских пучинах, словно по суше, и это оказалось свыше их сил. Требуется необыкновенная отвага для того, чтобы спокойно войти в пучину морской воды, полностью игнорируя ее. Но спасение должно было прийти именно таким путем, как заповедовал Всевышний Моше: «Скажи сыновьям Израиля… и пройдут сыновья Израиля посреди моря по суше» (Шмот, 14:15-16). И в этот час почувствовало колено Йеуды ответственность за всех евреев, за выполнение приказа Всевышнего. И именно это чувство возвысило колено Йеуды над всеми остальными коленами Израиля. В силу этого чувства ответственности они преисполнились смелости и величия, необходимых для перехода через море, и тем самым удостоилось царствования.
Человек по природе своей старается сбросить с себя всяческую ответственность за свои поступки.
Он старается выглядеть так, как будто он ничего предосудительного не совершал, не только в глазах других людей. Даже перед самим собой он не может быть честным и убеждает себя в том, что невиновен. В таком поведении упрекал народ еще пророк Ирмияу (2, 34-35): «Полы одежд твоих запятнаны кровью невинных душ… и скажешь ты: “Ведь чиста я”, и я буду судиться с тобой из-за слов твоих: “Не согрешила я”», и поясняет Раши: «И скажешь ты в сердце своем: “Ведь чиста я”». На самом деле за нежелание признавать свои ошибки человек несет наказание, как подчеркнул пророк, что основная претензия к народу даже не в самом грехе, а в том, что они говорят: «Не согрешила я». Таким образом, мы видим, что Всевышний судит человека за попытку снять с себя вину, и, как ни в чем не бывало, отказаться от ответственности за свои поступки.
О том, как далеко может зайти человек, который не готов нести ответственность за свои поступки, а пытается взвалить вину на кого-нибудь другого, Тора учит нас в отрывке, посвященном Каину.
Когда Всевышний спрашивает его об Эвеле, то Каин отвечает: «Не знаю, разве сторож я брату своему?» (Берешит, 4:9). Каин находился в состоянии пророчества, был на высочайшем духовном уровне и, очевидно, не собирался пытаться обмануть Всевышнего. Так почему же он произнес эти слова? Каин обманывал самого себя, он «стряхнул» с себя всякую ответственность за произошедшее. Изо всех сил попытался убедить самого себя, что ничего не знает (т. е. не несет никакой ответственности) о судьбе брата, считая, что все эти вопросы адресованы ему по ошибке. И так поясняют наши мудрецы, да будет благословенна их память, этот отрывок в «Мидраше Танхума» (Берешит, 9): «Когда сказал ему Всевышний: “Где Эвель, брат твой?”, сказал ему: “Не знаю, разве сторож я брату своему? Ты охраняешь все творение и спрашиваешь меня про моего брата?” На что похоже поведение Каина? На поведение вора, который украл ночью чьи-то вещи и не попался, а наутро сторож хватает его и спрашивает: “Почему ты украл?”, а вор ему отвечает: “Что ты хочешь от меня? Я украл, потому что я вор и не оставил своего ремесла, но где ты был вчера ночью, почему ты не сторожил как положено? И после этого ты еще меня упрекаешь?” И подобно этому предъявляет претензии Каин: “Я его убил, поскольку Ты создал во мне дурное начало, но ведь Ты следишь за всем происходящим, как Ты мог допустить, что я его убью? Тем самым Ты виноват в его смерти. И вообще, если бы Ты принял мое жертвоприношение, то я не начал бы ему завидовать”». Мудрецы прояснили нам доводы Каина и его попытки обелить себя ста пятьюдесятью способами, которые все основывались на том, что он сам невиновен. И именно за такое поведение упрекает пророк еврейский народ: «Из-за слов твоих: “Не согрешила я”».
Во время испытания Йосеф обращается к жене Потифара: «Ведь господин мой не знает, что происходит у него дома, и все, что есть у него, отдал в мое распоряжение…, как же я совершу такое злодейство и согрешу перед Б-гом?» Рамбан в своем комментарии спрашивает, почему Йосеф не упомянул основную причину – грех, ведь и народам мира запрещено прелюбодеяние?
Далее Рамбан объясняет, что поскольку господин полностью на него полагался и передал все полномочия по управлению хозяйством под ответственность Йосефа, невозможно было обмануть его доверие и предать его, ведь нет греха большего, чем проступок человека, который взял на себя ответственность и пренебрегает ею. И при внимательном прочтении комментария Раши мы можем заметить, что и в нем прослеживается эта идея. Объясняет Раши слова Йосефа: «Сыновьям Ноаха запрещено прелюбодеяние», т. е. Йосеф пытался удержать жену Потифара, объяснив ей, какой грех она собирается совершить. После того, как Всевышний дал людям свободу выбора, он оставил им возможность совершать любые действия, положившись на их чувство ответственности, поэтому недобросовестное отношение к выполнению своих обязанностей является основным отягощающим фактором при совершении греха.
Попытаемся углубленно рассмотреть вопрос необходимости качества ответственности для царя.
Написано про царя Машиаха (Йешаяу, 11:3): «И в страхе перед Всевышним будет он чуять (людей), будет судить, не полагаясь на то, что предстанет пред взором его, и будет упрекать, не полагаясь на то, что услышит». Согласно комментарию Радака, имеется в виду, что приговор, основанный на увиденном или услышанном, чреват судебными ошибками. Машиах же будет судить особенной, присущей именно ему интуиции, которая уподобляется чувству обоняния, тончайшего из чувств, то есть, по малейшим признакам он сразу поймет, плох или хорош подсудимый. И так он будет знать, кого надо приближать, а кого отдалить.
Рассказывается в трактате Нида про рава Элазара бен Пдата, которого называли господином всей земли Израиля из-за того, что он мог по запаху определить причину происхождения крови, имеющую значение для вопросов духовной нечистоты. Очевидно, что не имеется в виду его хорошо развитое обоняние, ведь это не может служить поводом давать ему такой громкий титул, тем более что в том же контексте процитировал раби Ами отрывок из стиха: «Тайны Всевышнего открываются боящимся Его» (Теилим, 25:14), говоря тем самым, что этот стих описывает нам рава Элазара бен Пдата. Следовательно, здесь говорится о том качестве, которое упоминает пророк, говоря о Машиахе, и поскольку оно было ему присуще, его считали господином всей земли Израиля, потому что это качество проявляется только у того, кто чувствует ответственность за весь еврейский народ. Только тот, в ком видно чувство ответственности за весь народ, может претендовать на то, чтобы считаться господином всей земли.
И понятно, что по той же причине этим необыкновенным чутьем обладает Машиах.
Пишет Раавед в своих возражениях Рамбаму (Законы Царей, 11:3), что, не обладая силой чувствовать другого человека и судить на основании данного ему Свыше абсолютного знания, он не может являться Машиахом, и, тем самым, считается лжемашиахом. И понятно в свете вышеизложенного, что это качество не просто еще одно достоинство, которым обладает Машиах, а необходимое качество, на котором зиждется вся суть предводителя еврейского народа, по которому возможно идентифицировать истинного Машиаха.
И еще одно место в Танахе можно понять, руководствуясь этой идеей: Эстер приказывает поститься три дня, на которые приходится первый день праздника Песах, таким образом, евреи вынуждены не есть мацу и не радоваться в праздник (Мегила, 13а). И Мордехай выполняет ее постановление. Возникает вопрос: разве Эстер была более великой, чем Мордехай? Если в действительности было необходимо поститься, то Мордехай сам должен был вынести соответствующее постановление.
Ответ прост: именно Эстер почувствовала ответственность за весь еврейский народ настолько, что возвысилась над всеми мудрецами своего поколения, как написано: «И облачилась Эстер в качество царствования» (Мегилат Эстер, 5:1) – дух святого постижения (Мегила, 14б), поэтому именно она смогла вынести это постановление.
Перевод — г-жа Хана Берман
