Законы лашон а-ра: Правило 2 (окончание)
(11) И вот что следует из того, что мы объясняли выше по поводу правила «перед тремя». [Выше, в своем комментарии «Беер маим хаим» Хафец Хаим отмечает, что разрешение «перед тремя» не распространяется на рехилут. И к этому имеет отношение то, что он пишет здесь дальше]. Когда шива товей а-ир [семь должностных лиц, ответственных за город, см. Мегила, 26а] заседают, чтобы принять решение, выгодное одним горожанам и невыгодное другим, и мнения их разделяются, и решение принимается большинством голосов – тогда каждый из участников принятия решения должен чрезвычайно остерегаться, выйдя из зала заседаний, чтобы не рассказывать, каким было частное мнение его самого и других. Или о том, что его мнение по этому делу было в пользу такой-то из сторон, но сторонников противоположного мнения было больше, и они заставили его следовать за большинством. Нет нужды объяснять, что нельзя открывать, если заседавшие заранее договорились о молчании или о том, чтобы не открывать ничего стороне, которой невыгодно принятое решение; но ничего не меняется, даже если не было никаких предварительных договоренностей. И запрещено открывать указанные вещи даже без намерения распускать слух, то есть случайным образом, – рассказывать так, чтобы слушателю стало понятно, что рассказывающий до сих пор внутренне не согласен с принятым решением, но не может вступать в конфликт с остальными; и это – абсолютный запрет. [Согласно «а-Яд а-Ктана», даже если участник принятия решения просто рассказывает, что мнение его изначально было в пользу такой-то из сторон, но затем большинством голосов было принято иное мнение, – запрещено рассказывать об этом]. И нет никакой разницы, кто рассказывает: участник заседания о себе самом, или тот, кто оспаривал его мнение; запрещено любым образом снимать ответственность за решение с себя и перекладывать ее на другого.
(12) Я вижу необходимость ясно и определенно написать еще об одной вещи, видя, что многие привычны к этому. Дело в том, что когда кто-то выступает в Доме учения – запрещено высмеивать его и говорить, что нет в его выступлении ничего существенного и нечего слушать его. Но мы, из-за многих наших грехов, видим, что множество людей пренебрегают этим законом и не считают такие насмешки и прочее чем-то запретным. Но в действительности по закону они представляют собой самое настоящее злоязычие, поскольку такого рода речи нередко становятся для человека причиной материального ущерба, а временами – также душевной боли и стыда. И даже если то, что они говорят – правда, – ведь злоязычие запрещено, даже если оно – правда. Ведь на какую пользу от речей своих может рассчитывать насмехающийся [чтобы она оправдывала и делала их разрешенными]?
[Примечание автора. Знай, брат мой, что все сказанное относится даже к тому случаю, когда слова насмехающегося истинны – и даже тогда запрещено подчеркивать <что-то негативное> перед слушающим в осуждение того, над кем насмехаются. И если подумаешь хорошенько, то обнаружишь, что насмехающийся примешивает к своему шутовству немало лжи – ведь часто бывает, что открывающие рот посмеяться над выступающим говорят, что он сам не знает, о чем говорит, вводит в заблуждение и т. п., отпугивающее и отталкивающее слушателей.
Более того – возводят при этом поклеп на выступавшего и говорят, что вся цель его выступления – личная выгода, хотя в действительности это не так. Ибо даже если мы признаем, что если бы не насущные нужды семейства его, он не оставил бы свой дом и не приехал бы обучать и поучать людей, – но при всем этом на каком основании насмешник может утверждать, что он делает все только ради себя? Вполне возможно, он, выступая, желает прежде всего, чтобы общество восприняло его слова о совершенствовании нравственных качеств и страхе перед Всевышним, хотя и ожидает при этом, что оно также обеспечит его пропитанием, – ведь говорится у наших мудрецов о том, что мы обязаны изо всех сил поддерживать тех, кто посвятил себя Торе! И даже с этой мыслью о себе и своих нуждах он все равно считается полным праведником, как сказали наши мудрецы (Бава Батра, 10б): «Тот, кто говорит: “Эту сэла (вид монеты) я жертвую на цдаку (помощь бедным) ради того, чтобы был жив мой <больной> сын”, – является полным праведником». Подобно этому мы находим (Бава Меция, 82б) спор о человеке, который дает взаймы под залог какой-то вещи и хочет ею пользоваться (в обмен на постепенное уменьшение суммы долга): один из мудрецов (раби Акива) говорит, что он исполняет заповедь, так как дает взаймы, а другой – что нет в этом заповеди, поскольку он делает это для своей пользы; и известно, что закон здесь устанавливается согласно мнению раби Акивы (то есть заповедь исполнена). Только нужно остерегаться: если, не дай Б-г, что-то случится с сыном человека, который дал цдаку, или люди того города не удовлетворят нужды выступавшего перед ними и т. п., – чтобы он не пожалел после того о том, что исполнил заповедь. (См. Тосафот Псахим, 8б, начальные слова Ше-изке). И в действительности в подобных ситуациях Тора повелевает нам судить человека, стремясь к оправданию, и об этом сказано в ней так (Ваикра, 19:15): «В лучшую сторону суди ближнего твоего».
В большинстве случаев склонность к подобному насмешничеству характерна для людей, лишенных страха перед Всевышним. И потому, когда они слышат поучения и упреки по поводу небрежного соблюдения заповедей Торы, то есть речи для них нежеланные, как сказано в Писании (Мишлей, 15:12): «Не любит насмешник поучающего его», – они, естественно, пытаются найти изъян и у того поучающего. Действительно, сказали наши мудрецы (Кидушин, 70б): «Каждый находящий в другом изъяны… свои изъяны он в нем находит». И особенно – если, как это часто бывает, не над чем смеяться, ведь нередко еще восприятие выступления слушателями зависит от их желаний и вкусов: одни хотят слышать только новые толкования стихов Писания, другие – исследование, а третьи любят притчи. И если выступление не отвечает ожиданиям – разве можно сказать, что ничего в нем не было? Ведь это – полная ложь!
И что особенно часто бывает, из-за многих наших грехов, – что насмехающийся говорит, руководимый одной лишь ненавистью. Например, он ненавидит раввина города, у которого судился и проиграл свое дело; или же этот раввин – из числа людей, достигших совершенства в страхе перед Всевышним и соблюдении Его заповедей. Насмешники и привычные к злословию, естественно, ненавидят таких людей величайшей ненавистью, поскольку знают, что те не согласны с их негодными путями и делами. И обычай их таков, что когда они слышат, что раввин будет выступать в синагоге, бегут туда тоже – чтобы после поносить и позорить его. Ведь когда раввин выступает с большой и содержательной речью, в которой много хорошего и полезного, – например, он призывает и побуждает людей к страху перед Небесами, соблюдению Торы и другим достойным вещам, а также говорит что-то не столь возвышенное, как это обычно у выступающих, – тот ненавистник не скажет правды. Не скажет, что речь раввина была очень и очень хороша, но были и какие-то слабые места. Он скажет в целом – мол, «в словах его не было толку» – и разве есть злословие и ложь худшие, чем это?
И даже более того. Когда он бежит в синагогу слушать рава, все намерение его – только поймать его на чем-то, чтобы было над чем насмехаться и потешаться после. Он ошибается, однако, воображая, что замыслы его никогда не откроются всем. В действительности вся гнусность их предстанет перед всеми, как сказано в Писании (Коэлет, 12:13): «Конец <всякого> дела – всему услышанным быть», и Таргум переводит: в конце <все> откроется всем. И тогда – горе будет тому человеку за поход его в синагогу, и за слушание, и за злословие его после того! Ибо мы действительно находим в Пиркей Авот, гл. 5: «Четыре качества бывает у приходящих в Дом Учения: <один> приходит, но не делает (не учится) – награда у него за то, что шел; <другой> делает, но не приходит – награда за дело у него и т. д.». А у того человека – все наоборот: вначале у него – грех хождения, а после – грех дела, ибо святая Тора приказала (Ваикра, 19:16): «Не ходи как рахиль в народе твоем», – чтобы указать нам, что также и хождение запрещено, помимо запрета и греха рехилут, как это объясняет Шла а-Кадош (автор книги «Шней Лухот а-Брит»).
К такому человеку относится следующее изречение наших мудрецов: «К тому, кто торопит свои ноги на грех, торопят (с Небес) ангела смерти». Ведь человека этого ты видишь, как он торопит ноги свои на дурное дело, идя в синагогу, чтобы было что высмеивать после. А потом увидишь его, как сразу после выступления раввина, когда говорят кадиш и отвечают: Амен! Йеэ шмэ раба… – слова, благодаря которым существует мир, как сказали наши мудрецы в трактате Сота, – он, не обращая внимания на кадиш, бежит к своим друзьям. К тем, о которых он издавна знает, что они тоже готовы высмеивать вместе с ним раввина и его выступление, каждый на свой манер. И сколько раз бывает, что из-за этого не слушают также и повторение благословений кантором!
И если мы возьмемся подсчитывать, сколько запретов нарушил тот человек и те, которые его слушают, – нет им числа. И когда тщательно обдумаешь это – найдешь среди них все заповеди, все запреты и повеления, которые мы поясняли во введении в эту книгу. И к нему относится все, что сказали наши мудрецы о трех группах грешников: лжецов, насмешников и занимающихся злословием. И еще более того: он мешает многим людям в их служении Всевышнему: ведь из-за того, что он унижает честь и достоинство раввина, слова раввина будут уже не столь авторитетны для жителей города, когда он будет давать им указания в делах исполнения Торы и заповедей. Да убережет нас Б-г от такого человека и друзей его, которые слушают речи его, насмешки и злословие, и молчат! И так сказали наши мудрецы (Авода Зара, 18б): «Ко всякому насмешнику – страдания приходят, и также слушающий и молчащий – наказан будет»; см. далее правило 8, где мы подробно разъясняем, сколь тяжело наказание того, кто позорит мудреца Торы.]
Ведь если он человек порядочный [с благими намерениями], то он должен поговорить с выступающим после, наедине, и посоветовать ему говорить перед людьми иначе, поскольку то, что он делал до сих пор, не годится и до людей не доходит. Посредством такого совета можно исполнить заповедь «И люби ближнего, как самого себя», – и в любом случае не превращать его в посмешище перед людьми. И не действует здесь разрешение «перед тремя».
[Все сказанное не относится к случаю, когда в речах выступающего присутствует, не дай Б-г, отрицание основ веры; см. далее правило 8, п. 5].
(13) Если один человек открывает другому в ситуации «перед тремя» какие-то детали о своих деловых предприятиях, торговых делах и т. п., – такие, которые обычно запрещено пересказывать другим из опасения возможного ущерба или неприятностей, – но в данном случае, поскольку первый рассказчик говорил «перед тремя» и тем показал, что не боится, что рассказанное им в конце концов распространится, – слушавшему изначально разрешено пересказывать другим. Но это возможно, только если рассказчик не предупредил, что не желает, чтобы пересказывали; и все это – также с учетом всех прочих упомянутых выше деталей закона, с которыми связано разрешение «перед тремя».
Перевод – рав П. Перлов
