Законы лашон а-ра: Правило 10 (продолжение 2)
(9) Если рассказывающий о злословии другого известен среди людей тем, что держит себя непредвзято со всеми, и тоже самое, что говорит о ближнем, когда его нет, скажет и при нем, и никого не боится, и также известен как говорящий только правду, – тогда ему можно рассказывать людям о дурных делах, которые такой-то человек делает ближнему. Пусть даже он знает, что тот делающий зло не примет упрека и поучения. Рассказывать он может не только перед тремя или более, поскольку слушатели не заподозрят его в угодничестве и лжи, и верят, что он лишь стремится к истине, хочет помочь пострадавшему и осудить дурные дела перед всеми. Но только здесь, как и в том, о чем мы писали в п. 8, нужно очень остерегаться, чтобы были исполнены все условия, упомянутые выше в начале данного пункта, поскольку мы ничего из них не опустили, за исключением условия «перед тремя».
(10) Знай также, что законы злоязычия одни и те же как по поводу греха в отношениях между человеком и его ближним, так и по поводу греха в отношениях между человеком и Всевышним. Но в последнем случае нет разрешения рассказывать, даже когда исполнены все условия, перечисленные в п. 2, если только рассказчик не видел сам, что тот человек стал уже привычен к греху и совершает его умышленно и неоднократно, притом, что сам грех – из числа широко известных людям; см. выше, правило 4, п.7, где мы объясняли это во всех деталях.
(11) Вот в чем человеку следует чрезвычайно остерегаться: не позволять себе рассказывать другим, какое у него было дело с тем-то и тем-то, и тот присвоил его имущество, или обобрал его таким-то и таким-то образом, или поносил его, или причинял неприятности и позорил его, и тому подобное. Даже если человек знает о себе, что не лжет в этом рассказе, и даже если будут при этом исполнены все условия, требуемые для разрешения и перечисленные выше в п. 2, – все равно запрещено (за исключением ситуации, описываемой далее в п. 13), ведь он наверняка будет рассказывать не ради пользы. То есть не для того он будет осуждать ближнего, чтобы опозорить творящих зло перед людьми, так, чтобы люди остерегались ходить их дурными путями, или чтобы обсуждаемый сам увидел, что люди осуждают его, и от этого, быть может, исправился! А только чтобы очернить ближнего и опозорить его за то, что он задел его имущество или его достоинство. И чем больше он видит, что слова его воспринимаются слушателями и публично оглашается позор обидчика, тем больше будет его радость и удовлетворенность от этого.
(12) Тем более запрещено рассказывать, если тот обидчик не причинил зло, а лишь не сделал добро, которое, по мнению обиженного, должен был сделать, в таких делах, как, например, денежный заем, помощь бедному или оказание гостеприимства: если человек идет и рассказывает, что такой-то поступил со мной так и так, осуждая его, то это – злоязычие в полном смысле слова по букве закона, как мы писали выше в правиле 5 п. 1. Рассказывающий преступает тогда, кроме запрета злоязычия, еще несколько запретов Торы, как мы объясняли в упомянутом правиле. В этом оступаются многие, как мы видим воочию, из-за многочисленных наших грехов. Например, после того, как кого-то не приняли в одном городе так хорошо и приветливо, как ему хотелось, он едет в другой и там рассказывает всем, как плохо обошлись с ним важные люди того города и не помогли ему в его делах. Но еще хуже, если он позорит вообще весь город: нет сомнения, что это – очень тяжелый грех. Ведь запрет злоязычия, который мы описывали выше, даже когда оно правдиво, распространяется даже на рассказ об отдельном человеке, и уж тем более – о целом городе в Израиле, держащемся веры в Б-га Израиля. Нет сомнения, что грех в этом случае очень и очень тяжел.
(13) Однако мне, тем не менее, представляется: в случае, когда человек полагает, что если он расскажет о несправедливости, которую совершил по отношению к нему такой-то в имущественных делах и т. п., то от рассказа ему может быть польза в будущем (например, он расскажет людям, авторитетным для обидчика, после чего они поговорят с ним и отчитают его, и тот обидчик, быть может, возвратит несправедливо отнятое), – в такой ситуации можно рассказать им и попросить их о помощи.
А иногда польза в будущем от рассказа возможна и в делах, не касающихся имущества (например, при причинении неприятностей, стыда, словесной обиды и т. п.). Например, кому-то стало точно известно, что такой-то человек намеревается поносить и позорить его из-за такого-то и такого-то дела, и он думает, что если рассказать об этом важным людям или близким того человека и объяснить им истинную суть дела, так, что они поймут, что правда на его стороне, то есть возможность, что они заставят того человека отказаться от своего замысла. И даже если дело уже совершилось, и тот человек поносил и очернял его, и пострадавший полагает, что если не поговорит и не расскажет тем родным или важным людям, то тот очерняющий будет и дальше продолжать то же самое. В такой ситуации можно рассказывать, хотя это и навлекает позор на поносившего, поскольку этот позор не является целью рассказчика, который лишь защищает себя от ущерба – имущественного, или душевного, или от причинения стыда.
Перевод – рав П. Перлов
