Законы лашон а-ра: Правило 10 (продолжение 3)
(14) Однако нужно очень и очень остерегаться, пользуясь этим разрешением [даваемым, когда человек полагает, что от его рассказа может быть ему польза в будущем, см. выше п. 13], следя, чтобы были исполнены все перечисленные выше (в начале этого правила, п. 2) условия. Ибо если не остерегаться самым серьезным образом, то можно с легкостью попасть из-за него в ловушку дурного побуждения и оказаться в числе баалей лашон а-ра – привычных к злословию по закону Торы. И по этой причине я намереваюсь еще раз объяснить здесь эти условия. Общие принципы вкратце таковы.
Если человеку известно, что тот ближний его еще не вернулся ко Всевышнему, отказавшись от греха злоязычия, и рассказывающий намерен принести пользу своим рассказом, как мы объясняли выше, то это ему разрешается, но только так, чтобы были исполнены следующие условия.
1. Он должен был видеть сам, а не слышать от других. Ведь даже если у него и вправду был ущерб в делах – кто знает, действительно ли тот человек нанес этот ущерб?
2. Нужно очень остерегаться не выносить сразу же решение, что здесь действительно было присвоение чужого, или нанесение ущерба, или обида словами, или причинение стыда и т. п. Вместо этого человек должен вначале внимательно разобраться, в соответствии с Торой, прав ли он сам по закону, а предполагаемый виновник – действительно ли он отнимал чужое, или причинял ущерб, стыд и т. п. И это условие близко к тому, чтобы назвать его самым тяжелым для проверки из всех, поскольку человек не склонен видеть себя виновным или неправым. Все, что он делает, кажется ему прямым и честным. И если он оступится в этом, то окажется в числе моци шем ра – лживо оговаривающих, и запрет, нарушенный им, еще строже, чем запрет злоязычия.
3. Если человек видит возможность того, что если он сам поговорит со своим противником, от этого будет польза, – он должен поговорить с ним прежде, чем рассказывать людям.
4. Нужно чрезвычайно остерегаться, чтобы весь рассказ был, в любом случае, правдив, без примеси лжи, и чтобы не было в нем преувеличений против того, что было на самом деле. Это означает, что нельзя упускать никакой малой детали, которая, как понимает рассказчик, говорит в пользу ближнего, хотя еще и не дает возможности оправдать его. И если ситуация такова, что, когда слушатели все-таки будут знать эту деталь, обсуждаемый предстанет перед ними в лучшем свете, а сокрытие ее представляет его в значительно худшем, то есть строгий запрет на ее сокрытие. Общее правило таково: не преувеличивать то плохое, что сделал обсуждаемый, поскольку в противном случае рассказчик попадает в категорию злословящих и нарушает несколько запретов, упомянутых выше во Введении, см. там.
5. Намерением рассказчика должна быть польза. [Примечание автора. Возможно, закон будет тем же, если намерение рассказчика – рассеять тревогу в своем сердце. Это – как расчет на пользу в будущем (соответственно, сказанное нашими мудрецами (Йома, 75а): «Если у человека тревога в сердце, пусть расскажет другим» относится также и к этому случаю).] Принцип этот – причина разрешения, как мы писали в п. 13.
6. Если рассказчик может достичь той же пользы другим способом, так, что ему не придется рассказывать, то запрещено рассказывать каким бы то ни было образом. И даже если вынужден рассказать о дурном поступке, но есть возможность приуменьшить то дурное, что было в нем, чтобы совершивший его предстал перед слушателями не в таком плохом свете, и это не воспрепятствует пользе, на которую надеется рассказчик, – тогда заповедано приуменьшить. И тогда нельзя раскрывать перед слушателями в полной мере постыдность того поступка, поскольку и без этого польза будет достигнута.
7. Рассказ не должен причинить обсуждаемому ущерб больший, чем ему был бы положен по решению суда, если бы о том дурном поступке рассказали перед судом свидетели.
(15) А теперь смотри, брат мой, насколько основательно нужно обдумывать и взвешивать, каким образом рассказывать! Ведь в процессе рассказа человек стоит перед огромной опасностью нарушить запрет злоязычия в случае, если не убережет себя в отношении всех упомянутых условий, а особенно – второго и четвертого. Совершенно ясно, что на это мы можем сказать (Мишлей, 18:21): «Смерть и жизнь – во власти языка». Если человек не увидит необходимости самому продумать, прежде чем начать говорить о такого рода вещах, каким образом рассказывать о них, то он наверняка оступится, не дай Б-г. Ибо когда доходит до дела, у него разгорается гнев на того, о ком рассказывает, и невозможно предохранить себя от этого. Потому нужно заранее тщательно продумать и подобрать слова и выражения, которые будут использованы в рассказе, чтобы не преувеличить в нем плохое в сравнении с тем, что было в действительности, и преследовать пользу, как говорилось выше в п. 13.
(16) Из всего, что мы писали, мы можем видеть, сколь велика ошибка, которую постоянно совершают люди: когда кто-то злословит о ближнем в его отсутствие, осуждает его, и его спрашивают, почему он это делает, то он сразу отвечает: «Потому, что этот человек тоже говорил обо мне с таким-то и таким-то!» Это большая ошибка, по нескольким причинам. Во-первых, если тебе рассказали об этом, то Тора запрещает тебе верить услышанному – в силу запрета принимать рехилут, как мы уже писали несколько раз. Каким же образом услышанное разрешает тебе идти и рассказывать о том человеке?! И даже если окажется, что услышанное было правдой, и тот человек говорил о тебе – все равно тебе запрещено идти и злословить о нем на основании этого, как мы писали выше в п. 11.
(17) Если было сделано что-то дурное, и приходит Реувен и спрашивает Шимона: кто это сделал? Тогда, даже если Шимон понимает, что Реувен подозревает его, ему запрещено открывать, кто это сделал. И даже если он сам видел, кто сделал, он может только ответить: «Это был не я». [Если только это не было такого рода дело, что даже если бы Реувен не спрашивал и совершенно не подозревал его, он должен был бы открыть ему, – например, в делах между человеком и его ближним, когда исполнены все условия, перечисленные в данном правиле, или в делах между человеком и Всевышним, когда исполнены все условия, о которых мы писали выше в правиле 4 п. п. 5, 7 и 8, см. там].
Все, о чем мы до сих пор писали – это требования по букве закона. Но человеку, стремящемуся к духовному совершенству, подобает делать сверх этого и не уходить в сторону [говоря: «я не знаю»], когда спрашивают, кто сделал плохое, а признание [то есть ответ: «я видел, что это сделал такой-то»] навлечет позор на того человека. [И нужно придумать, как сделать, чтобы его вина не раскрылась]. Даже более того: находим в трактате Санедрин (11а) рассказ о нескольких мудрецах Мишны, которые приняли на себя вину, чтобы не открывать, кто в действительности согрешил, и о том же говорится в «Сефер Хасидим» (22): «Если человек находится в обществе, и кто-то сделал что-то нехорошее, и неизвестно, кто это сделал, он должен сказать: “Это я”, хотя он и не делал».
ЗАВЕРШЕНА ПЕРВАЯ ЧАСТЬ КНИГИ «ХАФЕЦ ХАИМ»
Перевод – рав П. Перлов
