Законы лашон а-ра: Правило 4
Это правило разъясняет запрет злоязычия в делах между человеком и Всевышним и исправление этого греха. В этом правиле двенадцать пунктов.(1) Запрещено рассказывать о ближнем, даже не при нем, и даже правду, если это причинит ему стыд. И не только что-то плохое, например, о делах его родных или о его собственных прежних делах, как в отношениях между человеком и Всевышним, так и между людьми, – поскольку теперь он ведет себя как должно, и рассказы такого рода – злоязычие. Но даже если [рассказчик] видел недавно, наедине, как тот сделал нечто, противоречащее закону в сфере отношений между человеком и Всевышним [в отношениях между людьми – есть много различий, в зависимости от ситуации, и это будет обсуждаться ниже, в правиле 10], – это тоже запрещено обсуждать, и даже не при нем, за исключением определенных случаев, детали которых приводятся в п. 7.
[Примечание автора. И знай, что все это относится к ближнему – обычному человеку из народа Израиля (то есть кошерному еврею, верящему во все тринадцать основ веры), как это будет объясняться далее в п. 3. Но если из обстоятельств дела стало ясно, что причиной греха стало отсутствие у того согрешившего основ веры, не дай Б-г, – такого человека не касается запрет «Не ходи как рахиль в народе твоем» (Ваикра, 19:16), поскольку он не принадлежит к «народу твоему». И детали закона, относящегося к нему, объясняются ниже в правиле 8].
(2) И нет различия между тем случаем, когда нарушенная заповедь является полноценным общеизвестным запретом либо повелением Торы, и нарушивший ее будет очень опозорен, и тем, когда позор не столь велик, поскольку совершен грех, которого не остерегаются многие люди в народе Израиля, – например, кто-то не хочет изучать Тору, или солгал о таком-то деле, и т. п. И в том, и в другом случае рассказывать запрещено [за исключением ситуации, когда есть польза в том, чтобы сообщить ближнему о солгавшем, и делающий это хочет только принести пользу, как это описывается далее в правиле 10]. Запрещено – поскольку из рассказа, во всяком случае, выходит, что тот человек не исполняет Тору, даже если речь идет об отдельных деталях заповеди – например, что он скуп и не почитает субботу как должно, а ведь почитание ее является частью повелительной заповеди: «Помни день субботний», как сказано в «Сефер Харедим». Или даже если речь идет об указании наших мудрецов, сказавших, что то-то или то-то не следует делать изначально, – рассказывать об этом, даже не при нарушителе, нельзя.
(3) В описанном законе, однако, имеются различия в зависимости от деталей, как я сейчас объясню. Если нарушивший – человек «средний», как обычный человек из народа Израиля, привычный к тому, чтобы остерегаться греха, и лишь временами оступающийся, то совершенное им нарушение следует считать неумышленным, или совершенным по незнанию, либо полагать, что он знал про запрет, но думал, что это необязательное устрожение, просто добрый обычай праведников. И тогда, даже если ты несколько раз видишь, как он совершает это нарушение, – нет сомнения, что нужно объяснить это указанным образом, и запрещено открывать другим, чтобы не позорить его ни в обществе, ни даже перед самим собой. И нельзя ненавидеть его за это, поскольку нужно судить его к оправданию. И это – повелительная заповедь Торы, о которой в ней сказано (Ваикра, 19:15): «В лучшую сторону суди ближнего твоего», согласно мнению многих законоучителей.
(4) Но если видно, что совершающий грех знает о сути запрета и действует умышленно, вступая в запретную связь, употребляя запрещенную еду и нарушая подобные этому общеизвестные в народе Израиля запреты, то разрешение рассказывать о нем зависит от того, является ли он бейнони – «средним» – в отношении остальных заповедей. То есть таким, который обычно остерегается греха, и сейчас его видели оступившимся одноразово и не прилюдно. Если это так, то запрещено рассказывать о его грехах, и даже не при нем. Тот же, кто расскажет – виновен, поскольку возможно, что грешник уже исправился и опечален тем, что оступился, ведь главное при возвращении к Всевышнему после греха – горечь в сердце. И если кто-то расскажет о том его грехе многим людям, то выставит его на смех и на позор – после того уже, как он раскаялся и был прощен; и потому – глупец и грешник тот, кто напоминает о грехе его.
И даже судьям города не нужно открывать – даже когда есть второй, в паре с которым можно сделать полноценное свидетельство. [А если нет второго, то совершенно ясно, что нельзя открывать, поскольку судьям запрещено верить тому, кто свидетельствует в одиночку, и они только сочтут его привычным к злословию, как об этом написано далее]. Ведь от этого не будет пользы; нужно только увещевать его наедине за то, что он согрешил перед Б-гом своим, и убедить его оградить себя с этого дня и далее от тех вещей, которые довели его до греха, чтобы не оступиться ему впредь. И при этом говорить с ним мягко, стараясь не причинить ему стыд, как сказано (Ваикра, 19:17): «Порицай ближнего твоего и не возводи на него [вину] греха» (см. Раши там; см. также Введение, Запреты, п. 14).
Все сказанное здесь действительно, даже если тот человек – «средний» в отношении других вещей. И тем более, если он – знаток Торы и человек Б-гобоязненный, только в данный момент одолело его дурное побуждение. Большим грехом будет оповещать всех об этом, и нельзя даже подвергать сомнению его достоинства. Ведь он наверняка раскаялся, и если даже его дурное побуждение укрепилось и одолело его один раз – душа его после того наполнена горечью, а сердце – страхом из-за своей вины, как сказали наши мудрецы (Брахот, 19а): «Если видел ты мудреца Торы согрешившим ночью – не допускай сомнений о нем днем, ибо он наверняка вернулся к Всевышнему».
[Примечание автора. Все, что мы писали в этих первых четырех пунктах, касается случаев, когда разглашение не поможет кому-то избежать нарушения запрета. Но если поможет – например, человек видел сам, что замужняя женщина вступила в связь с посторонним и стала теперь запрещенной своему мужу, – то даже если он видел один, должен открыть это ему. Но если не сам видел, а слышал от других – по закону жена не становится запрещенной; и тогда, а также в других подобных ситуациях, когда не возникает запрет, – запрещено открывать мужу. Но даже если видел сам – открывает мужу только при условии, что, как он думает, есть возможность, что муж поверит ему, как двум свидетелям, и отделится от жены. Без этого нельзя открывать мужу, и тем более – кому-нибудь еще].
(5) Но бывает, что человек видит, что согрешивший – из глупцов, насмешников, которые ненавидят поучающих, и сказано о них (Мишлей, 9:8): «Не поучай насмешника, ибо он возненавидит тебя», и он наверняка не примет твоих поучений, и такие люди с легкостью повторяют дела свои, и потому возможно, что он согрешит вновь. И тогда хорошо было бы, чтобы два свидетеля рассказали о грешнике судьям города, чтобы те наказали его за грех и отдалили таким образом от возможности нарушать запреты впредь. И также хорошо было бы рассказать его родным, если он воспринимает от тех родных поучения. И рассказывающий должен делать это только во имя Всевышнего, из ревности за честь Его, а не оттого, что у него есть неприязнь к грешнику из-за каких-то других дел. А судьи, со своей стороны, должны наказать грешника втайне, так, чтобы не позорить его перед людьми, как сказано (Ваикра, 19:17): «Порицай ближнего твоего и не возводи на него [вину] греха». Но это – только если они вдвоем видели грешника при совершении греха; но если кто-то был единственным свидетелем – нельзя ему свидетельствовать напрасно, как сказано (Дварим, 19:15): «Да не выступает один свидетель против кого-либо по поводу какой-нибудь вины и какого-нибудь проступка, во всяком грехе, которым он согрешит». Такой свидетель будет сочтен клеветником, и сказали наши мудрецы: «Всякий свидетельствующий в одиночку о ближнем своем по поводу греха его – наказуем ударами». И сказали (Псахим, 113б): «Троих ненавидит Всевышний… [и один из них] – видящий у ближнего что-то постыдное и свидетельствующий о нем в одиночку». Однако можно открыть дело втайне духовному наставнику согрешившего или его доверенному лицу, если знаешь, что он поверит, как верил бы двум свидетелям; и разрешается наставнику возненавидеть грешника за грех его и отдалиться от него, пока не узнает, что тот исправился. Но наставнику запрещено рассказывать другим людям, так как нет у него преимущества перед тем, кто видел сам [даже если он поверил рассказчику, как верят двум свидетелям], как мы писали в п. 4.
(6) И я думаю также, что в случае человека, которому свойственно повторять грех, закон таков, что если даже его наставник не столь уж сдержан в речах и возможно, что через него дело станет известным многим людям, но при этом слова его имеют вес для грешника с тем, чтобы он не повторял свой грех, – возможно, что разрешается рассказать тому наставнику, поскольку цель рассказчика – сделать добро грешнику, а не очернить его.
А теперь вернемся к тому, о чем мы говорили выше. Даже если двое видели человека в момент греха, и он таков, что с легкостью повторяет грех, – все же не разрешается ничего, кроме того, чтобы рассказать о нем судьям города – и никому другому. Ведь его видели согрешившим только один раз, и быть может, одолело его тогда дурное побуждение, а после он раскаялся и тяжело страдал из-за происшедшего. И потому он не перестал еще быть «ближним твоим» из-за того греха.
Перевод – рав П. Перлов
