Шмират а-Лашон — Часть 1
Шаар а-Тора
Глава 8. Еще о награде посылающих сыновей изучать Тору и наказании не делающих этого, не дай Б-г
[В квадратных скобках: прямым шрифтом – примечания автора; курсивом – примечания переводчика и редактора]
Есть сегодня люди, которые по-иному оправдывают [свое нежелание серьезно относиться к обучению сына]. Они говорят: «Что пользы трудиться понапрасну ради обучения его Торе? Быть может, ему придется идти в армию, когда ему исполнится двадцать лет, и лучше обучить его другим наукам и делам, которые помогут ему в работе».
Это похоже на рассуждения человека, который должен отправиться в долгое морское путешествие. Когда оказывается, что он не может купить еды на весь его срок, он отчаивается и не покупает вообще ничего, говоря, что боится, что того, что он купит, ему, быть может, не хватит.
[Примечание автора. Действительно, как же мы должны стыдиться! Ведь если человеку дана будет возможность выбрать одно их двух хороших и удачных предприятий с условием отказа от второго, он обратит свой проницательный взгляд на то, какое из них не вызывает сомнений, а какое сомнительно, – и откажется от сомнительного, предпочтя ему несомненное, тем более, если в том есть двойное сомнение. Также он обратит проницательный взгляд на то, какое из них в большей мере хорошее и удачное, и какое более способно к долгому существованию, – ведь иногда, хотя одно из них лучше другого, то, другое, оказывается гораздо более долговечным. Тогда оно будет избрано, тем более, если оно к тому же и лучше по сути своей.
И вот, если говорить о делах служения Всевышнему, с одной стороны, и делах этого мира – с другой, то дурное побуждение подстрекает нас оставить дела служения, которые – «хорошее и удачное предприятие» по самой сути своей в сравнении со всеми делами этого мира, как сказал тана [мудрец Мишны] (Пиркей Авот, 4:17): «Лучше один час наслаждений будущего мира, чем вся жизнь в этом мире». И будущий мир [вместе с делами, которые приводят в него] существует вовеки, в отличие от всех дел этого мира, который сам – как тень проходящая; и также вечное благо, приходящее благодаря служению Всевышнему, – несомненное, и нет в этом подобного ему.
А дурное побуждение подстрекает нас оставить все это ради полного сомнений этого мира, и мы говорим об этом в молитве Видуй: «Отвратились [мы] от заповедей и законов Твоих, и не имели они ценности для нас». Другими словами, вечное благо их не стоило в глазах наших даже преходящих благ этого мира, – получается, таким образом, что мы отбрасываем несомненное ради сомнительного. Желающий спастись от подстрекательства дурного побуждения должен постоянно глубоко обдумывать все это и размышлять о великой сладости той награды, которую даст нам Всевышний за исполнение Его заповедей. Пишет Виленский Гаон, что для того и сотворил Всевышний мир грядущий, вечный, со всем, что должно быть в нем приготовлено для этой цели, а именно – чтобы получать в нем награду за исполнение Торы и заповедей. Он не дает награду в этом мире: ведь если бы даже Он дал в награду человеку за одну-единственную заповедь весь этот мир со всеми его удовольствиями, то этого не хватило бы, чтобы дать ему положенное даже за одну заповедь. Если человек задумается об этом, то наверняка не оставит благо вечное и несомненное ради сомнительного в этом мире.]
Мы действительно должны стыдиться перед нашими отцами в прежних поколениях, жившими за сотни лет до нас! Что ответим мы им, когда они спросят: почему вы были так небрежны и ленивы в изучении Торы и соблюдении заповедей? Разве не знаете вы о жестоких указах, о невзгодах, которые мы испытали, когда враги пытались заставить нас оставить Тору и заповеди? Но вопреки всему мы укреплялись духом и собирались с последними нашими слабыми силами, чтобы стоять на страже Торы во имя чести Всевышнего, Б-га неба и земли, чтобы не преступить даже единого постановления наших мудрецов! А вы, жившие, благодарение Б-гу, под властью милостивых царей, когда вам позволялось соблюдать всю Тору и заповеди, были небрежны в соблюдении Торы!
Действительно, разве это властители не дают нам посылать сыновей учить Тору, чтобы они знали, как служить Всевышнему? И разве в наши дни цари не верят в Б-га и не относятся к Торе с уважением? А все дело лишь в том, что дурное побуждение в коварстве своем пускается на ухищрения, чтобы отдалить от нас славу Царя над царями царей и страх перед Ним.
А теперь расскажу притчу: два властелина воевали друг с другом. Они договорились, что будут воевать четыре дня. И было: в первый день одолел один из них другого и поразил у него множество воинов, а во второй день вышли опять на войну, и второй превозмог первого. На третий день вышли опять, и снова первый победил второго. И было ночью – совещались полководцы [первого властителя], и сказал один другому: давайте найдем какую-нибудь хитрость, чтобы победить! Ведь что пользы, если завтра выйдем опять на войну, – вдруг опять победит нас второй властитель, как во второй день? Ответил ему товарищ: я дам хороший совет! Смотри: то место, где хранятся у них щиты и оружие, – снаружи лагеря, и там лишь немного часовых, а не все войско. Нападем внезапно ночью и захватим все это! Понравился совет товарищу его, и они так сделали. И было: наутро четвертого дня протрубили трубачи первого властителя сбор на войну, и побежали воины второго, чтобы надеть свои доспехи и вооружиться, – и не нашли. Пришлось им сдаться врагу.
Точно так и у нас. Ведь известно, что дурное побуждение – воин, который привык постоянно вести войну с народом Израиля. Один раз он побеждает, а другой раз – мы побеждаем его. И вот, сказал он себе: «Никак мне не справиться с Израилем! Заберу-ка я у них щит и оружие, которым они воюют со мной!» И это – Тора, которая, и только она одна, защищает нас от дурного побуждения, и она же – оружие наше против него (как сказали наши мудрецы (Кидушин, 30б): «Сотворил Я дурное побуждение – сотворил и Тору, средство против него»; без нее невозможно спастись от него, как мы подробно писали в другом месте).
Все это мы воочию видим в наши дни. Таковы пути дурного побуждения: одолеть и склонить нас всякими делами и доводами, чтобы отдалить нас от изучения святой Торы.
Приведу здесь то, что я писал по поводу следующего стиха Писания (Шир а-Ширим, 1:7): «Скажи мне, возлюбленный души моей, где ты будешь пасти, где сделаешь привал со стадом твоим в полдень?», и вернемся к обсуждаемой нами теме. Пишет там Раши: «Община Израиля стоит перед Всевышним, как жена перед мужем, и спрашивает Его: “Скажи мне, возлюбленный души моей, где будешь пасти – овец Твоих; и где сделаешь привал со стадом Твоим в полдень – в изгнании у идолопоклонников, ведь оно – время бедствия для Израиля, как пора полуденная – для овец?”» Отвечает Всевышний (там, 1:8): «Если ты не знаешь, прекраснейшая из женщин, то пойди по следам овец, и паси ягнят твоих у шатров пастушьих». Приводит Раши притчу: «Если ты не знаешь, община Моя и сообщество Мое, прекраснейшая из женщин (из всех народов), где ты будешь пастись и спасешься от притеснителей твоих, чтобы, когда ты будешь среди них, не пропали сыновья твои, – вглядись в пути отцов твоих из прежних поколений, получивших Тору и стоявших на страже в соблюдении повелений Моих – и иди дорогами их. И также в награду за это пасти будешь ягнят своих в месте правителей [ангелов-хранителей] народов мира. И так сказал Ирмияу (31:20): “Сделай себе приметы, расставь вехи, примечай дорогу, путь, по которому ты шла; вернись, дева Израилева, вернись в эти города свои!”».
Непонятным кажется, на первый взгляд, ответ Всевышнего общине Израиля. Разве не знает она, что есть заповедь идти путями наших отцов? Однако в действительности ответ этот очень глубок. Община Израиля просит совета, как поступать ей в этот час, когда недостает нам влияния благотворного [сил святости], и окружает нас великое множество бедствий, и пользуется всем этим дурное побуждение, и подстрекает нас сбросить с себя бремя Торы, обнадеживая нас, что, быть может, это облегчит нам бремя изгнания среди идолопоклонников.
Писание отвечает на это словами «будешь пастись», означающими «влияние благотворное», и «где сделаешь привал со стадом твоим». Согласно приведенным выше словам Раши, Всевышний отвечает общине Израиля: «Если ты не знаешь, прекраснейшая из женщин, то пойди по следам овец», – это означает, что мы должны вглядеться в пути отцов наших. Известно ведь, что мы, сыны Израиля, привычны просить почти во всех наших молитвах, чтобы Всевышний вспомнил ради нас о заслугах отцов [то есть даровал нам благо, даже если мы его не заслужили, в силу заслуг отцов]. Но это возможно, только если мы будем идти, пусть в небольшой мере, их путями, хотя мы и не можем постичь даже самого малого в святости их путей. Ведь говорит Писание (Йеошуа, 14:15): «Человек великий из гигантов», и сказали наши мудрецы, что это Авраам («Берешит Раба», 14:6). К остальным праотцам, несомненно, это тоже относится. Если мы вознамеримся держаться их святых путей по мере понимания нашего и перенять хоть что-то из их проникнутого святостью образа жизни, тогда принесут нам пользу их высочайшие заслуги, чтобы привести нас ко всякому благу. Но если, не дай Б-г, мы проявим строптивость и вообще не пожелаем идти путями отцов, – нет сомнения, что не помогут нам тогда их заслуги, и не будет делать нам чести то, что мы упоминаем о них.
Приведу одну деталь, которая не являет собой даже малое из малого, если говорить о святых путях наших праотцев. Может показаться непонятным: почему Всевышний так превозносит Авраама за его готовность принести в жертву Ицхака? Ведь и в наши дни, если бы Всевышний повелел кому-то зарезать своего сына и принести его в жертву всесожжения, тот не воздержался бы от исполнения этой заповеди! Однако истина, как пишет Рамбам, состоит в следующем: суть [заслуги Авраама] в этом испытании заключалось в том, что он принял заповедь с абсолютной любовью, и свидетельство тому – то, что он поднялся тогда рано утром, и сам наколол дрова, и также ждал три дня, пока не увидел место [жертвоприношения]. И сколько отдельных частных испытаний было у Авраама на протяжении этого пути, как рассказывает мидраш, – когда Сатан обернулся для него рекой, которую Аврааму надо было перейти; вода доходила ему до шеи, и он вскричал: «Спаси, о Г-споди, ибо достигли воды души моей!», – и тогда исчезла река. Все это учит нас, что любовь его к Всевышнему была совершенной, и он желал исполнить заповедь всем сердцем.
А теперь давайте присмотримся внимательно к себе: что, если бы Аврааму предстояло отдать своего сына в армию какого-нибудь царя, и у него были бы разные возможности, чтобы облегчить сыну эту службу. Например, удержать его от изучения Торы на какие-то годы, а вместо этого обучать его чему-нибудь, что поможет ему потом в той службе. А затем открылся бы ему Всевышний и сказал: «Делай как раньше, и обучай его Торе и заповедям, а после Я сделаю ему так, как пожелаю», – разве Авраам не принял бы этого с полной любовью, не меньшей, чем он принял повеление о жертвоприношении? И тем более на это наверняка не нужно было даже повеление Всевышнего! А теперь – как же нам не стыдиться? Ведь известно, что мы тоже, слава Б-гу, верим во Всевышнего и Тору Его, и постоянно помним о заслуге принесения в жертву Ицхака, сына Авраама! Но как только мы оказывается в описанной ситуации, – тут же исчезает для нас то, что связано с Торой и заповедями, и мы поглощены только спасением сына от тягот службы в армии царя! И дурное побуждение подстрекает нас, говоря, что этим мы проявляем милосердие к сыновьям нашим, – но в действительности это не милосердие, а жестокость к душе сына, как сказали наши мудрецы от имени [мидраша] «Сифри», и также – ко всему его потомству.
В большинстве случаев подобное причиняет сыну также и физический вред, поскольку он с юности будет приучен удовлетворять желания сердца своего. И когда не удовлетворит своих вожделений, – займется воровством и разбоем, и будет «рука его на всех, и рука всех на нем».
А теперь перейдем к другим праотцам. Известно, что Ицхаку при жертвоприношении было тридцать семь лет (Берешит, 25:20), и ясно, что если бы он не был согласен, то Авраам, человек старый, не мог бы заставить его взойти на жертвенник силой. Ясно, что Ицхак сделал это с полным желанием, как говорит Писание (Берешит, 22:8): «И пошли оба вместе» – с единым, общим для них обоих желанием сердечным. И из того, что Ицхак был согласен, следует, что тем более не воспротивился бы он и чему-то меньшему, желанному Всевышнему. И поскольку это так, то что же с нами, постоянно напоминающими о его заслугах? Насколько велика наша обязанность идти путями Ицхака и не оставлять Тору и заповеди ни ради чего!
Перевод – рав П. Перлов
