Рав Йосеф Хаим Зонненфельд — Каким должен быть настоящий еврейский лидер?

Дата: | Автор материала: Рав Арье Кац

632
Рав Йосеф Хаим Зонненфельд

Каким должен быть настоящий еврейский лидер? Прежде всего, безусловно, это человек, живущий Торой. Но, кроме того, это человек, полностью отдающий себя еврейскому народу. Таким был рав Йосеф Хаим Зонненфельд, возглавивший общину Иерусалима. Его преданность людям и доброта были очевидным следствием его необычайной Б-гобоязненности и глубочайших познаний в Торе. Его авторитет был очевиден не только в среде нашего народа, но и был признан властями разных стран. Верховный представитель Британского правительства в Палестине лорд Герберт Самуэль до встречи с равом Зонненфельдом считал его малообразованным фанатиком. Но после знакомства был буквально поражен необычайной душевной чистотой и широтой знаний рава. Томаш Масарик, премьер-министр Чехословакии, прибыв в Иерусалим, встречался с равом Зонненфельдом как с одним из высших руководителей еврейской общины.

При всем своем величии и влиянии рав Хаим всегда оставался человеком необычайно скромным и избегавшим любого почета. После молитвы его часто окружала толпа: люди просили совета, благословений. Рав Зонненфельд никогда никому не отказывал. Когда он шел по улице, то приветствовал даже незнакомых ему людей.

Однажды близкие заметили, что даже в жаркие летние дни рав Хаим избегает проходить рядом с жилыми домами, хотя от них падала тень. Рава Хаима спросили, в чем причина? Человеку в его возрасте вообще нехорошо ходить под палящим солнцем… Рав Хаим ответил, что сознательно не ходит рядом с домами: боится потревожить людей, которые, увидев его в окне, бросают свои дела, чтобы выказать ему почести.

Однажды старый друг рава Зонненфельда рав Аба Паскель, живший в Румынии, прислал письмо, в котором просил помолиться о его выздоровлении от тяжелой болезни. К письму он приложил небольшую сумму денег. Через некоторое время из Иерусалима пришел ответ, который озадачил отправителя: рав Хаим спрашивал, каково назначение посланных денег и не нужно ли их вернуть назад. Если рав Паскель не против, то их можно передать на нужды колеля, но сам рав Хаим никогда не брал денег за свои услуги. Это была одна из основных черт характера рава Зонненфельда. Через него  проходили огромные по тем временам суммы, но они не задерживались у рава Хаима – он передавал все на нужды общины, тогда как сам жил более чем скромно.

На восьмидесятилетие рава Зонненфельда его близкие и ученики решили устроить особое торжество. Узнав об этом, рав Хаим объявил, что в этот день он планирует… уехать из города! Тогда руководство «Эда Харедит» (ашкеназской общины Иеруалима) сообщило раву, что на этом мероприятии будут присутствовать многие официальные лица, и если рав Зонненфельд уедет, они могут счесть это неуважением к себе. Рав Хаим принял предложение, но с условием – его собственный день рождения не должен быть упомянут даже намеком. Прием и торжество должны быть в честь «Эда Харедит», а он – лишь один из представителей общины и не более.

Сложности в  жизни еврейской общины Иерусалима еще более усугубились, когда в землю Израиля стали массово прибывать евреи, зараженные современными политическими идеями. Приверженцы националистических и социалистических идей, оторванные от Торы, не особенно задумывались над последствиями своих действий и слов. Еврейская кровь пролилась  задолго до того, как их борьба официально перешла в вооруженную стадию.

Одним из ярких примеров невоздержанности «современных» еврейских политических деятелей была статья, которую опубликовал небезызвестный Элиэзер Бен Йеуда в газете «а-Цви». В этой статье, превознося подвиг Маккавеев, он призывал евреев к вооруженному восстанию в земле Израиля против Турецких властей. Реакция не заставила себя ждать: «пламенный революционер» оказался в тюрьме, а над всей еврейской общиной нависла угроза. Турецкие власти начали оказывать жесточайшее давление на еврейскую общину, которое грозило самому ее существованию.

Ведущие руководители еврейской общины Иерусалима выступили против подстрекателей и отмежевались от призывов к бунту. Но этого явно было недостаточно. Политическая обстановка в Европе была не в пользу Турции, и ее власти во главе с султаном боялись любых волнений на подконтрольных территориях.

Лишь благодаря великой помощи Свыше руководителям еврейской общины удалось добиться встречи с турецким султаном и убедить его, что подстрекательская статья не имеет ничего общего с подлинно еврейским мировоззрением. Великие мудрецы Торы рав Шмуэль Салант, рав Яаков Шауль Эльяшар (руководители ашкеназской и сефардской общины Иерусалима) и рав Моше Алеви (главный раввин Оттоманской империи) сумели убедить турецкие власти в том, что нет необходимости наказывать всю еврейскую общину.

Инцидент запомнился надолго. Очень многие справедливо полагали, что Бен Йеуда своей статьей едва не уничтожил еврейскую общину земли Израиля. Некоторые после упоминания его имени добавляли два слова – имах шмо – да сотрется его имя. Услышав это, рав Хаим Зонненфельд, отлично знавший, что происходило в те дни, после выхода статьи, и лично принимавший участие в борьбе с ее последствиями, тем не менее решительно отверг подобный подход. «Ни об одном еврее нельзя так говорить. Еврей, который согрешил, все равно остается евреем (Санедрин 44а)». Воистину, только великий человек, чье сердце полно Торы и любви к еврейскому народу, мог так относиться к тем, кто всеми силами боролся со святостью нашего народа!

Ненавистники и отступники всеми силами пытались навредить традиционной еврейской системе образования. Война, которая велась в Европе уже многие годы (достаточно вспомнить историю закрытия великой Воложинской ешивы), перекинулась и на Святую Землю. В Иерусалим пришли люди, желавшие всеми силами оторвать еврейских детей от веры и обычаев отцов. «Просветители», которые вначале прикрывались минимальным налетом еврейства в своих учебных заведениях, очень скоро перешли к обычному подстрекательству против ешив и светочей Торы.

Раввины Иерусалима неоднократно предупреждали жителей города и запрещали отдавать детей в образовательные учреждения «просветителей». Еврейской общине Иерусалима нелегко давалась эта борьба. На стороне изменников выступали английские власти, их активно поддерживала даже христианская церковь (до этих пор миссионеры были первыми на поприще отрыва евреев от Торы в Иерусалиме; с появлением еврейских «просветителей» у них появился неожиданный союзник). Тем не менее, несмотря на материальные блага, обещанные тем, кто будет отдавать детей в новые школы, большинство евреев осталось верным Торе и мудрецам.

Однажды рав Зоненнфельд в сопровождении другого известного деятеля еврейской общины Иерусалима – рава Моше Блоя встретился с неожиданной процессией. По улице маршировали учащиеся одной из «современных» школ. Юноши вместе с девушками шли по одной из центральных улиц Святого Города, распевая песни, содержание которых было далеко от норм еврейской морали. Рав Блой посмотрел на рава Зоннефельда: тот закрыл глаза, из которых текли слезы. Уста рава Хаима неслышно шептали молитву за заблудших сыновей и дочерей Яакова.

Особое отношение к земле Израиля никогда не покидало наш народ. Евреи во всех странах рассеяния молились о том, чтобы Всевышний явил Свою милость и снова собрал нас на нашей земле. Но важно помнить, что Земля Израиля имеет совершенно особый статус. Ее святость и избранность обязывают к особой строгости в исполнении заповедей. Земля Израиля, наш народ и Тора неразрывно связаны друг с другом.

К сожалению, для многочисленных еврейских политических деятелей святость земли Израиля была лишь пустым звуком. Эти люди мечтали не о подлинно еврейском государстве на своей земле. Они хотели государство «как у всех народов». Именно поэтому борьба с Торой и ее мудрецами была одним из краеугольных камней их политики.

В государстве, о котором мечтали нерелигиозные деятели, они надеялись вырастить новый тип еврея – свободного от «галутных оков», а по сути дела – свободного от Торы и заповедей. Но на пути к реализации этих злодейских планов встали великие мудрецы Торы земли Израиля во главе с равом Хаимом Зоннефельдом.

Антирелигиозные круги называли рава Хаима «черным мракобесом». Тем не менее, у одного из лидеров сионистского движения – Хаима Вейцмана (будущего президента Израиля) сложились особые отношения с великим мудрецом. Вейцман однажды сказал: «Необычайно тяжело бороться с равом Хаимом Зонненфельдом. Его слова – образец истины, которая проистекает из горячего еврейского сердца, наполненного любовью к народу и земле Израиля».

По инициативе Вейцмана в доме рава Зонненфельда происходили дебаты, на которых обсуждались, среди прочего, отношения новой идеологии и Торы. В разгар одной из таких дискуссий рав Зонненфельд, обращаясь к Вейцману, сказал: «Вы называете себя сионистами, но на самом деле вы не соответствуете этому имени. Настоящие «сионисты» это те, кто молятся три раза в день и просят Всевышнего, чтобы Его Шехина вернулась в Сион!… Вы же, называющие себя «сионистами», лишь используете Сион, как географическое понятие или политическую концепцию. Вы стремитесь строить театры и университеты, как все народы, не считаясь с великим прошлым собственного народа. Разве вы достойны называться «сионистами»?

Для восстановления Сиона, о котором вы говорите, надо вернуть наш народ к духовной жизни. Для этого необходимо открывать ешивы… Я люблю евреев не меньше, чем вы, и я бы хотел, чтобы все, кто сейчас далеки от Торы, вернулись к ней!»

Уникальная духовная чистота и святость рава Зонненфельда притягивали к нему самых разных людей. Любой, кто общался с ним лично, ощущал особый свет, который исходил от него. Одним из тех, кто прикоснулся к особой святости рава Зонненфельда, был профессор Яаков-Исраэль Де-Ган.

Он был активным и успешным активистом социал-демократической партии Голландии. Став преуспевающим политиком и адвокатом, Яаков-Исраэль Де-Ган под влиянием друзей, увлеченных идеями сионизма, приехал в землю Израиля. Через некоторое время он вступил в движение Мизрахи.

Все изменилось, когда профессор Де-Ган впервые встретился с равом Зонненфельдом. Человек, еще вчера бывший представителем так называемого «просвещенного» еврейства, в одночасье вернулся к вере и обычаям предков. Профессор Де-Ган стал преданным учеником рава Зонненфельда и его представителем во многих важнейших вопросах. Именно профессор Де-Ган вел переговоры от имени еврейской общины на международном уровне. Каждый день он приходил к раву Зонненфельду, чтобы получать от великого мудреца указания, как следует отстаивать точку зрения еврейства Торы. Их контакт был необычайно тесен.

Для противников рава Зонненфельда это был неожиданный и тяжелый удар. Умелый и искушенный переговорщик, талантливый оратор, отстаивающий интересы еврейства Торы, Де-Ган поколебал позиции антирелигиозных деятелей, претендовавших на право быть единственными представителями еврейского народа. Не найдя другого способа переломить ситуацию в свою пользу, они злодейски убили профессора Де-Гана.

Но и этого преступления оказалось мало. Однажды в Шаббат вооруженная группа еврейской молодежи ворвалась в дом самого рава Зонненфельда. В это время великий мудрец учился со своими внуками. Нападавшие принялись оскорблять престарелого рава. В ответ он не сказал ни слова. Когда же на него направили пистолеты, он встал, снял цицит и распахнул на груди рубашку: «Я готов пожертвовать жизнью ради освещения имени Всевышнего! Вы можете стрелять и убить меня, но запомните: я не предам истину! Скажите тем, кто вас послал сюда: еврейство Торы не сойдет с верного пути! Сейчас мы не в силах остановить то, что вы творите, но знайте, что и вам не удастся заставить нас предать святую Тору!»

Нападавшие стояли ошеломленные. Тот, кого они считали своим злейшим врагом, готов был не задумываясь отдать жизнь за святость народа Израиля! Они ушли в полной тишине, не причинив никого вреда раву и его домочадцам.

А еще через некоторое время в дом рава ворвались английские полицейские, которым сообщили о вооруженной банде. На вопрос офицера, были ли напавшие на его дом бандиты евреями, рав Хаим ответил: «Я не знаю».

Великий защитник святости Иерусалима (и всего народа Израиля) рав Йосеф Хаим Зонненфельд был призван в Небесную Ешиву 19 Адара-бет 5692 (1932) года. Этот великий светоч Торы и руководитель нашего народа был и остается символом необычайной святости и скромности. В своих письмах он писал: «На меня навешали множество титулов, которых я совершенно не заслуживаю. Я маленький человек, старый и больной. Я прошу у Творца только об одном – чтобы он дал мне силы учить его Тору <….> И нет у меня никаких других заслуг, кроме той, что, по милосердию Творца, я удостоился жить в Святом Городе».


http://www.beerot.ru/?p=53424