Недавно от нас ушел очень большой человек. Я думаю, что не преувеличу, назвав егохад бе-дара (единственный в поколении). Этот титул часто используют, говоря о великих мудрецах Торы. С этим человеком я был знаком около двадцати пяти лет, и, слава Б-гу, удостоился увидеть крупицы его добрых дел. Однако, есть нечто скрытое за видимыми добрыми делами – великое сердце, которое было величайшим двигателем его деятельности, истинные масштабы которой неизвестны никому, кроме Всевышнего. Рав Хаим Гольдберг был – я не преувеличиваю – единственным в поколении по размаху того добра, которое он делал. Жизнь такого человека актуальна для нас в нескольких аспектах. В том числе, это касается Торы, которую мы учим.
Есть такое понятие: Торат хесед (Тора благодеяния). Нам необходимо понять, что же такое хесед. Кроме того, мы приближаемся к празднику Песах. Песах в нашей традиции связан с Авраамом. Тут немного непонятно… Ведь, на первый взгляд, Песах – это не особое время для добрых дел. Безусловно, Песах – это время для работы над Б-гобоязненностью, когда мы изживаем материальный хамец из наших домов, а хамецдуховный – из наших душ. Но причем тут хесед? Тем не менее, очевидно, что наши мудрецы указали глубокую связь Песаха с качеством хесед. Песах – это время раскрытия по отношению к нам величайшего блага Творца через избавление нашего народа из Египетского рабства. Чтобы мы были достойны величайшего раскрытия Б-жественного добра, нам необходимо развить в себе это важнейшее душевное качество. Таково одно из объяснений святого обычая нашего народа кимха де-Писха (помощь бедным перед Песахом), и того, что мы начинаем Пасхальный Седер, провозглашая готовность принять каждого нуждающегося.
Вторая мишна из трактата Авот говорит, что мир стоит на трех устоях: на Торе, служении, и на хеседе – добрых делах. Я очень хорошо помню объяснение этих слов равом Моше Шапиро. Когда человек прилепился к одному из этих устоев, он становится как бы «выше» этого мира, и мир держится, в том числе, и на нем. Поэтому ради него Всевышний делает чудеса. То есть управление Всевышнего человеком, который становится одним из этих устоев, не ограничивается законами природы. На уроке, когда рав Моше Шапиро говорил об этом, он привел высказывание из Талмуда о трех категориях людей, которые удостаиваются явных чудес. Это, во-первых, люди, особенно великие в Торе, например, кодификатор Мишны раби Йеуда а-Наси и его ученики.
Как известно, большим поклонником Раби был римский император Антонинус, впоследствии прошедший гиюр. Антонинус как-то сказал Раби: «Я знаю, что даже самый малый среди вас может воскрешать мертвых».
Вторая категория – это люди, великие в служении. Например, раби Ханина бен Доса, о котором написано в нескольких местах в Талмуде, что он делал вещи, необъяснимые с точки зрения законов природы. Он был велик в служении. В конце пятой главы трактата Брахот раби Ханина бен Доса называется «раб перед Царем». Объясняет Виленский Гаон, что он больше служил Творцу молитвами и чтением Теилим. Но при этом он был великим мудрецом. В трактатах Брахот и Хулин мы находим описание нескольких чудес, произошедших с ним.
И, наконец, третья категория – это люди, великие в благотворительности. Говоря об этом, рав Моше Шапиро привел историю, описанную в трактате Ктубот, о человеке, которого звали мар (господин) Уква и его жене. Они помогали одному достойному, но нуждающемуся человеку. Чтобы ему не было стыдно, они рано утром подкладывали пропитание перед входом в его дом. Однажды этот достойный человек решил выяснить источник своих благодеяний, и подкараулить благодетелей. Когда на следующее утро они опять принесли ему пропитание, он вышел из дома. Мар Уква и его жена бросились бежать, чтобы он их не узнал. По дороге они спрятались в печь, стоявшую в одном из дворов. В печи не горел огонь, но она была раскаленной. Мар Уква почувствовал, что его ногам горячо. Жена сказало ему, что ей не горячо, и он может встать ступнями своих ног на ее ступни. Мар Уква изумился тому, что жар печи не обжигает ног его жены. Он спросил, какие у нее есть особые заслуги по сравнению с ним, ведь они вместе занимаются благотворительностью. Ответила ему жена, что он помогает людям деньгами, а она готовит им еду. И это людям ближе. Поэтому ей не горячо от жара печи, а его он немного припекает.
Я думаю, что другой на их месте просто сгорел бы. Эту историю рав Моше Шапиро привел, чтобы объяснить мишну из трактата Авот, в которой говорится, что мир держится на трех основах, и человек, прилепившийся к одной из них, становится выше этого мира. Безусловно, и сегодня изучение Торы является для нас самым важным, как сказано: «Талмуд Тора ке-негед кулам (изучение Торы – равноценно всему остальному)». Однако в изгнании, говорит Виленский Гаон, два из трех устоев, на которых держится мир, поколеблены и частично разрушены. Сказано в мегилат Эйха: «Царица и ее князья – среди народов мира. Нет Торы». Речь здесь об отсутствии Торы в ситуации, когдаШехина находится в изгнании. Рамхаль пишет, что это касается, в основном, скрытой части Торы. Многое в Торе нами утрачено, но мы надеемся, что это, с Б-жьей помощью, вернется.
Что касается такого устоя, как служение, то, безусловно, основа его – жертвоприношения в Храме. C Храмом и жертвоприношениями связано больше половины заповедей Торы, поэтому сегодня мы можем исполнять только меньшую часть заповедей. Понятно, что сегодня вместо этого у нас есть молитва, и другие виды служения, но основа служения – это жертвоприношения. И эта основа нами сегодня утрачена. Восполнить эту утрату мы можем, изучая законы жертвоприношений.
Таким образом, только одна из трех основ мира сохранилась у нас в своем полноценном виде. Это хесед.
Нам нужно осознать, что произошла страшная трагедия. С уходом рава Хаима Гольдберга, устой благодеяния в этом мире чрезвычайно поколебался. Я не представляю истинного размаха его деятельности, но хочу привести несколько примеров, которые мне известны.
Впервые я услышал о раве Хаиме двадцать пять лет тому назад. Мне сказали, что по иерусалимскому району Рамот ходит один еврей, стучится в квартиры, и помогает материально нуждающимся людям. Очевидец рассказывал, что рав Гольдберг пришел в одну семью и дал чек. Увидев, что у хозяйки дома сломаны очки, он дал еще и деньги на покупку новых. Так рав Хаим Гольдберг ходил из дома в дом, смотрел, что происходит в доме (у него был очень наметанный взгляд), и помогал. Он не был человеком богатым и жил в маленькой трехкомнатной квартире под самой крышей, без излишеств. Деньги, которыми он помогал людям, были не его. Он тяжко работал над тем, чтобы собирать их, и передавать другим людям. Он вкладывал в эту работу свое великое сердце, любящее добро и наш народ. Рав Хаим не ограничивал свою деятельность только Рамотом и Иерусалимом. До своей болезни, он разъезжал по всей Святой Земле, разыскивал больных, обездоленных, сирот и помогал им. И в этом была его особенная сила.
Рав Хаим Гольдберг был живым свидетельством того, что устои хеседа в нашем народе остались в своей полной силе. Рамхаль пишет в «Даат Твунот», что даже не очень близкие к Торе удостоятся близости к Творцу своими добрыми делами. Одно из качеств нашего народа называется аават хесед (любовь к добрым делам). Это качество, слава Б-гу, есть у многих людей среди нас. Есть замечательные богатые люди, которые дают на благотворительность не один процент от своих доходов и не десять-двадцать, а гораздо больше – до пятидесяти процентов. Это очень непросто: помогать другим, выписывая чеки на большие суммы. Очень немногие готовы и могут обивать пороги бедных, обездоленных, и вникать в их проблемы. Рав Хаим Гольдберг был человеком с удивительным сердцем, часть которого принадлежала нашей русской общине, при том, что помогал он всем. Когда я бывал у него, он расспрашивал меня о тех, кому ему уже довелось помогать. Он помнил людей, и помнил, кому нужно помочь. В его большом сердце было место для многих тысяч людей, которых он помнил, и думал, как им помочь. Это был человек, великий в своих благодеяниях! Его называли гаоном хеседа – великим мудрецом благодеяния!
Есть люди, которые самоотверженно обивают пороги богатых людей, чтобы собирать у них деньги на благотворительность. Потом они сидят в дорогом кресле, и, когда у них хорошо просят, с важным видом передают эти деньги нуждающимся. Но тут было нечто другое. Рав Гольдберг сам разыскивал нуждающихся, и обивал их пороги, чтобы увидеть этих людей, и оказать им помощь. И речь шла о больших суммах! В нашей ешиве был один серьезный аврех, семейные проблемы которого можно было решить только одним способом: купить ему квартиру. С Б-жьей помощью, при большом участии рава Хаима, квартира была куплена.
Сказано в Теилим (41:2) «Ашрей маскиль эль-даль… Замечателен удел того, кто вникает [в дела] бедняка, в день бедствия спасет его Г-сподь» Что значит маскиль эль-даль – «вникает [в дела] бедняка»? Это значит, что такой человек обращает силы своего постижения ради помощи нуждающемуся. Это умение проникать мыслью в то, что необходимо нуждающемуся, в то, как помочь ему наилучшим образом. Такое постижение требует большого желания и большой любви к нашему народу, умения буквально «влезть в шкуру» того, кому ты хочешь помочь. Это очень непросто.
Когда рав Хаим Гольдберг заболел (четыре с половиной года назад), это было, как гром с ясного неба. Сказано в приведенном выше стихе из Теилим, что того, кто маскиль эль-даль, Всевышний спасет от тяжелой доли. Сказано, что такая благотворительность спасает от смерти. Я не знаю человека, которого цдака должна была спасти больше, чем рава Хаима. Хорошо помню: когда мы узнали, что он болен, то думали, что, судя по состоянию его здоровья, через несколько месяцев его уже не будет с нами. Мы, безусловно, живем в период эстер паним (сокрытия лика Творца), поэтому мы не знаем, что происходит в действительности, ведь основа правления Творца по принципу мида кнегед мида (мера за меру) сокрыта сейчас. Мы, безусловно, принимаем волю Всевышнего, как она есть, однако, хочется что-то понять…
Есть очень любимая нашей общиной, и не только, книга рава Ицхака Зильбера «Чтобы ты остался евреем». Это очень известная книга. Прочтя ее дважды, я понял для себя, что, при повторении, начинаешь понимать вещи, которые при первом прочтении остались скрытыми. Я удостоился знать рава Ицхака почти тридцать лет, хотя мы не были в постоянном контакте. Многое, написанное в этой книге, было мне известно. Но, прочитав ее, я осознал для себя одну вещь, которую до этого не понимал. Рав Ицхак обычно ассоциировался у нас со своим героическим соблюдением заповедей в тяжелейших условиях коммунистической власти. Но был в этом совершенно особенный аспект, на который можно не обратить внимания. Это его великая любовь к тому, чтобы делать людям добро.
Приведем пример, чтобы понять это. Есть такое понятие: «любовь к добру». Допустим, у человека все хорошо. У него есть доходы, которые позволяют ему спокойно отделять не только десятину, но и двадцать процентов, и это не причинит ему неудобств. И он эти двадцать процентов тщательно отделяет и помогает людям. Но есть другая ситуация: когда человеку тяжело, очень плохо. В такой ситуации человек обычно замыкается, и не очень стремится делать добро другим. Когда человеку хорошо, и все идет, как положено, делать добро легко и просто. Но, когда человеку тяжело самому, когда он, буквально, борется за выживание, то любой больше замыкается на себе и как-то не очень думает, как сделать добро другим. И такое состояние – естественно.
Рамхаль пишет о такой ситуации в «Даат Твунот». Мое объяснение таково, что это тоже некоторое проявление принципа «мера за меру». Когда Свыше поступают с человеком в соответствии с мерой суда, он тоже начинает жить с другими в этом мире в соответствии с мерой суда, а не мерой благодеяния. И тут нам необходима великая борьба с самими собой. Даже если нам плохо по многим причинам – нельзя пренебрегать мидат а-хесед!
Если вдуматься во многие эпизоды книги рава Ицхака, можно увидеть его любовь к самоотверженному несению добра людям. Причем, даже в те моменты, когда ему самому было очень непросто! Это касалось и материальной, и духовной помощи. Это было замечательное качество и семьи его тестя – рава Зайдмана.
Я понял для себя одну вещь. До того, как рав Хаим Гольдберг заболел, я постоянно обращался к нему с просьбами помочь разным людям, и не стеснялся. Когда же он заболел, я перестал обращаться к нему за помощью. Наоборот, теперь в помощи нуждался он! Нужно было молиться за него, учиться для его выздоровления. Это продолжалось до тех пор, пока я не понял, что он продолжает свое служение, хотя и не так, как раньше. Если раньше он мог ездить за границу, и обивать пороги богатых людей, то теперь он уже не мог делать этого. Он продолжал думать, как помочь тому или иному человеку, буквально, до последнего дня своей жизни! Он продолжал свою деятельность даже тогда, когда уже не мог самостоятельно передвигаться! Он всегда думал и заботился о других. Уже находясь в тяжелейшем состоянии в больнице, он назначил совещание со своими помощниками о распределении средств кимха де-Писха.
Расскажу о моей последней встрече с равом Хаимом. Это было после окончания субботы между праздниками Йом Кипур и Суккот. В Йом Кипур умерла жена одного из наших замечательных аврехов, рава Александра Липского. Нужно было думать, как помочь вдовцу с тремя детьми, и мы поехали к раву Гольдбергу. Рав Хаим находился в состоянии, о котором я уже говорил. Во время разговора мы видели, что он чем-то обеспокоен. Оказалось, что умерла сестра одного из его друзей, и ему нужно было исполнить заповедь утешения скорбящих. В его состоянии он мог бы ее выполнить и по телефону. Он с трудом двигался, но не уступал, и хотел поехать к скорбящей. У нас была машина, и мы удостоились помочь ему выполнить эту заповедь без скидки на состояние здоровья. Это была сила делать добрые дела с большим самопожертвованием!
Безусловно, раву Хаиму Гольдбергу по его заслугам полагалось бы совсем другое: быть здоровым и радостным (хотя радостным и наполненным верой он оставался даже во время своей болезни). Зачем же Всевышний дал ему эти испытания? У меня есть лишь один ответ на этот вопрос. Вершина любви к оказанию добра другим, на которую рав Хаим поднялся, будучи уже тяжело больным, когда другой человек давно бы уже никого не принимал и думал бы только о себе, – была тем достоинством, которым Всевышний удостоил его посредством этого испытания.
По-настоящему великие в благодетели обладают способностью знать, кому, сколько и каким образом необходимо помочь. Рав Гольдберг старался помочь буквально всем нуждающимся. Но, когда речь шла о поддержке изучающих Тору, у рава Хаима был совершенно другой подход и другой счет.
В день смерти рава Хаима Гольдберга важнейший устой, на котором держится мир, был поколеблен. Когда уходит такой человек, нам нужно «приобрести» что-нибудь для себя, сделать выводы и усилиться в том, чего нам не хватает. Нужно проанализировать, как у нас обстоят дела с мидат а-хесед, с любовью к другим людям, любим ли мы помогать им или нам безразлично это. Нам нужно подумать, как компенсировать эту потерюисправлением своих качеств.
Сказали наши мудрецы, что, когда уходит из мира большой мудрец и праведник, его замечательные качества становятся «бесхозными» – каждый может, приложив некоторые усилия, приобрести достоинства праведника. Добрым делам можно подражать, но я говорю не об этом, а об усилении любви к людям, желании им помогать. Это то, что мне хотелось сказать сегодня в память о нашем учителе, гаоне хеседа, раве Хаиме Гольдберге.
Подготовил рав Ц. Маламуд
