Редакция «Беерот Ицхак» благодарит правнучку рава Шимшона Рафаэля Гирша рабанит Хаву Крускаль за право переводить ее книгу на русский язык и неоценимую материальную поддержку. Все права на данный материал защищены! Редакция «Беерот Ицхак» не дает права на перепечатку либо копирование данного материала в любой форме, кроме как с разрешения рабанит Хавы Крускаль. Данная книга основана на реальных исторических фактах и написана в оригинальной форме ради удобства восприятия материала читателем.
Глава 19. Синагога «Кааль Эдат Йешурун» (продолжение)
И действительно, франкфуртская синагога прославилась своей красотой и роскошью. Рав Гирш поощрял членов своей общины молиться в большой синагоге всем вместе, а не разделяться на маленькие миньяны. «Величие Царя проявляется при большом количестве народа» – говорил он им. В синагоге было около четырехсот пятидесяти сидячих мест, из них около двухсот – в женском отделении. Женщины, как молодые, так и пожилые, постоянно приходили по Шаббатам и праздникам молиться в синагогу. Лет через двадцать синагогу расширили, и в ней стало около тысячи мест. Уже после смерти рава Гирша, когда его община насчитывала около тысячи семей, синагога была заново перестроена, в соответствии с размерами общины.
***
– А теперь, сыновья, пойте Царю, – начал хазан Фризландер отрывок из праздничной утренней молитвы в Шавуот. Рав Гирш сидел вместе с ним в гостиной в своем доме, держа в руках махзор, и внимательно следил за молитвой хазана.
– Пойте, пойте Царю… – продолжил распевать хазан.
Рав Гирш недовольно сморщил лоб.
– Царю, облаченному в великолепие… в великолепие… – продолжил хазан с чувством, закрыв глаза, – а теперь, сыновья, пойте Царю, – повторил он предыдущие слова.
– Нет! – решительно прервал его рав Гирш.
Хазан Фризландер сразу же замолчал, и вопросительно посмотрел на рава.
– Я неправильно выговариваю слова? – высказал он свою догадку.
Рав Гирш встал и решительно сказал:
– Уважаемый хазан Фризландер, я очень ценю Ваши музыкальные таланты, у Вас прекрасный, очень приятный голос, но молитва – это не опера, и мы не имеем права придавать ей легкомысленный тон.
– Что Вы имеете в виду, рав? – недоумевая, спросил хазан.
– Молитва – это одна из важнейших в мире вещей, и повторять ее слова лишь из-за того, что так лучше звучит мелодия, – это просто насмешка. Даже в пиютах [особые песнопения, которые являются частью молитвы] лучше не повторять слова, а уж в тексте самой молитвы – это однозначный запрет.
– Но я же не произносил Имя Всевышнего! – попытался оправдаться хазан.
– Алаха запрещает произносить лишний раз как Имя Творца, так и другие слова молитвы. Любая община, которая хочет считаться еврейской общиной, придающей предельную важность молитве, должна позаботиться о том, чтобы ведущий молитву был достоин быть ее посланником. Уважаемый господин Фризландер! В общине «Кааль Эдат Йешурун» Вы усладите наш слух, ни на йоту не отходя от написанного в Шульхан Арухе!
Хазан склонил голову, смиряясь со словами рава.
– Я уже разговаривал с господином Яфетом, членом нашей общины, – продолжил рав Гирш, – он собирается выпустить в свет сборник «Песни Йешуруна», где будут опубликованы мелодии на слова отрывков из текста молитвы. Господин Яфет – очень Б-гобоязенный человек, его музыкальные произведения очень красивы и полны чувства, и при этом полностью отвечают требованиям алахи в отношении пения хазана и молящихся.
Хазан Фризландер кивнул в знак согласия. Он хорошо знал, насколько решительно настроен рав Гирш против изменений в порядке молитвы или их принятой формулировке. Рав Гирш педантично изучал с ним вместе все пиюты, которые произносились на протяжении года, чтобы он понимал их и молился с соответствующим настроем. Кроме того, он требовал, чтобы хазан произносил каждое слово громко и разборчиво.
– Можно задать Вам вопрос, уважаемый рав? – спросил хазан.
– Спрашивайте, спрашивайте, – смягчился голос рава.
– Я слышал, что Вас спрашивали по поводу кадиша, можно ли, чтобы несколько человек одновременно говорили кадиш. Что Вы им ответили?
– У нас есть обычай, что только один человек говорит кадиш, – ответил рав, – и очевидно, что как запрещено изменять любой еврейский обычай, установленный мудрецами, так же полагается поступать и в отношении кадиша.
– А почему установился такой обычай? – заинтересовался хазан.
– Произнесение кадиша – это призыв освятить Имя Всевышнего, а Имя Творца следует произносить в полный голос! Однако если несколько человек одновременно громко говорят кадиш, то, как сказали наши мудрецы, «два голоса вместе не слышно» [Прим. ред. Так как кадиш должна слушать (и отвечать на него) вся община, два голоса мешают друг другу, и ни один из них не слышен четко и разборчиво], – объяснил рав Гирш.
– А если только один будет говорить громко, а остальные – тихо? – спросил хазан.
– Освящать Имя Небес шепотом? – ответил рав вопросом на вопрос.
***
– Виктор, подвинься немножко! – тихо попросил маленький Маркус.
Он уже привстал на цыпочки, но все равно не мог разглядеть лицо рава.
– Передо мной тоже стоят большие мальчики, и все заслоняют, – ответил ему брат.
– Эй, перестаньте толкаться, мы сейчас упадем! – возмутился Эрик.
– Ш-ш-ш! Тише! Вы мешаете слушать рава! – укоризненно шепнул им один из старших мальчиков.
Дети толпились и протискивались, чтобы приблизиться к месту, где стоял их любимый учитель, рав Гирш, и услышать его слова.
Они, хотя и не понимали его речи во всей их глубине, тянулись к ним, как к магниту.
– Ай! – вскрикнул Соломон от боли, – Кто-то наступил мне на ногу!
Тут уж шамаш (служитель) синагоги потерял терпение. «Что за дерзость!» – процедил он сквозь зубы.
Он решительно встал с места и быстро подошел к биме, чтобы утихомирить расшумевшихся детей, которые мешали людям слушать рава Гирша. Взгляд шамаша не предвещал ничего хорошего. С целью навести порядок, он прикрикнул на них и угрожающе указал им на входную дверь.
Рав Гирш спокойно наблюдал за детьми. Увидев происходящее, он прервал свою речь и уважительно обратился к шамашу:
– Пожалуйста, разрешите им остаться! Они постараются соблюдать тишину! Я очень прошу Вас дать им послушать мои слова, ведь именно для них, для наших детей, для нашего будущего поколения – я говорю все это!
***
Синагога «Тфилат Йешурун» служила достойным примером для религиозных общин Германии. Времена молитв в ней соблюдались с невероятной точностью, и она всегда была полна от начала и до конца молитвы в любой день недели. При синагоге был хор, состоявший из мужчин и мальчиков. Хор располагался в конце синагоги, и присоединялся к хазану на тех отрывках молитв, которые тот пел вместе со всеми молящимися, увлекая людей своим прекрасным исполнением.
Музыкальные произведения, сочиненные господином Яфетом, широко прославились и в других городах Германии, и были приняты многими общинами.
***
Здание синагоги, впечатляющее по своей красоте, пробудило тревогу в сердцах местных реформистов. Ведь они исполняли все свои «религиозные обязанности» именно в «темпле», ограничивая свое еврейство регулярным посещением места молитвы. По этой причине реформисты заботились о том, чтобы «темпл» был красивым и притягательным местом, а молитва сопровождалась игрой на органе, как это было принято у неевреев.
Рав Гирш боролся против этого. Да, он желал реализовать слова мудрецов, которые комментируют отрывок «Это Б-г мой, и украшу Его» следующим образом: синагога должна выглядеть достойно и красиво, как «украшают» и другие заповеди. Рав Гирш знал, что «украшение заповеди» обогащает восприятие человека и играет на струнах его души. Таким образом он желал зажечь и вдохновить свою общину на лучшее служение Творцу. Вместе с тем, он непрестанно, при каждом удобном случае, подчеркивал, что для еврея служение Творцу охватывает все сферы его жизни, и не ограничивается стенами синагоги, и что еврейский народ сохранился и выжил в галуте именно благодаря его приверженности Торе и заповедям, а не благодаря его синагогам.
Когда была построена синагога «Кааль Эдат Йешурун», реформисты решили построить поблизости новый роскошный «темпл», который бы конкурировал с ней по красоте. Однако, несмотря на то, что реформистская община неизмеримо превышала по количеству прихожан возрождающуюся «Кааль Эдат Йешурун» и среди них было немало миллионеров, им не удалось собрать необходимую для постройки сумму…
Перевод – Л. Г. Шухман
