(Памяти рабанит Гиты Леи Зильбер)
Наши родители. Теперь мы понимаем их гораздо лучше – когда сами стали родителями. И все их трудности с нами. Их жертвенность, их вклад в нас, их труд на ниве воспитания достойного потомства.
И теперь мы воспитываем своих детей, приносим свои жертвы на алтарь воспитания, поступаемся своими интересами и временем. И нам кажется, что за это наши дети должны оправдывать наши амбиции, как мы в свое время старались воплотить мечты своих родителей – стать успешными.
Дети – материал неподатливый, материал твердый, жестоковыйный. Воспитание детей очень напоминает сложную дисциплину сопромат – сопротивление материалов. То самое деформируемое (еще как) твердое тело (ребенок), на которое мы механически действуем (хорошо бы больше задумываться, что мы с ними делаем нашими придирками и окриками, но сил нет под вечер), часто не рассчитывая прочность, жесткость и устойчивость (моральную в том числе) этой хрупкой на самом-то деле конструкции. И требуем удовлетворительных результатов: надежности (мы же хотим оставить после себя дор йешарим – людей надежных, прямых), экономичности (средства у нас довольно-таки ограничены, а семьи, слава Б-гу, большие – как научить довольствоваться малым?) и долговечности (быть звеном в цепи праведных поколений – это и нам даст долговечность, поскольку дети своими поступками будут прославлять наше имя).
Сопротивление материалов базируется на понятии «прочность», которое означает способность материала противостоять приложенным нагрузкам и воздействиям без разрушения. Наши требования могут оказаться чрезмерными нагрузками. А чем мы руководствуемся, требуя от детей определенных успехов? Своими амбициями. Особенно, если наши родители ради нашей успешности требовали многого от нас. Но, в отличие от советских семей, где, как правило, было один-два ребенка, в наших семьях детей в два-три (и т. д.) раза больше. Уделить каждому столько же времени, сколько уделяли нам родители, мы физически не в состоянии (ведь в сутках только 24 часа). Но мы же хотим для каждого из детей развития его способностей (ведь нельзя не развивать дар, данный Всевышним – это баль ташхит).
Особенно больно слышать от собственных родителей, что нам-то вкладывать в детей совершенно незачем, потому что «ну кем уже они смогут стать?!» Они не пойдут развивать науку, не изобретут поражающие воображение новшества, не станут великими музыкантами, не оставят след на олимпе кинематографа. А для обывателей, для «серой массы» – достаточно освоить науку счета и письма, немножко сверх этого – и хватит, не напрягайся. «Зачем, – говорят они, – давать что-то большее для общего развития? Ну, купи больше книжек, своди пару раз в музей. Твоим детям хватит». Нерелигиозным внукам прочат, как правило, большое будущее и великие достижения. Дедушек и бабушек можно понять: они хотят видеть своих внуков успешными, а свою фамилию – красующейся на обложке научного журнала или на концертной программке.
Это воздействие постоянного сравнения очень мешает правильно смотреть на вещи. Ведь свои, горячо любимые дети, конечно, ничем не хуже нерелигиозных детей родственников. Еврейское чутье к воспитанию еще держит их семьи на достаточно хорошем уровне, а некоторая отдаленность (вследствие неприятия культуры) от общества помогает им не перенять нахальную манеру поведения современных подростков. Но на одном только дерех эрец, переданном через поколения, не построить долговечную конструкцию.
Мы действительно немного растеряны. Как любые родители, мы хотим, чтобы наши дети добились успеха. И точка. Успешные дети, применительно к религиозному обществу – это те, кто образовали устойчивые семьи, имеющие здоровое потомство, продуктивно стремящиеся к заданным Торой правильным целям. И еще хороший уровень жизни (по возможности). Замечательно! И все же что-то гложет, какие-то кошки скребут внутри: хочется, чтобы и для бабушек наши дети были успешными и ценными. Как бы объяснить нашим дорогим родителям, что даже учащийся ешивы, «вечный студент» (как они говорят) может добиться, скажем так, докторской и профессорской степени постижения Талмуда, и даже таких степеней, для которых не придуманы названия, поскольку мудрость Всевышнего, в отличие от людской, бесконечна в сравнении с нашим постижением.
Кстати, первым упоминаемым успешным человеком был праведный Йосеф. Первый вид его успешности проявляется в доме Потифара: «И был Г-сподь с Йосефом, и был он мужем успешным» (Берешит, 39:2) – все видели, что он иш мацлиах – успешный человек. «И увидел его господин, что Г-сподь с ним, а всему, что он делает, Г-сподь дает преуспеть в его руке» (Берешит, 23:3). Раши говорит на это, что Имя Небес было в устах его, то есть все свои удачи Йосеф объяснял помощью Свыше. Второй вид успешности пришел в тюрьме: «Потому что Г-сподь с ним, и (всему), что он делает, Г-сподь дает преуспеть» (Ашем мацлиах бе-ядо, буквально – «Всевышний преуспевает его рукой»). В заключении, в темнице было и так видно, что это именно Всевышний мацлиахпосредством Йосефа, самому Йосефу уже не нужно было говорить об этом. Может быть, здесь таится ответ на наш вопрос? Наш главный успех, проявляющийся в детях – это чтобы они были «иш мацлиах», чтобы были успешны в делах своих, поскольку все их начинания сопровождались бы помощью Свыше. Постепенно дойдя до уровня «Ашем мацлиах бе-ядо». Ведь это наше предназначение – чтобы воля Всевышнего исполнялась через нас. И не дайте себя запутать. Не наша воля, и не воля наших родителей, а только Его.
Если воля Всевышнего была дать ребенку слух – мы будем развивать его не для того, чтобы ребенок стал великим композитором, а для того, чтобы не потерял этот дар, чтобы не потратить подарок зря. Для самого ребенка, а не для нас, не для наших амбиций. Известно, что великие хасидские адморы сочиняли мелодии для святых текстов и для большего сосредоточения. Это тоже часть служения Всевышнему. Если ребенку были даны способности к рисованию, мы будем развивать их для того, чтобы в будущем ребенок смог выразить переполняющие его чувства. Возможно, его талант пригодится для украшения третьего Храма вскорости, в наши дни. Если Всевышний дал девочке чувство ритма и пластичность, мы приведем ее на танцы – чтобы она смогла таким образом выразить себя. Кто знает, может, в будущем Машиаху нужны будут новые Мирьям, чтобы научить женщин танцем воздать хвалу Всевышнему. Завидев в дочери способности к рукоделию, мы отдадим ее дополнительно изучать это. Возможно, она окажется среди тех, кто будет готовить одежды коэнам, ткать полотнища в Храм. Но и в повседневной жизни она найдет применение своим талантам. А мальчики, изучающие сейчас столярное дело, возможно, будут вырезать деревянные украшения для Храма своими руками. Но даже если, не дай Б-г, они не удостоятся еще прихода Машиаха, никакой вклад в детей не лишний, ведь ребенок имеет огромный потенциал. И мы вряд ли разведаем и десятую долю их способностей. Главное, что это не должны быть попытки выжать из ребенка «максимум».
Не нужно заставлять ребенка проявлять какие-то чрезмерные старания, через силу, потому что «приложенная внешняя нагрузка к некоторому телу порождает внутренние усилия в нем, противодействующие активному действию внешней нагрузки». Чем больше мы будем давить, тем сопротивление материала будет больше. И в результате «внешняя нагрузка порождает внутреннюю реакцию материала», и из-за напряжения может произойти деформация.
Сломанных детей мы видели. Ребенок будет либо апатично выполнять то, что от него требуют родители, не имея никаких своих желаний, кроме как «чтобы от него отстали». И это – явная деформация психики (не пугайтесь, все поправимо). Либо в противовес жесткому давлению разогнется как пружина и отскочит как можно дальше – для самосохранения. И тут нам снова помогает сопромат. Гипотеза об идеальной упругости материала гласит: «тело способно восстанавливать свою первоначальную форму и размеры после устранения причин, вызвавших его деформацию». То есть при прекращении давления ребенок вернется. Правда, это утверждение справедливо не для всех задач, но если мы добавим в наши отношения больше любви и тепла, то, с Б-жьей помощью, преуспеем.
Возможно, и даже скорее всего, именно избыток любви и тепла помог праведному Йосефу пережить все злоключения и мытарства в Египте, помог стать ему «иш мацлиах». Ведь он чувствовал себя любимым сыном у папы. И в наитяжелейшие минуты испытаний именно папино лицо он видел перед собой, и оно помогало ему выстоять. Возможно, и у Яакова насчет любимого сына были амбиции, ведь он сохранил в своем сердце сны Йосефа о будущем величии. Но он не давил ни на одного из своих сыновей, даже напротив, в своем конечном благословении указал каждому на его природу, что свидетельствует о том, что он помогал им развивать их способности таким образом, что они не отвратились от своего пути и не выполняли свое предназначение апатично и без желания.
Известно, что результаты вычислений, основанные на математических моделях в сопромате, не используются, как они есть, в работу при проектировании реальных конструкций, а все материалы берутся с большим запасом прочности – превышающим этот результат в несколько раз. Раньше поколения выдерживали большее давление – и со стороны воспитательных мер, и со стороны окружающего мира, потому что были в несколько раз прочнее. А мы, поколение «пятки Машиаха», имеем меньше запаса прочности. Наши дети – еще меньше. Поэтому к ним не применимы модели воспитания, по которым растили нас.
В советское время студенты говорили: «Сдал сопромат – можешь жениться!» Видимо, тут есть доля истины. Учиться воспитывать без давления надо начинать как можно раньше. Ведь когда спросили рава Хаима из Воложина, когда начинать воспитание еврейского ребенка, тот ответил: «За двадцать лет до его рождения».
Подготовила З. Скаржинская
