Глава четвертая. Каким он был в отношениях с людьми
Передавать слова Торы от имени сказавшего их
В своих уроках раби Барух Бер часто упоминал имена своих учеников как авторов приводимых им соображений и доводов. Была одна тема, такая, что всякий раз, когда возвращались к ней, он давал целый урок от имени своего ученика, гаона раби Шломо Эймана, и начинал этот урок такими словами: «Сегодня мы будем изучать эту тему, основываясь на том, что я слышал однажды от гаона раби Шломо».
Иногда, когда молодой ученик приводил какие-то неверные соображения, наш раби, чтобы не задеть его честь перед другими, изменял его слова, чтобы в них появился иной смысл, и добавлял: «Вы слышали, что он сказал?» И начинал хвалить того ученика, чтобы у него не осталось неприятного впечатления.
С другой стороны, когда ученик излагал ему поверхностные доводы и соображения в личной беседе, раби строго выговаривал ему, чтобы тот привыкал учиться как следует – с пониманием и глубиной. В обоих случаях его поведение было продиктовано преданностью и любовью к ученику.
Не раз, когда ученик высказывал интересную мысль, раби целовал его в голову, а однажды сказал ученику, высказавшему особенно удачное соображение, такие слова: «Как жаль, что у меня нет [незамужней] дочери – я бы взял тебя в зятья!»
Гаон раби Хаим Шауль Карелиц рассказывает, что однажды, когда наш раби шел с группой учеников, беседуя на темы учебы, перед ним прошел еврей, и он, погруженный в учебу, не приветствовал его. Обнаружив это, наш раби вернулся, приветствовал его и извинился…
«Переступает» через свои природные качества
Следующая история более, чем что-либо иное, свидетельствует о возвышенных качествах нашего раби и о его осторожности в том, чтобы не задеть другого человека. Дочь нашего раби обручилась с одним из лучших его учеников, но через несколько недель жених почему-то отменил соглашение. [В нашей традиции это считается экстраординарным поступком и чрезвычайно большой обидой для другой стороны]. Он прислал короткое письмо с отказом, но без объяснения причин.
Через короткое время наш раби получил от этого ученика письмо, в котором тот писал, что выдвинул свою кандидатуру на пост раввина в одной из общин, и когда руководство общины узнало, что он учился в ешиве «Кнессет бейт Ицхак», они попросили представить рекомендательное письмо от нашего раби, поскольку это произвело хорошее впечатление на руководителей общины.
Раби Барух Бер тут же взял бумагу, ручку и написал рекомендательное письмо.
Закончив это письмо, наш раби засомневался: может быть, он недостаточно хвалил в нем этого ученика? И он решил посоветоваться с важнейшими из своих учеников – гаонами р. Шломо Эйманом, р. Лейбом Слонимером, р. Исраэлем Гольдманом и с машгиахом (духовным руководителем) ешивы, р. Моше Перковичем. Они пришли к нему домой, и он обратился к ним с такими словами: «Все вы помните этого молодого ученика и то, что случилось с моей дочерью. Сейчас он просит у меня рекомендательное письмо, чтобы быть принятым на должность раввина в такой-то общине. Боль в сердце моем до сих пор велика, и я боюсь, что в письме я не написал того, что обязан был написать. Прошу каждого из вас внимательно прочитать письмо и откровенно сказать мне, отражены ли в нем, по его мнению, все достоинства этого молодого человека. Если письмо мое недостаточно хорошо – перепишу его заново, так как я хочу воздать ему по его заслугам и достоинствам, и не хочу, чтобы та боль, которую он мне причинил, оказала влияние на письмо…»
Приглашенные внимательно прочли письмо, в котором, среди прочего, было сказано: «“Синай и выкорчевывающий горы” [два типа мудрецов Торы: первый – обладающий большими познаниями в устной Торе, будто сам получивший ее всю у горы Синай, а второй – обладатель острого аналитического ума, вникающий в глубины основ закона; в данном случае все это совмещается в одном человеке]; обладающий возвышенными душевными качествами; Б-гобоязненный…». Со слезами на глазах они подтвердили, что письмо безупречно и не требует изменений, и только после этого наш раби согласился отправить его. Когда услышал обо всем этом гаон раби А. Котляр, то разразился плачем.
Любовь к народу Израиля
Его любовь была обращена не только на учеников, но на всякого еврея, каким бы он ни был. Однажды, когда он не пришел в ешиву дать свой постоянный урок, ученики пошли к нему домой, чтобы узнать причину, и обнаружили его сидящим в носках, без обуви. На вопрос, где его туфли, он ответил, что к нему пришел один еврей, в рваных туфлях, так он отдал ему свои.
Улетевшая курица
Накануне праздника пришел к нашему раби еврей с вопросом, кашерна ли курица. Раби сказал ему: «В окрестности Слободки есть двое судей: идите к одному из них». Тот еврей сказал, что был у обоих дома и не нашел их, и добавил: «Мне нужна эта курица на праздник». Раби ответил ему: «Я не судья и не хочу принимать решение. Сейчас пойду и спрошу».
Он оставил того еврея ждать и пошел домой к судье раби Исеру. Тот сразу поднялся ему навстречу: «Чего желает раби?» Тут же они начали говорить на темы Торы и проговорили часа два, пока один из учеников не напомнил раби Баруху Беру о причине его визита и показал раби Исеру курицу. Тот объявил ее трефной; наш раби вернулся домой, очень извинился перед тем евреем за задержку и сообщил решение судьи.
Но на этом его забота о нем не закончилась.
Поскольку курица оказалась некашерной, наш раби пошел на кухню, где стояла кастрюля с вареной курицей, предназначенной для праздника. Он вынул ее из кастрюли, упаковал и отдал тому еврею. Когда рабанит увидела, что кастрюля пуста, она сказала: «Я знала, что живая курица, если она не связана, может убежать; но я не знала, что вареную курицу тоже надо охранять…» И наш раби тут же рассказал ей о том бедном еврее.
Порицание – с открытой любовью
Однажды внук нашего раби зажег свет на исходе субботы прежде, чем сделали авдалу [заповеданное отделение субботы от будней]. Раби поцеловал его и осыпал благословениями, а потом сказал: «Ты видишь, как я люблю тебя; но раз ты согрешил – я должен наказать тебя!», – и дал ему пощечину.
Возможность причинить огорчение решила дело
Гаон раби Хаим Пинхас Шейнберг гостил у нашего учителя вскоре после своей свадьбы и попросил, чтобы раби дал ему смиху [в наше время – рекомендация, которую дает мудрец Торы своему ученику, например, для занятия раввинской должности]. Но тот, хотя и знал, что р. Хаим Пинхас обладал большими познаниями в Торе уже в молодости, отказался исполнить эту просьбу, так как у него было правило: давать смиху только тем, кто учился у него по меньшей мере два с половиной года.
Через какое-то время после того, как раби Хаим Пинхас покинул его дом и уехал, наш раби попросил, чтобы его догнали и позвали назад – прежде, чем он попадет к себе домой. И когда он вернулся, наш раби сказал, что решил дать ему смиху вопреки своему правилу. Близкие к нашему раби спросили его, почему он изменил свое решение и почему было так важно вернуть уехавшего прежде, чем он приедет домой.
Раби объяснил: «Он – молодой аврех, только что женился, и когда он приедет домой, молодая жена его спросит, получил ли он у меня смиху. И как только он ответит, что не получил, прежде, чем успеет объяснить причину отказа, молодой жене будет причинено огорчение… Чтобы избежать этого, я решил изменить моему обычаю и дать ему смиху».
«Раби, Вы оживили меня!»
Отец раби Баруха Бера оставил этот мир в возрасте восьмидесяти лет, и у нашего раби были угрызения совести, что он заботился об отце меньше, чем требовалось. Случилось однажды, что на собрании раввинов в Вильно видели нашего раби беседующим со своим учителем Хафец Хаимом. Слышавшие эту беседу рассказывали, что предметом ее была тшува (раскаяние и возвращение к Всевышнему). Хафец Хаим убедил нашего раби, что совершивший тшуву становится новым человеком, и он уже не тот, что согрешил. Рассказывают, что в конце их беседы лицо нашего раби просияло, и он воскликнул с радостью: «Раби, Вы оживили меня!»
Перевод – рав П. Перлов.’
