Глава 3. Комбинации
- К тому времени, когда папе исполнился двадцать один год, он был красивым, стильным, богатым молодым человеком, хозяином процветающего мехового бизнеса. Ему пора было жениться. Сваты, которые только и ждали сигнала, стаей слетелись к нему.
Каждому свату папа объяснял, что его интересует только по-настоящему ортодоксальная девушка из культурной и образованной в Торе семьи. Конечно же, у каждого свата была «та самая» девушка, отвечающая всем требованиям и, к тому же, очень богатая и обладающая многими другими положительными качествами, которые папа, конечно же, обнаружит, встретившись со своей предполагаемой невестой. Это то, что ему обещали.
Папа очень быстро обнаружил, что касательно материального положения кандидаток, сваты не преувеличивали. Все они были из богатых домов — никто не осмелился бы познакомить папу с девушкой, которой не могли бы дать приданое, подобающее такому красивому и богатому молодому человеку. Однако, что касается «по-настоящему религиозной девушки из хорошего ортодоксального дома», тут сваты явно сильно приукрашивали.
Для того, чтобы узнать, действительно ли девушка строго соблюдает Шаббат, папа назначал встречи в пятницу вечером, хотя из-за этого ему приходилось иногда покрывать огромные расстояния пешком.
(В начале ХХ века не существовало формального еврейского образования для девочек. Поведение девушки было следствием её домашнего воспитания.) Не раз и не два папа приходил на такую вечернюю встречу, и из этого не выходило ничего, кроме разочарования.
Однажды папа заметил, что девушка взяла со стола чайник и поставила его обратно на плиту. Увидев это, он встал и сказал: «Похоже, что сват дал мне неправильный адрес». И с этим словами он гордо ушел.
В другой раз, когда папа не мог встретиться с девушкой в пятницу вечером, поскольку она жила слишком далеко для похода пешком, он пришел в будний день. Пока они разговаривали, раздался стук в дверь. В двери стоял бедняк, которому девушка передала большую сумму. Несмотря на то, что эта девушка щедро давала деньги на благотворительность, папа заметил, что её родители были не очень-то довольны таким расточительством. Он так и не вернулся в этот дом. Он бы ни за что не стал членом семьи, которая не раздавала благотворительность щедрой рукой.
Один из сватов, зная, что если он найдет папе подходящую пару, то получит от него очень значительный гонорар, не отчаивался, несмотря ни на что. В один прекрасный день он подошел к папе и сказал робко: «У меня есть для вас идеальная девушка. Она отвечает всем вашим требованиям — но я должен признаться вам, что у неё нет и копейки за душой. За неё вообще не дадут никакого приданого».
Папа был поражен. Девушка без приданого?! Ни один приличный молодой человек не стал бы даже думать о таком варианте. Однако, смелость свата заинтриговала папу. «Кто это такая?»
«Её зовут Эйдл Андрон. Её отец, раби Шмуэль Ицхок Андрон, — очень знающий человек, настоящий талмид хахам (мудрец Торы)», — бодро закончил сват.
Папа пришел к ним в дом в пятницу вечером. Субботние свечи ярко горели на столе, который был накрыт безупречной снежно белой скатертью. Раби Шмуэль Ицхок, представительный мужчина с седеющей бородой и его жена Фрума Рохл, которая носила парик, сидели во главе стола. Их пять сыновей сидели рядом, слушая двар Тора своего отца. Эйдл угощала всех чаем, пирогом и фруктами. Теплая субботняя атмосфера пронизывала весь дом.
Раби Андрон был единственным отцом, который не стал расспрашивать свата о папином финансовом положении. Его интересовали исключительно папины способности в области изучения Торы. Папу сразу же пленила семья Андронов и их привлекательная, прелестная дочь Эйдл.
Папа сказал бабушке и дедушке, что наконец нашел ту самую девушку, которую он искал. Он добавил: «У неё нет приданого, но это совершенно неважно. Мне не нужны её деньги».
«Что?!», — воскликнула бабушка. «Ты женишься на беднячке, когда у тебя столько предложений от хороших, богатых девушек? Я ни за что не разрешаю тебе продолжать встречаться с этой девушкой!» Бабушка была непоколебима.
Папа перепробовал все возможные аргументы, чтобы уговорить её. Когда он увидел, что ничего не получается, он вынужден был сказать свату, что не сможет жениться на Эйдл Андрон. Он не женится против воли своей матери.
Прошло несколько месяцев. Папа встречался с другими девушками, но ни один вариант не мог сравниться ни с Эйдл, ни с её семьёй. Папа был удручен, но не показывал свои чувства родителям.
В одно прекрасное утро, по дороге куда-то, он встретил на улице Янкева Лейба Андрона, самого старшего брата Эйдл. Янкев Лейб тепло приветствовал папу и задал ему прямой вопрос: «Скажи мне, почему ты перестал встречаться с моей сестрой? Мы все были уверены, что ты в ней заинтересован».
Папа поведал ему о своих несчастьях. «Я очень хочу жениться на твоей сестре; но моя мать категорически запрещает мне вступать в этот брак. Всё из-за того, что нет подобающего приданого».
Янкев Лейб задумался на мгновение и вдруг сказал: «У тебя есть две тысячи долларов на счету в банке?»
«Даже больше», — быстро ответил папа.
«Я нашел отличный способ решить эту проблему так, что все останутся довольны. Подари мне две тысячи долларов. В день обручения, я верну их тебе в качестве приданого, которое дадут за Эйдл» (две тысячи долларов, огромная сумма по тем временам, считалась очень богатым приданым).
Папа был в восторге. Он пошел в банк вместе с Янкевом Лейбом, снял деньги со счета и передал ему.
- В честь
обручения устроили очень радостный прием. Дядя Янкев Лейб произнес короткую речь и торжественно вручил папе «приданое».
Дедушка и бабушка были очень рады, что папа женится на такой хорошей девушке из очень уважаемой семьи. Бабушка была особенно довольна богатым приданым, которое, с её точки зрения, её сын по праву заслуживал. Дедушка и бабушка Андрон были довольны, что их дочь, Эйдл, выходит замуж за такого замечательного еврейского молодого человека, который, к тому же, согласился жениться на ней без копейки денег. Но самыми счастливыми были сияющая молодая пара, папа и мама, которые наконец нашли друг друга.
-
Только после обручения папа узнал, насколько выдающейся и прославленной была семья моей мамы.
Дедушка Шмуэль Ицхок эмигрировал из Латвии из города Двинска (Даугавпилса) в 1892 году со своим старшим сыном, дядей Янкевом Лейбом. Бабушка Фрума Рохл, мои остальные дядья — Йехиэль Михель, Исроэль Иссер, Файтел, Файвиш и мама, которая была третьим ребенком в семье и на тот момент единственной дочкой, приехали через год. (Тётя Фени, самая младшая, родилась уже в США.)
В Двинске дедушка Андрон был знаменит своими обширными познаниями. Ещё не достигнув возраста двадцати лет, он получил звание раввина (смиха) от великого раби Меира Симхи а-Коэна (известного как «Ор Самеах», в честь известной книги, которую он написал), который был раввином литовской еврейской общины Двинска в то время. Дедушка был известен как великий знаток Талмуда, и к тому же свободно говорил на восьми языках. У него была важная должность в общине, и семья Андронов жила безбедно.
Мои дядья подрастали, и моего деда начал преследовать постоянный ужас, что их заберут в армию. Это означало не просто прекращение изучения Торы. Это ставило под вопрос всё их будущее как верующих евреев. Единственный способ избежать этого — это переехать в «золотую землю» — в свободную Америку.
К своему большому разочарованию дедушка обнаружил, что в Америке не было ни одной ешивы, где мои дядья смогли бы продолжить изучение Торы. Он пожертвовал всем, чтобы спасти своих сыновей от одной опасности, и выяснилось, что в Америке их ожидает другая, не меньшая опасность. Из-за этого он тратил много времени на то, чтобы самостоятельно обучать своих сыновей.
Ещё одна тяжелая задача — это найти хорошую, соответствующую его положению должность, которая позволила бы ему прокормить свою большую семью. Дедушка нашел работу преподавателя еврейских предметов в талмуд торе на два часа в день. Но вскоре, когда он увидел, что это совершенно не соответствует его высоким стандартам преподавания Торы, он решил уйти с этой должности. Единственная альтернатива, которая позволила бы ему соблюдать Шаббат и праздники — это работать самостоятельно. Поэтому крупному раввину пришлось стать страховым агентом.
-
Однажды вечером Слуцкер Ребе, известный как Ридбаз (сокращение его имени рав Яаков Давид бен Зеев), который недавно приехал в Нью-Йорк из России, дал волнующую речь в «Пайк Стрит Шул» в юго-восточной части Манхэттена.
Его выступление привлекло очень большую аудиторию, так как он считался одним из величайших раввинов своего времени. Дедушка Андрон был в числе слушателей. Он жадно внимал каждому слову.
Ридбаз привел стих из книги Мишлей (6:3): «Заповедь — как свеча, а Тора — как факел». И то, и другое может осветить темную комнату. Но если подует ветер, он задует свечу. Факел же разгорится ещё ярче и разгонит ещё больше тьмы. Ридбаз предупредил: «Если в Америке не будет ешив для распространения Торы, ураганные ветры атеизма переборют иудаизм, и он полностью исчезнет».
На дедушку Андрона эта речь произвела очень сильное впечатление. Он пришел домой и рассказал бабушке, насколько он обеспокоен. Пока дедушка пребывал в нерешительности. Но через несколько дней, когда одним прекрасным вечером в конце декабря, дядя Файвиш, молодой мальчик, пришел домой из школы и попросил у папы денег на рождественскую вечеринку, у дедушки возникло твердое решение действовать.
Он сразу же забрал дядю Файвиша из общеобразовательной школы, и уговорил некоторых своих клиентов поступить точно так же со своими сыновьями. Набрав десять мальчиков, дедушка нанял учителя религиозных предметов, который должен был обучать мальчиков Торе с девяти утра до двух часов дня. Он взял ещё одного учителя, работника общеобразовательной школы, который преподавал светские предметы с четырех до шести. Дедушка оплачивал работу учителей из своего кармана.
- Дедушка снял комнату в ортодоксальной синагоге на улице Хестер и назвал новую ешиву в честь покойного главного раввина города Нью-Йорк, бывшего его близким другом, раби Яакова Йосефа.
Каждый Шаббат ученики приходили в дом к дедушке, и он их экзаменовал. Он также лично беседовал с каждым потенциальным учителем еврейских и светских предметов, чтобы проверить, смогут ли они передать ученикам истинные еврейские ценности. Всё это означало, что дедушка не мог уделять слишком много внимания продаже страховок. Вместо того, чтобы охотиться за новыми клиентами, дедушка и бабушка искали спонсоров для ешивы, а также новых учащихся.
Чем хуже шел страховой бизнес, тем тяжелее им становилось свести концы с концами. Неудивительно, что у мамы не было приданого! В то время, заинтересовать людей ешивой было непростой задачей. В начале двадцатого века в Америке не существовало понятия полноценной еврейской школы.
И, тем не менее, дедушка и бабушка Андрон добились своего. Ешива росла медленно, но верно. Постепенно, «мать ешивот», как её стали называть, переехала в своё собственное здание на 156-165 Генри Стрит в юго-восточной части Манхэттена.
Школа Яакова Йосефа выросла до огромных размеров, и в неё входили садик, начальная школа, средняя школа и высшая школа для тех, кто хотел получить звание раввина. В ней было записано более тысячи учащихся. Дядя Янкев Лейб и дядя Исроэль Иссер были директорами этой школы в разные периоды. Благодаря дальновидности моего дедушки, в Америке загорелся тот самый факел Торы, о котором когда-то говорил Ридбаз.
Продолжение следует
Перевод: рав Берл Набутовский
